— Куда пошёл? — удивилась я. — Мы ещё не договорили.

— А ты ведь больше не станешь со мной разговаривать, — усмехнулся Витька. Мне показалось, горько. — А если станешь, то твой словарный запас сузится до "предателя” и "как ты мог?” А оно мне надо? Нет. Так что да, я пошёл.

Догнала я его уже в прихожей — уйти Витька, очевидно, решил на этот раз по-человечески, а не через портал.

— Стой. Почему?

— Почему стой? — удивился Витька.

— Почему ты так делаешь? Серьёзно, Вить, я хочу понять. Я не верю, что…

— А ты поверь. Так легче. — Он задумчиво посмотрел на свои ноги в тапочках, потом на мою этажерку у двери — с туфлями. — Мда, это я не подумал. Ладно, тогда…

"Сейчас точно уйдёт”, - подумала я и, больше не раздумывая, схватила его за плечи и рывком развернула к себе.

— Рассказывай!

Витька коротко взглянул на меня и тут же отвернулся.

— Нечего рассказывать. На тебя теперь не подействует заклинание забвения, значит, я должен молчать. Меньше знаешь, Вика, крепче спишь. Пусти.

Его слабую попытку освободиться я проигнорировала.

— Витя, тебе не кажется, что по твоей милости я уже и так слишком много знаю?

Он молчал. И это, чёрт возьми, жутко бесило! Кто, спрашивается, втравил меня во всё это? Почему именно я? Никого из кошатников поблизости не оказалось?

В общем, я разозлилась, хорошенько тряхнула его и выдохнула:

— Да посмотри же на меня!

Он невольно встретился со мной взглядом и повёл плечами. Ещё чуть-чуть и высвободился бы — да я и не держала всерьёз. А потом ушёл — я ждала, что Витька именно так и поступит.

Но он почему-то застыл, глядя на меня, как зачарованный, здорово напоминая… А потом задрожал.

— Вика, прекрати-и-и, — простонал он, наконец. — Отвернись. Пожалуйста!

Что-то с моими глазами, поняла я, отворачиваясь. А потом еле успела схватить Витьку за шиворот, когда он ринулся к входной двери — прямо в тапочках.

— Стоять! А ну объясняй, что со мной не так!

— Всё с тобой не так! — бросил Витька и вырвался, но я тут же снова повисла на его плечах.

— Витя! В чём дело?

Он замер. А потом сухим, чужим голосом сказал:

— Вика, пусти, или я буду вынужден сделать тебе больно.

Я опешила.

— Больно?! А что — делай. Мне уже делали — ничего, терпимо. А знаешь что, друг? Ты втравил меня в эту историю — а теперь взад пятки? Молодец! Лезешь мне в голову, решаешь, что мне помнить, что нет — по какому праву, а? Ты тут всесильный маг, да? Может, привяжешь ко мне верёвочки — тогда управлять мной будет легче!

Я была увлечена речью — крик души наружу рвался — и не замечала, как всё сильнее съёживался Витька.

— Я не кукловод, — тихо и совсем непонятно пробормотал он во время короткой паузы.

— Неужели? А делаешь всё, чтобы на него походить!

Я не знала тогда, но мне чудом (действительно чудом) удалось подобрать нужные слова. Витька стоял, прижавшись к стене (я держала его за левое плечо) и полным ужаса взглядом смотрел в зеркало на стене напротив. Он трясся и был бледен, как мел.

— Ты не можешь решать, что мне нужно знать, а что… — До меня наконец начало доходить, что что-то тут не так. — Витя?

Он дёрнулся, искоса взглянул на меня — и закрыл лицо руками, затрясся, словно в припадке.

Я ошеломленно смотрела и не знала, что делать: поливать водой, звать скорую, осенять крестом или просто лучше снова стукнуть медведем по лбу?

Ой, кажется, скорую — вон как его колотит…

— Я не хотел, — пару мгновений спустя глухо сказал Витька, так и не опуская рук. — Я не… — Он всхлипнул. — Не понимал…

Чёрт знает что происходит, думала я. Не паниковать! Надо ковать железо, пока горячо — и я подтолкнула Витьку в сторону кухни.

— Ну-ка пошли. Расскажешь по порядку, чего ты не хотел.

На этот раз он повиновался. Его била дрожь, пока я ставила чайник и потом, когда я сунула ему исходящую паром кружку.

— Витя, ты меня пугаешь. В чём дело?

Он быстро глянул на меня. Отпил из кружки, обжёгся, поморщился. Лицо его было мокрым, а глаза красными.

— Вика, ты хоть представляешь, сколько бы я отдал, чтобы быть нормальным?

И затих. Я подождала, но продолжения не последовало. Тогда я сказала:

— Балбес ты редкостный, но в остальном нормальный. А что?

Он рассмеялся, снова отпил — и принялся дуть на чай. Мы молчали потом очень долго, я даже засыпать начала — голова гудела страшно, а глаза слипались!

Но Витька вдруг сказал:

— Я впервые оказался в другом мире в тринадцать. Он мне приснился — я тогда ещё играл в эту… как её… Не помню уже. А потом попал в очень похожий мир.

Ого! Нет, правда… Ого! Впрочем, чего-то подобного я ожидала, так что…

— Страшно было? — спросила я тихонько, чтобы не спугнуть момент откровения. Витька слабо улыбнулся.

— А тебе?

Я пожала плечами.

— Да не особо. Меня Каламит сразу подобрал, он тогда хорошим притворялся. Было весело, я тогда ещё не боялась, что обратно не вернусь.

— А я быстро вернулся, — Витька поставил кружку на стол и принялся тереть ладони друг о друга — нервное, странное движение. — Как меня тамошняя инквизиция на костёр потащила, так со страху и вернулся. Ты знаешь, какая там скоростная инквизиция? Суд Линча отдыхает — обжарит в два счёта, мать их! Я после этого спать целый месяц боялся!

Он снова помолчал. Я ждала.

— Потом меня переместило в более приятный мир… Собственно, в тот, из которого ты вернулась. Там магов уважают, хоть я и не рыжий… — Витька потянул себя за длинную чёрную прядь. — Думал потом даже покраситься, но как-то… Не люблю я рыжий цвет! Без обид, Вик.

Я кивнула.

— Потом, — продолжал Витька, — меня ещё много где выбрасывало — миров на десять я насмотрелся, даже привыкать начал. И тогда меня нашёл… — Он поморщился. — Давай будем считать его просто наставником, у него то ещё имечко. Оказалось, я не один такой крутой, и у таких, как я, есть даже свой… ну типа кодекс чести. Нельзя в своём мире палиться, если там магии нет. Нельзя события менять. Нельзя… Много чего нельзя.

Он снова замолчал. Теперь тишину нарушила я:

— И где сейчас этот… твой наставник?

Витька пожал плечами.

— Да бродит где-то. Тебе он вряд ли покажется, так что… забудь. — Витька поёжился.

— Я ведь не должен был тебе рассказывать… Только так плохо, когда некому!..

Я его понимала. Плохо, когда рядом нет крепкого плеча, в которое можно уткнуться и выплакаться.

А Вильгельм там, наверное, совсем меня не ждёт… Интересно, что он подумал, когда узнал, что я исчезла? Или Каламит ему не сказал? Вряд ли.

— Вик, ты это… — Витька снова встал. — Ты правда прости меня, ладно? Я не волшебник, я только учусь. Я думал, ничего страшного, если Вилька у тебя перекантуется. Он же кот деятельный, если его оставить — запросто уйдёт путешествовать. И помрёт под машиной или улетит в какую-нибудь… Катманду! Ищи его потом.

— То есть он ещё и не хотел… ко мне? — удивилась я. Ну да, если вспомнить, как Вильгельм выл, когда мы только-только познакомились…

— Скажем так, его никто не спрашивал, — улыбнулся Витька. Он шаг за шагом всё отступал к двери. — Я его от Стеллы забрал, она его в клетке держала. Ну и куда его потом? Проще всего сюда, он же кот, обычный, колдовать не мог, пока свою любовь не встретил… Я же не знал, что это ты!

— Витя.

— А?

— А ну-ка сядь.

Витька помялся у порога, потом вздохнул и вернулся. Сел рядом на диван.

— Вик, мне нельзя всё это говорить. И я правда не могу тебе помочь. Я серьёзно, ты не знаешь, какие жуткие могут быть последствия! Я же не должен вмешиваться, понимаешь?

Я кивнула, уже зная, что хочет или нет, но Витька вмешается. Или я его отсюда просто не выпущу!

А он продолжал:

— Понимаешь, пока то заклятье, которое тебе Вилька передал, спит…

— А что за заклятье? — быстро поинтересовалась я. — И почему ты думаешь, что оно спит?

Витька открыл было рот… И закрыл. Провёл рукой по волосам, снова потянул прядь — одна ему на лоб падала, пафосно так, по-пижонски. Это у него ещё с детства такие волосы, Витьку все раньше дразнили девчонкой… А потом он умудрился на лысо постричься. Ох, и орала его мачеха!