- Да.  Срок ее вышел.

- Нет! – он схватился за голову.  - Бабушка,  я ведь будущий некромант.  Я должен был почувствовать… И магистр Вагнер меня ведь отговаривал! Он пытался меня остановить тогда… Я не слушал.  Я… мне было все равно.  Εсли это правда… что же я наделал?

В домишке повисло молчание.  Ведьма продолжала сучить нитку.

- Что мне теперь делать,  бабушка? – голос Вальтера дрогнул.  Юноша смотрел на свои руки так,  словно они были по локоть обагрены кровью его родных.

- Вот уж,  чего не знаю, того не знаю,  – со вздохом отозвалась ведьма.  - Смерть – могущественная богиня.  Даже Лад,  хоть и говорят,  что любовь все способна преодолеть,  порой отступает перед нею.  А ты с самой Смертью,  выходит,  спорить решился…

- Но я будущий некромант! Это моя работа… будет,  когда получу диплом и гильдейский знак.

- Со Смертью спорить – работа целителей.  А некроманты у нее в слугах и помощниках отродясь ходили.  А скажи,  милый мой,  что бывает,  когда слуга на господина своего восстает?

- Э-э,  – ему пришлось вспомнить родительский дом и отношение с прислугой собственных родителей,  - если один слуга…м-м… восстает,  его увольняют,  а если несколько, то… бунт?

- Вот ты сам на свой вопрос и ответил,  – на Вальтера,  словно нож,  нацелилось веретено.  - Кто ты – недостойный прислужник,  которого могут места лишить за непослушание и нерадивость или бунтарь,  готовый на все,  лишь бы по его желанию сталось?

Вальтер сидел,  как пришибленный,  уронив голову на руки.  Ведьма снова взялась за веретено,  предоставляя юноше самому искать выход.

- Я,  - наконец,  нарушил он молчание,  - не знаю.  Я хотел быть некромантом,  но…

- Хотел быть – будь! – сказала,  как отрезала ведьма.  - Никто за тебя твой путь не пройдет и дела твои за тебя не переделает.

- Это я уже понял,  но… как мне теперь поступить с Лилией?

- Сердце свое слушай.  Оно подскажет.  Только и разум свое твердить будет, так ты одно с другим не перепутай в нужный момент и знай,  что голова с сердцем не всегда заодно бывают.

- Я… люблю Лилию Зябликову,  – промолвил юноша.  – Все равно люблю.  Я… душу ей свою готов отдать!

- Вот и люби.  Α что до души…смотри,  как дело повернется.  Душа – она ведь не просто так человеку дается.  И если кого-то души лишить,  а жизни оставить…знаешь,  иные вещь много лет так живут, и ничего!

- Как – «ничего»? - Вальтер невольно оглянулся на дверь.  – То есть,  вы,  бабушка,  считаете,  что Лилия может и дальше жить вот так… И что с нею все будет в порядке? Что же мне тогда делать?

- Делай,  что хочешь,  - отрезала ведьма таким тоном,  что любому стало бы ясно – ей надоел этот разговор,  она сказала все,  что нужно и дальше ее собеседнику придется думать своей головой.

Ребята тем временем нежились на солнышке,  выбрав для этого небольшой пятачок между елями,  может быть,  единственный на всю округу.  Тут в изобилии рос копытень,  кислица,  рябчик.  Тянулась к солнышку бледная,  словно истощенная,  трава,  попадался очиток и мох.  Янко не терял времени, торопливо набирая того,  другого и третьего.

- И не надоело тебе? - Αльфред бросил на него косой взгляд.  - Все ползаешь и ползаешь… ботаник! В алхимики тебе идти было надо! Или целители.  Οни вечно с травками-муравками возятся.

- А что,  некроманту уже и в растениях разбираться нельзя? Ты знаешь,  например,  магические свойства петрушки?

- Ну,  водяниц и прочую нечисть они приманивать могут.  Α еще в супчик для вкуса и аромата ее хорошо добавлять.

- Верно.  А полынь?

- Наоборот,  отпугивает… Да понял я,  понял! Просто ты уже столько всякой всячины набрал,  что неизвестно,  как тащить будешь! До Зверина топать и топать.  А если ты через каждую сажень начнешь траву рвать,  мы до осени не вернемся.

- Ну,  собираю я не все травы,  а только те,  которые нам могут пригодиться.  Коренья там на привале запечь или взвар ягодный сварить.  А во-вторых,  у нас есть,  кому носильщиком работать,  - парень указал на торчащего под ближайшей елью лича.

- Думаешь,  Лилька тебе позволит?

- А куда она денется? Мы же одна команда!

Парни посмотрели на девушку.  Лилька сидела под елочкой,  чинно сложив руки на коленях.  Левиафана поблизости не было,  но что-то подозрительно шуршало в кроне дерева.

- Эй,  Лилька,  можно тебя на минутку?

- Зачем? – откликнулась она,  не двигаясь с места.

- Есть дело,  - подмигнул Альфред.  – Не дашь нам своего Малыша попользоваться?

- Зачем вам мой Малыш? - девушка покосилась на лича,  который столбом застыл рядом.

- Поносить.

- В смысле?

- Ну,  пусть он гербарий,  который Янко тут насобирал,  тащит? - Альфред слегка подтолкнул в сторону девушки туго набитый вещмешок.  - Ему все равно,  а нам польза.

Ответить она не успела – с трудом отодвинув дверь,  из домика выбрались ведьма и Вальтер.  Юноша смотрел перед собой остановившимся взором, и выражение его лица было таким,  словно он только что узнал о смерти всех своих родственников.  Парни с тревогой бросились к другу,  затормошили,  задергали:

- Что? Что случилось? Чего эта ведьма тебе наговорила?

Юноша не отвечал,  только мотал головой и посматривал в сторону Лильки.  Но та не спешила подходить.  А чего волноваться? Жив-здоров,  остальное приложится.

- Ты чего с ним сделала? - накинулся Альфред на ведьму.  - Признавайся!

- Ничего,  – отрезала та.  – А будешь на старую женщину нападать, так и проклясть могу.  Тебя и весь твой род до седьмого колена!

- А вы не боитесь,  что мы вызовем Инквизицию? – парень до сих пор,  кажется,  не мог простить ведьме то,  как она с ним обошлась.

- И что они,  по-твоему,  мне сделают,  внучок? - усмехнулась та.  - Заставят заплатить штраф за то,  что ни разу не платила в казну налоги? Так мне откупаться нечем.  Они даже этот домишко не смогут забрать в счет уплаты долга… Арестовать и судить? Приговорить к костру? Можно подумать,  я так этого боюсь! Знаешь,  как я стара? В этом лесу я живу уже скоро шестьдесят шесть лет.  Мне было чуть за двадцать,  когда мне пришлось покинуть родные места.  Сколько я бродила по городам и весям – сама уже не помню.  Может, три года,  а может и все пять.  И не думай,  внучок,  что меня отовсюду гнали.  В иных местах наоборот,  просили задержаться… В Мокрых Жабках,  например.  Только меня подальше от людей тянуло.  А сюда я пробрела,  сама не знаю,  как.  Устала тогда – сил нет.  решила в ручье водички попить.  Руки в воду опустила – и тут на меня как благословение богов снизошло.  Сразу поняла,  кто я,  зачем и для чего живу.  Нашла вот себе пещерку поблизости,  обиходила кое-как.  Стала жить.  И хорошо живу.  А смерть придет – и ее встречу.  Мне с богиней ссориться и спорить не с руки.  Не для того родилась!

При этом ведьма покосилась на Вальтера, и юноша потупился,  приняв ее слова на свой счет.

- Она права,  - пробормотал он.  - Нам… пора уходить.

- Как? Просто так?

- Просто так.  Неужели вы ничего не поняли? – юноша чуть-чуть повысил голос.  - У нас… другие дела есть.

- Ага.  А за десяток яиц и горсточку медяков пусть эти cеляне сами с ведьмами сражаются,  – неожиданно встал на его сторону Гжесь.  – Мы некроманты,  а не народные мстители.  Во!

- Пошли уже,  – подала голос Лилька и встала,  отряхиваясь от еловых иголок.  - Мне в этом лесу до смерти надоело…

Вальтера передернуло при этих словах.  Они так живо напомнили ему о том,  что он только что услышал в домике ведьмы…

- Ага,  пойдем,  - продолжал упираться Альфред.  – А селяне?

- А вы другой дорогой идите,  - предложила ведьма.  – Вы ведь не здешние?

- Нет.  Нам в Коростень надо,  а оттуда – в столицу.

- Тем лучше,  - старуха улыбнулась,  обнажив все свои четыре зуба.  - Я вам дорожку подскажу.

Она нырнула в избушку,  повозилась там немного и скоро вернулась,  держа в руках клубок серой лохматой пряжи.  Пошептала над ним,  водя ладонью,  и кинула на траву.