Наконец,  последний выпускник получил свой диплом и медальон и под приветственные крики остальных спустился по ступеням.  Настал черед завершения церемонии.  Три некроманта – ректор,  декан и глава гильдии – выступили вперед.  Плавным отработанным жестом они обнажили клинки своих ножей,  взмахнули ими – и все вокруг озарилось призрачным светом.  В три голоса они начали начитывать заклинание призыва,  прося богиню обратить внимание и призреть неофитов,  вступающих на стезю служения ей.

Часовня озарилась огнем.  Те,  кто толпился у крыльца,  стали опускаться на колени,  ожидая явления богини,  но ее изваяние оставалось скрытым в сумраке.

Отзвучали последние слова – и ничего не произошло.  Повисла пауза.

- Интересно, так и должно быть? - не выдержала Лилька,  наклоняясь к Альфреду.

- А я почем знаю? – скривился тот.

Старшие переглянулись.  Возможно,  все и впрямь пошло не так.

Вперед шагнул Вагнер-младший.

- Богиня…- сорвалось с его губ.

- Погоди…

Шелестящий шепот пришел откуда-то со стороны.  Все,  кто был в часовне,  вздрогнули,  завертели головами.  Лилька тихо охнула.  Εй показалось,  что она уже однажды слышала этот голос.  Слов девушка не помнила,  но эти интонации…

- Богиня?

- Еще рано.  Еще не все собрались. 

Клубы дыма курильниц,  окутавшие статую,  загустели, и казалось,  что изваяние качает головой.

- Есть еще один.  Последний.

- Кто?

Вопрос остался без ответа.  А если слово и прозвучало,  то его заглушил слитный вопль,  который не могли сдержать все свидетели.

Статуя богини сошла с постамента.  И она была не одна.  Полуобернувшись назад,  богиня,  как обычная смертная женщина,  тянула за руку из тьмы на свет юношу.  Обычного юношу,  в котором все было как обычно,  за исключением одного – его тело не имело ауры.

- Есть еще один,  чью клятву я услышала и приняла,  – прошелестел бесплотный голос.  - И,  хоть прозвучала она не здесь и не сейчас,  но ее искренность не вызывала сомнений.  И потому он здесь. 

Лилька узнала его первой.

- Валька! – взвизгнула она,  роняя Левиафана, и ринулась вперед.  Подскочила,  повисла на шее.  – Ты.  Живой! Вернулся.  А где ты был?

- Лилия,  - выдохнул он чужим,  голосом.  - Ты…

- Конечно,  я.  А ты? Ты-то откуда взялся? И как оказался там?

Она тормошила,  заглядывала в глаза, и до этого стоявший,  как в ступоре,  юноша медленно обвел взглядом часовню,  задержавшись на лице Лильки.

- Это не сон…

- Конечно,  не сон.  Валька,  очнись немедленно.  Ну,  что ты прямо как…

- Любишь его?

Лилька стремительно обернулась.  Смерть смотрела на него во все глаза.

- А? Что?

- Если любишь,  сама должна знать,  что делать! – на бледном лице богини не дрогнул ни единый мускул, только шевелилась губы.

Девушка перевела взгляд на юношу,  к которому прижималась.  Потом обернулась на Смерть.  Снова на юношу.  На Смерть…Глаза ее медленно расширились.  До нее начало кое-что доходить.  Еще минута – и она с визгом бы отпрянула от него.  Но потом все-таки решилась.  Схватила Вальтера за уши,  притягивая к себе, и жадно поцеловала в губы.

- Йе-хху! – шепотом воскликнул Альфред,  толкая в бок Янко.

Стоявший столбом Вальтер вдруг содрогнулся,  дернулся всем телом,  словно в него попал разряд молнии.  С его губ сорвался тихий сдавленный стон.  А в следующий миг он уже сам,  словно очнувшись,  сгреб Лильку в охапку,  и мягким облачком вокруг них двоих снова засияла бело-розовая аура.

- Не может быть,  – выдохнул Вагнер-младший.  – Это… это…

- Я же сам видел,  – поддакнул ему Людмил Кривоус.  – И сам констатировал…

Оба некроманта перевели взгляд на богиню.  Та стояла и смотрела,  как у алтаря целуются юноша и девушка.  Почувствовав взгляд мужчин,  Смерть оглянулась на них,  и ее полные вишневые губы изогнулись в шаловливой улыбке.

- Удивлены? Да,  согласна.  История стара,  как мир, и все равно всегда,  когда повторяется одно и то же,  это чудо воспринимается по-новому. 

- Ты… что ты сделала? – шепотом воскликнул Вагнер-младший.

- Мужчины,  - богиня закатила глаза точь-в-точь как любая смертная женщина.  - Да когда вы уже поймете,  что для нас,  женщин,  главное не ум,  красота и богатство.  И прекрасные порывы вашей загадочной души для нас – лишь пепел на ветру.  А вот поступки,  дела… готовность сделать в нужный момент решительный шаг – или,  наоборот,  этого шага не сделать! – это и заставляет нас любить.  Этот мальчик принес в жертву своей любви и верности самое ценное,  что у него было.  Кого-нибудь другого я бы забрала,  не поморщившись – зачем тебе жизнь,  если ты так легко готов от нее отказаться? Таких я не люблю, таких самоубийц порой отвергаю нарочно,  потому что смерть,  как и жизнь,  надо ценить и уважать,  а не относиться к ней,  как к игрушке.  Кому,  как не некроманту,  знать,  какая это ценность – жизнь и как за нее следует цепляться до последнего вздоха! За счастье и любовь надо бороться изо всех сил,  а не стыдливо убегать от проблем.  Таких слабаков и трусов,  решающих умертвить себя по глупости или дурости мне не надо.  Таких я не люблю.  Но здесь и сейчас… - богиня улыбнулась,  глядя на застывшую в объятии пару.  - Там совершилось жертвоприношение.  Он жертвовал собой.  Такого дара я не могла не оценить.  И не могла не наградить в ответ. 

Улыбнувшись последний раз двум некромантам,  богиня приблизилась к алтарю,  возле которого двое так и застыли,  не в силах оторваться друг от друга.  Почувствовав на себе взгляд богини,  Вальтер все-таки поднял глаза.

- Ради того,  на что ты был готов пойти,  ради твоей клятвы – помнишь,  месяц тому назад? - я вернула тебе твою жизнь.  Вернее,  дала тебе возможность прожить ее до отпущенного природой срока.  Смотри же.  Не каждому выпадает второй шанс,  - она перевела взгляд на Лильку.  - Теперь вы – жизнь в руках друг друга.  Будьте вместе.  Будьте живы. 

Миг – и она снова застыла на алтаре.  И лишь изогнувшая губы каменная улыбка напоминала о том,  что только что произошло.  

ЭПИЛОГ  

Выпускной бал,  первый и единственный бал,  на котором могли веселиться студенты, только-только начинался.  Уже были сказаны все торжественные речи,  уже отзвенели напевы благодарственного молебна,  уже были откупорены бочонки и бутыли с вином и другими напитками,  и уже звучала музыка.  Веселье пока еще только набирало обороты.  Куда спешить,  если впереди вся ночь – и вся жизнь?

- Скучаешь?

Мирабелла вздрогнула и обернулась.

Перед нею стоял Александер Белла.  Бледный,  как смерть,  какой-то синий,  с кругами под глазами,  но улыбающийся.

- Ты… ты,  - от волнения девушка не могла подобрать слов.  - Как ты себя чувствуешь?

- Ничего,  - он пожал плечами.  - Поздравь меня.  Я теперь дипломированный специалист по алхимии!

- Поздравляю! – воскликнула Мирабелла.  – Это… здорово!

Она улыбнулась,  но улыбка получилась грустной – дежурные целители не подходили близко к часовне,  ожидая в сторонке, и девушка пропустила всю церемонию.

- Ага,  - Αлександер кивнул и разулыбался,  как мальчишка.  – Отец доволен – слов нет!..  - он прислушался к чему-то,  склонив голову набок.  – Может,  потанцуем?

Это было так неожиданно,  что Мирабелла растерялась.  Была как раз небольшая пауза между танцами,  когда можно было успеть занять свои места.

- Пошли? - он тихонько дотронулся до ее руки.

- Но,  – девушка вдруг испугалась,  – я не могу… Я на дежурстве! И я неподобающе одета для танцев!

В доказательство она дернула себя за полу парадной мантии.

- А тебе не все равно,  где дежурить – там или тут,  подпирая в углу стенку?

- Но вдруг кому-то станет плохо?

- А разве кроме тебя тут нет других целителей?

- Есть,  но… если они не справятся?

- Вот если не справятся,  тогда и прервемся.  Смелее,  Мирабелла! Раньше ты была намного решительнее… когда целовалась,  - Александер подмигнул,  потом неожиданно резко крутанул ее,  взяв за запястье, и девушка с некоторым опозданием заметила,  что за разговором ее все-таки вытолкнули на середину зала и поставили в ряд других девушек,  где она в своей темно-зеленой мантии целительницы выделялась,  как черная ворона на белом снегу.