Боровой

И в эфир дали?

Новодворская

Конечно, все было сделано публично. Вчера Марк Захаров при любой возможности (они, видимо, расслабились и давали ему прямой эфир), целый день говорил гадости. Где на него сядешь, там с него и слезешь.

Боровой

Ну, это все-таки исключение. Если что, перекрываются все каналы, в том числе каналы НТВ, «Эха Москвы», все, кроме «Свободы», потому что они не могут на нее влиять. Хотя, косвенно, кстати говоря, и на нее могут.

Новодворская

Итак, очередной, пятый подвиг Лернейской гидры — «Норд-Ост» — показал, что наша журналистская элита способна на самостоятельные сервильные действия. Мне «Норд-Ост» запомнился не только кошмарным концом этого инцидента (что, кстати, было предсказуемо и чего Басаев абсолютно не учел, а обязан был учесть, — надо знать власть, с которой ты собираешься бороться). Меня больше всего потрясло выступление Юлии Латыниной по еще живому НТВ. Она призвала народ (сегодня она радикалка, оппозиционерка, ее даже Венедиктов в отпуск отправлял от греха подальше, чтобы ничего про Грузию не сказала лишнего) сплотиться вокруг Путина и не слушать таких врагов народа, как Ковалев и Новодворская. Вот тебе, пожалуйста, добровольный шаг навстречу.

Боровой

Ну, журналисты, во-первых, имеют право на ошибки…

Новодворская

На такие ошибки никто не имеет права. Они людям жизни стоят. Путину, чтобы решиться на такую ликвидацию с помощью газа собственных ни в чем неповинных заложников (своих избирателей, кстати), нужно было массовое согласие и журналистский консенсус.

Боровой

«Норд-Ост» сделал возможным Беслан. Тогда они поняли, что общество съест. Даже если там будут невинные дети.

Новодворская

Заложники были путинскими избирателями. Они ничем перед ним не провинились. И тем не менее с ними покончили. Но на это надо было решиться. И отвагу для подобного шага Путин почерпнул именно из реакции общества, которое не подвигло его к тому, чтобы он сам пошел туда, вышел из лимузина и сказал: «Ребята, отпустите всех, я сам пришел, я виноват в этой войне, пожалуйста, берите меня, а их отпустите». Это было бы благородно, это было бы великодушно, это было бы красиво, но он этого не сделал. И демократов, которые толпились у этого ограждения, тех, кому действительно там надо было быть (таких, как Сергей Юшенков) даже не пропустили за оцепление. У них не было возможности поговорить с чеченцами. И уж тем более никто не пропустил туда меня. Если бы заложники кому-то были нужны, если бы кто-то хотел их спасать, то замечательная организация под названием ФСБ должна была прежде всего взять машину, объехать всех правозащитников, затолкать их в эту машину, в автобус, привезти к этому Центру и запустить внутрь. Вот, пожалуйста, ваши подзащитные, идите и с ними разговаривайте.

Боровой

И договаривайтесь.

Новодворская

И до чего-то мы бы с ними договорились. Надо было брать тех, кто поддерживает идею чеченской независимости, надо было брать именно врагов российского империализма и пускать их на переговоры. А не самим туда ходить, потому что это было абсолютно бесполезно. Когда я поняла, что они ничего делать не будут, мне в этот момент как раз позвонила Алла Дудаева. И, в полном ужасе от происходящего, потому что и ей было понятно, что развязка будет за счет чеченского народа и станет концом его приличной репутации, и что все свалят на чеченцев, стала спрашивать, что делать. Ясное дело: убьет российская власть, а отвечать будут чеченцы из поколения в поколение. И я придумала очень хороший план, который позволил бы спасти всех заложников. Но телефон у меня слушается 24 часа в сутки, еще с 70-х годов. И не на АТС, а непосредственно на Лубянке. И они этот наш разговор слышали, и нам не хватило времени.

Я придумала просто замечательный коварный план, но для этого нужно было связаться с Шамилем Басаевым, а Алла была в это время в Турции, и трудно было связаться с ним, а уж он должен был связаться с этой группой захвата и потребовать, чтобы они вызвали меня и дальше уже во всем мне подчинялись. А я бы им предложила потребовать, чтобы вместо ни в чем не повинных заложников к ним явились лица, ответственные за развязывание чеченской войны: Эмиль Паин, Шахрай, генералы, которые там воевали — Трошев, Шаманов, некоторые депутаты, такие журналисты, как Михаил Леонтьев. Те, кто подливал масла в огонь. В обмен на них они бы согласились отпустить заложников. Понятно и ежу, что абсолютное большинство не явилось бы. И это был бы очень большой козырь для чеченцев. Смотрите, какие они трусы, эти представители власти, эти представители истеблишмента, смотрите. Россия, смотри: они не хотят спасать ни в чем не повинных граждан, они трусы, они способны убивать только женщин и детей, они не воины, они подонки. Ну а дальше — хорошая пресс-конференция, которую я помогла бы им провести, и отпускают всех женщин. Потом приглашают правозащитников, как в Буденновске, и отпускают всех мужчин. А мы с ними летим, куда они собираются, в Турцию или в Эмираты. Такой происходит размен. Все заложники живы. Но этот разговор слушала Лубянка. И в эту ночь они начали. Они не дали Алле времени добраться до Басаева. А это был вполне реальный вариант, на такой вариант он бы согласился. Я ее предупредила: скажите ему, Алла, что они покончат с заложниками, а отвечать будет Чечня.

Я думаю, что у меня и у Аллы был реальный шанс спасти всех заложников.

Боровой

Не преувеличивай. Понятно, что эти ребята придумали бы что-нибудь коварное.

Новодворская

Если б мы успели начать, они не стали бы уничтожать заложников. Но мы не успели. Кстати, когда московские диггеры, те, которые провели «Альфу» и дали возможность пустить газ, потом мне позвонили, я высказала им все, что я о них думаю, и посоветовала впредь, если они настолько не понимают, где живут, и не ведают, что творят, прежде чем предпринимать какие-то действия заодно с властными структурами, звонить правозащитникам и спрашивать: надо это делать или не надо. И сказала, что смерть заложников на их совести, потому что они провели убийц. Они дали возможность совершить убийства.

И знаешь, что меня еще потрясло в этой истории с «Норд-Остом»? Ироническая выходка Шамиля Басаева (вполне в его вкусе), когда он потребовал, чтобы родственники заложников сходили на антивоенную демонстрацию. Иначе они всех с утра расстреляют. И люди, которые никогда в жизни не ходили (когда надо было ходить, когда было еще время ходить) на антивоенные демонстрации, пошли на гражданскую акцию под страхом смерти. То есть силой пришлось выталкивать, с помощью шантажа, а без шантажа они не ходили и не помышляли об этом. Это очень зловещая ирония, и она прекрасно характеризует ту протоплазму, которую принято называть народом. А дальше все понятно: НТВ было приговорено, потому что журналисты выследили момент газовой атаки и момент штурма и все показали в прямом эфире. Караулили, как кошки мышь, всю ночь. И дальше идет шестой подвиг: ликвидация НТВ. Шестой подвиг Лернейской гидры. И не кажется ли тебе, что на последнем отрезке своего существования НТВ все-таки повело себя достойно?

Боровой

Мне кажется, НТВ повело себя точно так же, как те самые граждане, которых под страхом смерти повели на митинг на Красной площади. Это единственное, что они могли сделать, и они это сделали, и сделали достаточно формально, не очень веря и не очень желая прекращения этой войны. Они просто не связывали войну и заложников. Точно так же вело себя НТВ. Я очень лично все это воспринимаю, потому что мне за три месяца до этого руководители НТВ объясняли, что такое патриотизм, и говорили мне, что я недостаточно патриотичен и недостаточно далеко смотрю в своей политической деятельности; что я, возможно, наношу ущерб демократическому процессу в России. Если бы они умерли тихо, чтобы не нанести ущерб тому же самому демократическому процессу, я бы их понял. Но эти истеричные митинги, показы по телевидению переговоров с Аликом Кохом… Вот как сейчас, сейчас ведь то же самое: «Эхо Москвы», и Леша борется за сохранение «Эха Москвы», за сохранение одного из последних институтов свободной информации, как он считает. И ради этого он идет на то, чтобы фактически пропагандировать антисемитизм, национализм, империализм. Его основные герои этим занимаются. В значительной степени тебе (а мне совсем) запрещен вход на «Эхо Москвы». Очень многим вход на «Эхо Москвы» запрещен. То есть через некоторое время возникнет ситуация (а она возникнет на сто процентов), когда Леша начнет криком кричать: «Спасите! Помогите! Выступите! Придите на митинг! Почему это вы не приходите на митинг по спасению «Эха Москвы»?» Все то же самое будет. Это случится в ближайшее время.