- Собаку съел,  да хвостом подавился,  - огрызнулся некромант.  - Ты,  главное,  свое дело сделай,  а остальное не твоя забота.  И если парень под пытками загнется, тебе же легче.  Последняя жертва должна быть!

- Загнется? Обижаете,  мэтр! У меня никто раньше казни не помирал!

- А тут вдруг да помрет.  Скажем,  сердце не выдержало… А когда мы… то есть,  вы… совершите обряд и обретете силу,  кому будет какое дело, когда умерла последняя жертва,  сейчас или через час?

Ох,  чего-то это мне перестало нравиться.  Какие-то пытки,  обряды,  жертвоприношения…

Ну,  про последнее как раз понятно – человеческие жертвы,  это по некромантской части,  а из двух собеседников один точно некромант.  Да и второй со смертью дело имеет,  хоть и не так,  как первый.  Я,  как-никак,  четыре года,  почитай,  некромантии обучаюсь,  хоть и на лекции не хожу.  Но когда моя подопечная чего-нибудь вслух учила,  поневоле слушал и кое-что запоминал.  И в учебники,  где попало разбросанные,  приходилось от скуки нос совать.  Ну и вообще… Я читать умею.  И с мозгами все в порядке.

Стоп.  Мозги.  Где вы были? Они же про какого-то студента говорили! А какие тут могут быть студенты из столицы,  кроме моей подопечной,  хозяинa и их друзей? Точно! Теперь сообразил,  почему мне запах показался знаком.  Ой,  святые котаны! Да ведь это запах хозяина! Это значит,  они его в жертву назначили? И,  пока я тут подвиги искал,  моего будущего хозяина нашли проблемы?

…Так,  отставить шутки и эмоции.  Кот спешит на помощь! К кому,  куда – не так уж важно.  Наших бьют! Значит,  надо разобраться. »  

Закатное солнце склонялось к горизонту,  вечер спускался тихий и теплый.  С лугов ласковый ветер доносил запахи трав и цветов.  Медвяно пахли распускающиеся цветы лип,  растущих на кладбище и на склоне вдоль берега,  но студенты не радовались вечеру.  Усталые,  нога за ногу,  они возвращались в лагерь.

Настроение было мрачное.  Уже перед уходом,  принимая работу у дармовых слуг,  мэтр Горяка с важным видом приказал,  чтобы завтра студенты явились к нему в дом с вещами.  «Жить будете здесь,  – заявил он.  - Дом большой,  поселитесь в двух комнатах.  Вы трое – в одной,  девушка в другой.  Места хватит.  А то работы предстоит много,  а вы полдня будете только туда-сюда бродить.  Всю практику на прогулки потратите!»

Выскажи это предложение кто угодно другой,  распоряжение было бы встречено с пониманием.  Но мэтра Горяку все четверо ненавидели от всей души.  Ведь это из-за него Вальтер сидел в тюрьме! Это он явно был причастен к смерти своего коллеги мастера Финта.  И к тому же,  он распускал руки.  Последнее нервировало лично Лильку.  Если бы это был кто-то из ребят или даже преподавателей,  девушка отнеслась бы к такому с большим пониманием.  Но мэтр Горяка… При одном воспоминании о его липких руках и похотливых взглядах у нее все сжималось в животе.  Но пожаловаться друзьям девушка боялась.  Некромант открытым текстом сообщил,  что от ее сговорчивости будет зависеть положение Вальтера и пытки, которым могут подвергнуть,  а могут и не подвергнуть ее друга.  Что же ей делать? Завтра уже Вальтера ждет первым допрос «с пристрастием».  И каждое ее «нет!» ударом кнута отзовется на спине юноши.

Задумавшись,  почти ничего не видя от наворачивающихся на глаза слез,  девушка отстала от парней, которые вошли в лагерь первыми,  и от тягостных дум ее пробудили испуганные и возмущенные голоса:

- Вы только посмотрите!

- Что тут было?

- Мама родная! Ни фига себе! Что происходит?

В лагере царил беспорядок.  Большая часть вещей была вытащена из палаток и раскидана тут и там.  Вещмешки выпотрошены,  вскрыты даже футляры,  где хранились запасы писчей бумаги и методички.  Мешочки с крупой,  солью и приправами кто-то распорол,  рассыпав их запасы по траве и песку.  «Лаборантская» палатка,  где должны были храниться образцы и снадобья,  вообще была раскурочена так,  что ее содержимое – вернее,  его остатки – проще было выбросить, чем починить и собрать все,  что разобрали,  сломали,  вылили и рассыпали.

Растерянные,  студенты топтались посреди разгрома,  не зная,  что предпринять.  Над рекой спускались вечерние сумерки,  которые скрадывали кое-какие подробности, и парни чувствовали,  что не слишком-то хотят увидеть лагерь при свете дня и в полной мере оценить масштабы разрушений.

- Что же нам делать? - нарушила повисшее молчание Лилька.

Альфред стиснул кулаки и ясно,  четко,  краcочно описал – что именно.  Ругался он долго,  минут десять,  и остальные его не останавливали,  наоборот,  время от времени еще и подсказывали.  Лилька почти не слушала.  Она сидела на траве возле своих вещей и кусала губы,  чтобы не разреветься.

- Не реви,  – ее слегка пихнули в бок.

- Я не реву,  - всхлипнула девушка.

- Α,  по–моему,  ревешь.

- А что делать?

- Думать,  - высказавшись,  Альфред окинул взглядом разгром.  – Дело хреново,  народ! Вальтера арестовали.  У нас тут… у нас практически больше ничего нет… К Лильке этот гад подкатывается,  - он сердито загибал пальцы.  - А декан приедет только через два дня.  Какой отсюда напрашивается вывод?

- Надо рвать когти? - внес предложение Гжесь.

- Без Вальтера и Левиафана? – взвилась Лилька.  – Ни за что!

- Вот и оставайся,  - неожиданно повысил голос доселе молчаливый и спокойный Гжесь.  – Если тебе так тут нравится! А мы…

- Нет,  - тихо,  но так твердо,  что все оцепенели,  промолвил Αльфред.  - Она права.  Без Вальтера мы шагу отсюда не ступим.  Надо его сначала вытащить.

- Как? – засомневался и Янко.  - Штурмовать тюрьму?

- Вариант,  – согласился Αльфред.  - Но я подумал о другом.  Мы же хотели сами,  первыми узнать,  кто убил мастера Финта.  Теперь мы просто обязаны это сделать.

- Прямо сейчас?

- Нет,  в следующее полнолуние! Вот что,  собираем вещи.  Все,  что уцелели.  И тащим к костру.  Любую мелочь,  лишь бы была целой и не испорчена безвозвратно.  Гжесь,  на тебе костер!

Тот собрался было возразить, и даже открыл рот,  но потом махнул рукой и принялся собирать обломки,  щепки,  клочки тряпок и бумаги для растопки.  К тому времени,  как пламя разгорелось,  ребята подвели кое-какие итоги.

Большая часть вещей не пострадала – в том смысле,  что ничего не было порвано,  сломало или разбито,  за исключением некоторых пузырьков и пробирок в палатке,  которая предназначалась для сбора «опытного материала» и распоротых швов на вещмешках,  а также оторванных подошв запасных пар башмаков и карманов курток.  Пропало также несколько листов с записями,  но,  учитывая,  что часть бумаг валялась вокруг на траве,  скорее всего, их случайно отнесло ветром.  Безвозвратно пострадали только книги – из некоторых вырвали листы.

- Тут что-то искали,  – решил Янко.  - Не нашли и решили устроить погром,  чтобы нас напугать…

- Или просто вымещали досаду,  - высказался Альфред.

- Или мстили,  – предположил Гжесь.

- Если бы это было так,  они бы тут все разгромили,  - Альфред рассматривал свои запасные башмаки.  - Смотри! Подошва слегка надорвана,  а не оторвана совсем.  Как будто хотели посмотреть,  что там,  между подошвой и стелькой.

- А там что-нибудь было?

- В том-то и дело,  что нет! Но тогда возникает вопрос – а почему это «что-то» искали именно у нас?

Студенты переглянулись.  Ни у кого не было мыслей на этот счет,  но постепенно все взгляды переместились на Лильку.

- Что? - заерзала девушка под взглядами юношей.

- Лилия,  постарайся вспомнить.  Может,  все-таки ты что-то приносила из дома мастера Финта?

- Α почему сразу я? – ощетинилась она.  – Нашли,  на кого свалить свои проблемы! Вот все вы,  мужчины,  такие! У вас всегда женщина виновата! Что бы ни случилось,  мы крайние,  а вы ни при чем!

- Но ведь это все началось после того,  как арестовали Вальтера! А арестовали его по обвинению в убийстве мастера Финта.  И,  если честно,  вы с Вальтером там были дольше всех,  - блеснул логическим суждением Αльфред.  – Нет,  Вальтер мой друг и я его не обвиняю ни в чем,  но сама посуди.  Гжеся и меня Вальтер отправил с поручением,  Янко – тоже…