Мы всегда воевали с какой-нибудь Океанией или Остразией, как там ее. Со Стефаном Баторием. С Ливонией. С Польшей. Со шведами. С Турцией. С Европой. С Финляндией. С Германией. С Афганистаном. С Таджикистаном. И не для завоевания морей, не для обеспечения торговли или превосходства, но для поддержания здоровой маниакально-депрессивной формы. Классика жанра — Великая Отечественная. Вот формула нашего массового героизма! Страну наконец-то спустили с цепи, и она, не имея мужества перегрызть глотку собственному Сталину и его палачам, с энтузиазмом вцепилась в горло Гитлеру и его монстрам, когда Хозяин, Большой Брат, дядюшка Джо сказал ей: «Фас!» Четыре года маниакала, а потом Героев Советского Союза и кавалеров ордена Славы трех степеней за милую душу отправляли в ГУЛАГ, зачастую из Бухенвальда на Колыму, не меняя вагоны, только переводя стрелки. И вы хотите, чтобы я поверила, что это можно было сделать с нормальными людьми? Вы хотите, чтобы я считала их мужественными защитниками Отечества и идейными противниками фашизма? Их, роботов Сталина, сдавшихся без боя собственным чекистам? Обяжите еще и за это Европу и все прогрессивное человечество вас благодарить.

Сталин много лет готовился к войне с Германией (читайте «Ледокол» Виктора Суворова!). Гитлер успел нанести первый удар, иначе несокрушимая и легендарная зашла бы ему в тыл и ударила по Румынии, отрезая нефть. Если бы не 22 июня, Сталину досталась бы не половина Европы, а весь континент, включая Францию и Норвегию, Бельгию и Швецию. Я не прошу вас благодарить Гитлера за его невольную услугу. Но и Сталина не заставляйте меня благодарить. В схватке акулы со спрутом победил спрут. Здесь некому выносить благодарность. Я глумлюсь над национальными святынями? Скорее, над национальной мифологией. Уберите с глаз долой вольных и невольных фальсификаторов: К.Симонова, Василя Быкова, А.Адамовича, Ю.Бондарева и прочих, а на полке оставьте одного Виктора Суворова. Сожгите сами свои нашивки и ордена. Ельцин и Гайдар попытались снять вас с этого страшного маятника маниакала и депрессии, выпустить из сумасшедшего дома, отказать в наркотиках. За что и поплатились. Половина страны признала сама себя недееспособной и слабоумной, дебильно не пошла голосовать.

Четыре века Россией управляли психиатры. Они знали, что ей нужно. Затевая афганскую войну, Политбюро проводило психотерапию: давало волю маниакалу агрессивных совков, дабы держать пассивных в депрессии. О, Жириновский хорошо вас понял. Одним он обещает завоевательную войну, ибо маньяков надо занять делом. Другим — паек, ибо депрессивных, никчемных зомби надо пасти. Они будут молчать, если им дадут бесплатное пойло. Вот за это вы и проголосовали, 9/10 палаты № 6 под кодовым название «Россия». Вам не дают травку или ЛСД, и вы бьетесь о стенку, и строите баррикады, и поджигаете мэрию, и готовы спалить в атомном пламени весь мир, чтобы получить назад маятник маниакально-депрессивного психоза. Страна болтается между фашизмом и коммунизмом, как цветочек в проруби. С ней мне все ясно. Но у меня есть вопросы к 1/10 части страны, к тем, кто сумел остаться людьми, к товарищам по несчастью, приговоренным, подобно мне, к заключению в этой гигантской СПБ, к запертым роком вместе с безумным, воющим, делающим под себя народом в палате для буйнопомешанных от Мурманска до Владивостока. Если мы победили 4 октября, то почему у нас в Думе Жириновский, и Зюганов, и Лукьянов, и Невзоров? Почему фашисты и коммунисты проводят митинги и издают газеты? Если же мы проиграли, если победили они, то почему нас не тащат еще в камеры пыток, на виселицы, не сажают на кол?

Или — или. Я не хочу третьего варианта, второго Ига еще на 150 лет. Пусть президент или даст нам оружие и начинает борьбу по новой, или выделит скит, достаточно большой для десяти миллионов свободных людей, которые предпочтут, скорее, сжечь или взорвать себя, чем сожительствовать с торжествующим красно-коричневым большинством.

(«Новый взгляд», 1994, № 1)

Пейзаж — не самое безотрадное зрелище. Не верьте Анджею Вайде, он интеллигент. Интеллигентам вообще не верьте, кроме Е.Гайдара и Г.Бурбулиса. Все интеллигенты у нас после сладких и беспечальных горбачевских лет впали в депрессию — сначала на экономической почве. Ведь как было славно! Будто при крепостном праве. Читайте Антона Павловича Чехова, который, будучи интеллигентом, эту породу знал и до дрожи ненавидел. Итак, горбачевский период, следующий непосредственно за меловым: утром тебе щи да каша и в обед щи да каша. Капусты и огурцов ешь добровольно сколько захочешь. От пуза. И строгости было больше. Всяк себя помнил.

Зато когда пришла ельцинская эра, отдаленно напоминающая кайнозойскую, и на сушу полезли первые неуклюжие, дрожащие и мокрые млекопитающие (в природе наметился положительный эволюционный сдвиг от карнозавра к саблезубому тигру, а обезьяна взяла в руки палку и каменюгу, но, в отличие от анпиловских вояк, для чисто созидательной и конструктивной деятельности), вот здесь-то интеллигенты и вырубились. А с 21 сентября 1993 года они вообще пребывают в глубоком обмороке, переходящем в коматозное состояние. На минуточку восстанут, напишут очередную статью в «Независимую», «Общую» или «Московские новости» — и опять хлопнутся. Теперь и президент рядом с ними лег. Нашел себе компанию!

В русской интеллигенции всегда не хватало то ли воли к власти, то ли воли к жизни, она уступает дорогу недостойным завязать шнурок ее обуви, что при Блоке («Те, кто достойней, Боже, Боже, да узрят царствие твое!»), что днесь. Классический пример из учебника для первого курса. Поведение умнейшего, добрейшего, честнейшего Василия Селюнина на конференции, где создавали демократы антифашистский фронт, да так и не создали, убоявшись обвинений со стороны тех же интеллигентов в разжигании антифашистской истерии. И то верно, у нас скорее начнут сажать за антифашистскую пропаганду, чем за фашистскую. За фашистскую пропаганду у нас вон г-на Жириновского в Думу избрали. Так вот на эту конференцию тихой сапой инкогнито пробрался коммунист. Если вы думаете, что повторилась крыловская сцена с волком, который, «думая попасть в овчарню, попал на псарню», то вы очень ошибаетесь. Никто, кроме меня и самых продвинутых участников (уж конечно не интеллигентов), не крикнул: «Ахти, ребята, вор!» А когда этот самый серый брянский волк попросил слова, большинство (правда, не квалифицированное, а простое) проголосовало за его предоставление, правда, в конце конференции. И чтобы сгладить невежливость своих единомышленников, Василий Селюнин отдает свое слово коммунисту!

Так, значит, и отдадите свое слово, свою тарелку, свое платье, свое место — сначала у власти, а потом — в жизни? Да, русская интеллигенция всегда «головою падала под трактор», отдавая свое имущество, свою свободу и свою жизнь большевикам, ибо сильный в этом гнусном мире убивает или покоряет, а слабый ждет, когда его покорят или убьют. Ну нет, братцы кролики. Хорошенького понемножку. Мы в ДС, может быть, и похожи на интеллигентов, но это чисто внешнее сходство: манеры, речь, образовательный ценз, вкусы, etc. Однако когда красные наступают нам на ногу в трамвае, мы извиняться не будем, а лучше выкинем красных из трамвая, к чертовой бабушке. За жизнь одного Василия Селюнина мы без всяких церемоний в духе японского чаепития положим весь наличный состав всех бесчисленных наших компартий, от ВКП(б) Нины Андреевой и РКП Виктора Анпилова до зюгановской КПРФ.

Я думаю, что если бы культурная и респектабельная Россия начала века, не убоявшись душевных мук и запачканных рук, положила бы заранее эсеров простых и эсеров-максималистов, меньшевиков и большевиков, Ленина, Троцкого, Дзержинского, то не легли бы в могилы многие порядочные люди, десятки миллионов невинных жертв. Не погибли бы девочки-царевны, юный царевич, Столыпин, Колчак, Гумилев и не погибла бы Россия. Мы здесь не на цивилизованном Западе, мы блуждаем в хищной мгле, и очень важно научиться стрелять первым, убивать, пока тебя не убили. Чтобы потом построить мир, где будет запрещено убивать, по крайней мере ни за что ни про что.