— Благодарю.

Мы раскланялись, и господин в сопровождении стражников ушёл, унеся с собой спящего и беспомощного Стивена.

А я прислонилась к стене и выдохнула. Хоть бы на меня до вечера никто не напал! Костюм ещё этот…

Кот, вывернувшись, соскочил на мостовую, встал на задние лапы и замяукал. Я поняла его и без переводчиков.

— Ничего, Виля, мы его сделаем.

Кот замер. Потом ткнул лапой себе в грудь.

— Да, ты не ослышался. Мы.

Кот истово замотал головой. И жестами показал, что танцевать не умеет.

Я усмехнулась.

— Научу. До вечера ещё бездна время. А теперь прыгай обратно под плащ, мы идём покупать костюм.

Кот замешкался, а потом разразился громким мяуканьем.

— Прыгай, а то тебя увидят, узнают, а меня снова попытаются убить. Или угрожать начнут.

— Мяу!

— Куда ты денешься. Я тебя все эти дни охраняла, а ты откажешь мне в простой просьбе побыть моим партнёром в танце? Да, Вильгельм, я от тебя такого не ожидала.

Пристыженный кот замер и замолчал. Подхватив его и спрятав под плащ, я накинула капюшон и с улыбкой повернулась к торговым рядам.

Ну что ж, я ведь хотела на карнавал?

В звенящей тишине пронзительно заиграли трубы — и в воздух взлетела испуганная стая голубей. Взлетела и заметалась по площади. Одна птица чуть не задела крылом меня — заложила такую фигуру высшего пилотажа, что я не сдержала улыбки. На белоснежной голубиной шее поблёскивал крошечный изумруд.

На дворцовую площадь, запруженную народом — всем места не хватило, и любопытные толпились даже в соседних переулках — вышел герольд. Его изумрудный костюм сверкал в лучах заходящего солнца, словно полностью был сшит из драгоценных камней. Оглядев замерших в предвкушении людей, герольд громким поставленным голосом объявил то, что все и так уже знали:

— Танцевальная дуэль нашего любимого светлого герцога ви Лиета и… госпожи Виктории, — пауза перед моим именем прозвучала очень красноречиво, — объявляется открытой!

Зрители взорвались аплодисментами — все, как один, так что со сцены это походило на гром. Я не выдержала и широко улыбнулась. Чёрт возьми, как же… Как же я люблю это ощущение, когда страх тихонько, словно котёнок коготками, щекочет нервы! Как перед прыжком в воду с большой высоты. М-м-м, обожаю!

Вильгельм моего восторга не разделял и прятался под серым плащом Стивена. А я стояла, выпрямившись, с наслаждением смотрела на аплодирующих герцогу (но и мне тоже!) людей — много, как же их было много, просто яблоку негде упасть! — и чувствовала себя совершенно, абсолютно счастливой.

Да-да-да! Хорошо, что я согласилась на эту дуэль! Ради благой цели, конечно (и эта «цель» сейчас, бледная до одури, стояла, связанная, на коленях в кольце стражи). Но я бы и так ни за что не променяла это восхитительное чувство приятного страха и предвкушения победы.

Щас я покажу им класс!

Зря я боялась, что без Стивена меня здесь убьют или похитят: новость о том, что кто-то (не иначе сумасшедший) бросил вызов лучшему танцору Вайнцема (а значит, и всего мира, потому что горожане здесь от скромности не страдали) разлетелась по городу в мгновение ока.

Пока я подбирала костюм — то есть бродила по торговым рядам в поисках ткани (готовых платьев здесь не было) и украшений — на меня смотрели абсолютно все, но никто даже не предложил купить кота. Косящийся на них из-за ворота плаща Вильгельм горожан нисколько не волновал. Зато я… И часа не прошло, как я стала местной знаменитостью. Неужели я знаю какой-то секрет, который поможет мне победить, всюду спрашивали меня. Известно ли мне, что перетанцевать герцога невозможно?

Я загадочно улыбалась.

Меня расспрашивали незнакомцы и незнакомки на улицах и отмахнуться от них не всегда получалось. Целая площадь могла остановить танец, пока я не пройду мимо, и оглушала вопросами, пожеланиями победы или сочувствием: «Точно ведь проиграете, госпожа! Откажитесь, пока не поздно».

Щас!

Что я наверняка проиграю, был уверен весь город. А увереннее всех оказался Вильгельм, который сначала дрожал, поражённо смотрел на меня и то и дело взволнованно мяукал. А потом взялся бить меня лапкой по груди, всем видом выражая скепсис, пока я подбирала костюм.

Оплату с меня здесь не брали ни бриллиантами, ни даже хрустальным шаром. «Что вы, госпожа! — рассмеялся торговец тканью, когда я удивилась его щедрости. — Вы же сегодня с герцогом танцуете!»

Я подумала: неужели герцог настолько мил и щепетилен, что платит за соперницу? Оказалось, нет: любого глупца, бросившего вызов герцогу и согласившегося стать посмешищем для всего города так привечали. Жаль, глупцов давно не находилось, а то всегда такое представление получается интересное! Соперники герцога сначала забавно краснеют, потом бледнеют и даже поскальзываются на ровном месте во время танца. Вот умора! Как сказала мне торговка перьями: «Раз всё равно опозоритесь, так хоть сейчас порадуйтесь».

Если они думали поколебать таким образом мой боевой дух, то здорово просчитались. Я усмехалась, делала загадочное лицо и отвечала: «Ну это мы ещё посмотрим».

И ни на миг не оставалась одна. Целый город стал моим телохранителем. Думаю, посмей меня кто-нибудь сейчас тронуть, его бы растерзали прямо здесь же, на месте. Поэтому я в кои-то веки наслаждалась всеобщим вниманием и безопасностью. Счастье-то какое!

Определившись с тканью — что-то лёгкое, переливчатое и изумительно-жёлтое — да вдобавок от души набрав аксессуаров (а чего же не набрать, когда дают), я спросила адрес портного. Два раза, потому что первый раз мне в ответ раздался такой крик из подмастерьев и торговцев, желающих прорекламировать своих друзей, что я на мгновение оглохла.

Толстячок в просто невообразимом наряде, имя которого я так и не запомнила, аж прослезился, когда я заглянула к нему в ателье. А выбрала я его, если честно, наугад. Но даже подмастерья с ног сбились, обмеривая госпожу ведьму и её друга.

— Это он ваш партнёр? — удивился портной.

— Всё-то вам скажи, — усмехнулась я. Но костюм заказала и коту.

Вильгельм при этом возмущался на всё ателье, но кто его будет слушать? Точнее, слушали его все, кроме меня, а потом величали Высочеством. Все понимают этого вредного котяру, кроме меня. Какая несправедливость!

И на меня, стоило пару раз на Вильку огрызнуться, теперь смотрели с уважением. Ха, да за все мои с ним мучения этот кот по гроб жизни должен! Да-да, не такая уж я и бескорыстная: если приходится Вильку от всего мира защищать и словно уж на сковороде вертеться, то пусть кот тоже что-нибудь делает в ответ. Например, ведёт себя вежливо. Для начала хотя бы по отношению ко мне. Но куда там! Всю грудь истоптал, гад рыжий!

Костюм пришлось рисовать самой: портной в упор не понимал, что я хочу. Неудивительно — и я нарисовала. Обалдело всё ателье, потом ещё долго в себя приходило.

— Это же стыд какой! — отрезал портной. — Я не стану такое шить!

— Ну пожалуйста! Мне другого не нужно, — умоляла я. — Вот увидите, вы станете новым законодателем моды.

— После этого? — Портной возмущённо указал на эскиз. — Это просто неприлично!

Всё-таки я его уломала. С трудом, с демонстративной попыткой уйти к другому портному («Никто за такое, милочка, не возьмётся»), и обещанием рассказать после выступления, как меня всем ателье отговаривали.

Наряд сшили и мне, и Вильгельму. Подмастерья хмурились, портному я настроение на весь день испортила, но платье вышло чудесное — и благодаря бытовым чарам ещё и очень быстро. У меня осталось часа два на репетицию — на Дворцовой площади, чтобы никто потом не сказал, будто сопернику герцога не дали как следует подготовиться. Стража ещё и оцепила все подходы к площади, и сами солдаты стояли ко мне спиной, чтобы не подсматривать — дескать, всё должно быть честно.

После такого красивого жеста я прониклась к герцогу ещё большим уважением. Справедливый, а уж как в городе его любят! На пустом месте такой репутации наверняка не бывает.