— Кто они?

Имхотеп задумался. Задумался так глубоко, что перестал замечать меня, и не ответил на вопрос даже тогда, когда я его повторил.

— Создатели Обруча, — сказал он наконец. — Без них перемещение в параллельные миры, с пирамидами или без, оказалось бы невозможным.

И опять надолго замолчал.

— Ты можешь завтра отправиться в Субайху, — продолжил он после длинной паузы. — Получишь обещанную умниками награду. Это избавит тебя от всякой ответственности.

— Да. И от необходимости думать. Пять тысяч галет…

— Расскажи им немного из того, что узнал. Сможешь сам назначить любую цену.

— И прожить всю жизнь в достатке. Но если я слишком обленюсь и разжирею, то кто станет охранять мои галеты?

— У тебя есть Лика. Ты ведь любишь её. Она тебя ждёт. Она сильная, но ей нужен мужчина, способный о ней позаботиться.

Да, подумал я, всё правильно. Однако если она когда-нибудь узнает, что я был в двух шагах от космического корабля, на котором можно улететь на любую планету любой Вселенной, и променял Ключ к нему на груду жратвы, вряд ли она оценит мою дальнейшую заботу о ней.

Я мог бы ещё о многом спросить Имхотепа. Например, почему кийнаки не попытались найти Книги и захватить корабли Надзирателей — ведь они тоже естественная раса? Как давно жили Надзиратели, если яйцеголовые, окультурившие вдоль и попрёк весь Додхар и наверняка перекопавшие его сверху до низу, нашли от их цивилизации только пару безделушек? Почему все планеты Обруча населены, а Парадиз, когда туда пришли люди, оказался пустым?

Последний вопрос я всё же задал.

— Там были разумные, — отозвался Имхотеп. — Но они вымерли. Очень давно.

— От чего?

— От собственной глупости, — сказал он.

У меня не было сил и желания придумывать более правильную формулировку вопроса, поэтому я просто встал и пошёл к тому месту, где лежала моя винтовка и где продолжал дрыхнуть Тотигай. В душе разлился неожиданный покой. Бобел, как всегда, спал с открытыми глазами. Они казались стеклянными, но всё видели и всё замечали, готовые передать в мозг сигнал о любой опасности. Изредка по очереди открывались и закрывались веки… Генка, скрючившись, сопел под одеялом Имхотепа. Ну чего, спрашивается, я вчера на него взъелся? Не умники ведь устроили Проникновение — хотя, дай им волю, они, пожалуй, тоже не удержались бы. Но Генка не в ответе за всех умников и, тем паче, за яйцеголовых с их кентаврами, бесконечным улучшением себя, бесконечным отдалением от природы и любых норм и пределов…

Улёгшись, я ещё долго смотрел в сторону костра, у которого неподвижно застыла сухонькая фигурка. Хорошо, когда твой покой караулит кто-то вроде Имхотепа. Конечно, Тотигай тоже неплох в этом деле, но он не чудотворец. И ещё хорошо, когда рядом горит добрый огонь, к которому не могут подойти злые существа.

Уходя из Харчевни, мы захватили достаточно боеприпасов, но длительная экспедиция тогда всё же не планировалась. Теперь нам предстояло сделать неизвестно сколько дневных переходов в неизвестном пока направлении — возможно, по местам, где весь мой запас галет, доставленный Имхотепом, не будет иметь никакой ценности в качестве капитала. Владения нукуманов находились к югу и юго-востоку от нас, к востоку и северо-востоку лежали необитаемые земли Додхара и одна из незаселённых Старых территорий. Север контролировали яйцеголовые, и по большинству маршрутов там можно было пройти лишь с боями, в составе хорошо вооружённого крупного отряда.

Наш отряд крупным никто не назвал бы, от него ещё должен был отделиться Генка, которого предстояло снабдить хоть какой-то стрелялкой на дорогу. Отдавать ему один из разрядников я не хотел, и по всему выходило, что придётся свернуть с курса для того, чтобы навестить наше убежище у Каменных Лбов, где в тайнике, помимо патронов, лежали два новеньких автомата, завёрнутые в промасленную бумагу… Только тут я и спохватился.

Свернуть с курса? А с какого? С того, которым попрыгунчики гнали нас по мехрану? Даже если принять как данность, что мы ищем корабль Надзирателей, нужно ещё выяснить, где он находится.

Я прошёл по гребню холма и стал смотреть на юго-восток. Почему-то именно это направление казалось мне наиболее привлекательным, но я не мог не упрекнуть себя в том, что слишком понадеялся на Имхотепа. Я почему-то решил, что наутро, после ночной беседы он мне выдаст готовое решение и скажет, куда податься. Только утром я и понял, что он этого делать не собирается. Собственно, он даже не пообещал, что пойдёт с нами до конца.

Разговор состоялся только что.

— Прислушайся к голосу Ключа, Элф, — сказал Имхотеп. — Он сам поведёт тебя.

— Я думал, ты знаешь, где находится корабль, — опешил я. — Просто говорить не хочешь.

— Нет, не знаю, хотя и мог бы его найти. Но я не буду с вами всегда, тебе потом всё равно придётся искать дорогу самостоятельно, так что лучше начинай делать это сразу.

— Послушай, Имхотеп, — сказал я, понижая голос, хотя нас и так никто не мог бы услышать — мы стояли в стороне, Генка с Тотигаем завтракали, а Бобел на всякий случай старательно уничтожал следы нашей стоянки. — Я так думаю, ты всё знаешь о тех вещах, про которые мне вчера толковал — и на привале, и ещё по дороге. Почему ты сам никогда не пытался найти корабль Надзирателей?

— Он мне не нужен. У меня совершенно иные цели в жизни. Да, я вчера много о чём говорил тебе, но не упомянул главного. Главным и самым замечательным свойством Колесниц Надзирателей является то, что на них можно долететь до Обители Бога.

Я опешил:

— До Обители Бога? Я считал, что это что-то вроде нукуманского рая, и в действительности не существует.

— Нет, это реальное место, — возразил Имхотеп. — Находится оно там, где земные учёные предполагали точку Большого взрыва. Однако лететь так далеко необязательно. Одна из дверей в Обитель находится совсем рядом — по космическим меркам. — Имхотеп поднял руку и указал на бледный серпик, висевший в светлеющем утреннем небе. — Это вон там.

— На Луне? — изумился я, но тут же умолк. Согласно вере нукуманов, в центре Мироздания находится Луна, которую они называют Каракс — «Страж», или, скорее, «Привратник». В её недрах скрыты врата, ведущие в Обитель Бога, и она же является связующим звеном, объединяющим в единое целое миры Обруча. Раньше я считал, что это всё аллегории. Однако Имхотеп, по всей видимости, говорил серьёзно.

— Недавно ты спрашивал, не кийнак ли я, — сказал он. — Скажу тебе — да. Мои соотечественники попали на Додхар ещё в предыдущее Проникновение. Но для нас подобные скачки между мирами скорее несчастный случай, а вовсе не чудо. Мы могли совершать переходы давно, и совершали. Избранные путешествовали по всему Обручу. Но при этом мы не сотрясали миры перемещениями грандиозных материальных масс.

Имхотеп слабо повёл рукой, указывая на окружавший нас ландшафт:

— Ничего похожего на то, что ты видишь, не происходило, — добавил он. — Мы чтим законы природы и никогда не шли им наперекор. Мы выше всего ставим самосовершенствование, но оно в конце концов превратило нас в индивидуалистов. Общины, оказавшиеся на Додхаре, продолжали существовать столь же обособленно, как ранее — на Кийнаке, что и привело к поражению в войне с яйцеголовыми. А ведь мы способны черпать энергию из Источника Силы. Мы можем вот так.

Имхотеп вытянул руку, и я невольно отшатнулся, когда увидел паривший над ней голубой сверкающий шарик, подобный тем, что вылетают из ибогальских разрядников. Полюбовавшись произведённым эффектом, Имхотеп выбросил перед собой руку ладонью вперёд, и шарик, стремительно преодолев расстояние до ближайшего камня, ударил в него, выбив во все стороны мелкие осколки и что-то похожее на струи пара. На месте попадания осталась впадина, формой и размерами напоминавшая внутренность небольшой пиалы. Тотигай вскочил, оскалив зубы, Генка вытаращился на Имхотепа точно так же, как вчера в лесу, а Бобел дёрнулся было к своему пулемёту, но вовремя сообразил, что тревога ложная.