Она пошла прочь, но Элена кое-что придумала.

— Аэрилин, стой.

— Что?

— Если хочешь охотиться, — она протянула поводья, — почему не сделать полезное дело и не найти Смельчаку воды?

Она забрала поводья и ушла. Она увела коня в чащу, и Элена услышала, как она ворчит Смельчаку о недостатках его хозяйки.

Они ушли, Элена была готова. Ее пальцы коснулись ремешка на груди с метательными кинжалами, все семь рукоятей на месте. Хрупкий и Тень были на ее руках. Их рукояти успокоили ее нервы и отогнали онемение. Тело ожило, разум набрался сил.

Закрыв глаза, она слышала их лучше: шаги шли в ее сторону. Они двигались перебежками, стараясь не задеть листья и ветки. Но тишина их выдала.

Элена ощущала давление их взглядов на груди, спине и у вены на горле. Они словно уже атаковали ее. Но, хоть они окружили поляну, ее сердце билось спокойно.

— Ладно, господа, — сказала она деревьям. — Покончим с этим.

Дочь торговца

Настроение Аэрилин не улучшилось.

Она сорвалась. После дней с ворчащей Эленой и ее едкими замечаниями она не выдержала, увела Смельчака в лес, и слова полились сами.

— Не верю ей! Никто не может быть такой жуткой… ведьма покраснела бы от ее слов. Не понимаю, что Джейк вообще в ней нашел.

Смельчак смотрел на нее большими карими глазами.

Аэрилин нахмурилась.

— Ты довольно умный для коня. Что ты в ней нашел? — спросила она, ведя его к ручью. — Что она мне не говорит?

Смельчак принялся за воду. Аэрилин наблюдала мгновение. Она стряхнула грязь с его шеи, тепло его кожи успокаивало.

Она вспомнила, что есть проблемы важнее.

— Не важно, — размышляла она. — Мы будем в замке через пару дней. Как только я уговорю графиню поговорить с королем за нас, моря будут спасены. И это будет позади…

Нет, не выйдет. Ее тревоги давили на глаза. Она подавляла эти тревоги переживаниями о другом, что считала более важным. Но теперь Элена не нападет на нее, и у нее не было защиты.

— Я не знаю, что делать! Что мне делать? У меня нет шансов. Я не могу остановить короля. Будет война…

Аэрилин прижала к глазам край туники, надеясь остановить слезы. Но не вышло. Их было слишком много, они были большими. Они все лились.

Никто ее не послушает. Все, с кем она говорила, были убеждены, что проблема морей — ссора торговцев, и выборы нового канцлера все решат. Они думали, что Чосер убежал, или что совет тихо сверг его.

Никто не верил слухам, что головы солдат Средин сунули в мешок, или что слуги видели, как стража замка сбрасывала их трупы с моста — они говорили, что отряд короля ушел сам. Никто не верил, что графиня замешана в этом.

Но Аэрилин знала, на что способна Д’Мер… и она в этом не сомневалась.

Лисандр не верил. Он думал, что совет решит все проблемы. Даже Тельред не поверил, и он видел графиню в замке! Он слышал ее угрозы.

— В этом нет смысла, — рявкнул он. — Она все время была рядом с Креваном. У него вся сила. Зачем ей вдруг идти против него?

Аэрилин не смогла ответить, и они уплыли: Тельред в замок канцлера, а Лисандр — в Харборвилль, и ей пришлось обратиться к Элене.

И хотя с ней было неприятно, Аэрилин требовалась ее помощь. Ей нужно было дойти до замка живой… Элена была лучшим шансом.

Смельчак ждал, пока Аэрилин прижималась к нему. Его уши подрагивали от ее всхлипов, он щипал траву у ее сапог.

Странно, но слезы всегда очищали ее разум, как солнце после дождя. Она не знала, почему останавливала себя, почему сидела в тумане. В худшие моменты она слышала голос отца:

«Вытри слезы, родная. Жалость к себе никому не поможет, и есть множество людей, что заслужили плакать сильнее, чем ты».

Грудь Аэрилин задрожала, она глубоко вдохнула — ее туника промокла от слез. Но отец был прав — он всегда был прав. В королевстве были женщины, потерявшие детей и мужей, утратившие шанс увидеть их снова.

Аэрилин была вдали от любимых, да. Но ничего не потеряла. У нее был шанс все спасти. Если она не убедит графиню помочь морям, будет больше смерти, больше слез. У нее не было выбора.

Но ей требовалась помочь Элены.

Смельчак наслаждался, и она не потащила его в чащу, а повесила поводья на дерево.

— Я скоро вернусь. Не попади в беду, ладно?

Трава легла от его фырканья.

Кусты были колючими. Она не заметила раньше, потому что злилась. Но теперь она шла сквозь шипы, высоко поднимая ноги, чтобы перебраться.

Ее колчаны цеплялись, лук застревал в корнях. Аэрилин сняла его и понесла над головой. Она была в шести шагах от поляны, когда услышала чей-то крик.

Мужчина визжал, словно сильно поранился, и ужас в его голосе заставил Аэрилин шагнуть вперед. Но она остановила себя.

«Ты не знаешь, что за кустами, — подумала она, стараясь не отчаиваться, хоть крики становились все громче. — Осмотрись, а потом выскакивай».

Она медленно пригнулась и пошла вперед, сжимая зубы от криков. Были и другие звуки с поляны: стук и кряхтение, звон стали.

Аэрилин нашла брешь и зажала рот от увиденного.

Элена билась с толпой мужчин. Они были так близко к ней, что Аэрилин видела лишь, как мелькали ее черные кинжалы, летели брызги крови, как ее бронированный сапог ударял по мужчинам, отгоняя их.

Элена тенью скользила среди врагов, двигаясь плавно, взмахивая руками и ударяя кулаками по их шеям. Их тела быстро падали.

Вскоре толпа значительно поредела. Мужчины бросались в центр и отлетали, отчаянно сжимая шеи. Она увидела тело Элены, когда ты перепрыгнула через плечо мужчины… и сжалась при виде трех стрел в ее груди.

Элена прикрывалась телом мужчины, направляясь к месту, откуда летели стрелы. Толпа преследовала ее, но лучников спасти не успевала.

Кричавший мужчина теперь корчился на земле там, где раньше была толпа. Он прижимал к груди окровавленную руку, визжа, вокруг него валялись мелкие предметы.

Аэрилин надеялась, что это не пальцы. О, она надеялась на это. Но мужчина поднял руку, и она увидела, что остался только большой палец, и она знала, кто эти люди.

Его глаза были безумными, огромными. Он вскочил на ноги и побежал к ней. Аэрилин увидела герб на его груди. Даже в крови она различила дуб Великого леса — герб графини Д’Мер.

Эти люди были ее агентами. Но зачем они напали на Элену? Она думала… нет, она была уверена.

Глухой стук вернул Аэрилин в реальность. Один из черных кинжалов повалил раненого мужчину в паре шагов от края поляну, вонзившись в его спину. Элена разобралась с остатками толпы и перешагнула их тела, на ее броне было лишь немного крови.

Она дошла до середины поляны, и шум остановил ее.

Лучник вышел из-за кустов слева. Он уверенно сжимал лук. Его глаз уже смотрел на грудь Элены.

Аэрилин даже издалека услышала ее тяжкий вздох. Элена посмотрела на лучника, словно он сказал что-то глупое, не переживая из-за стрелы. Она потянулась к ремню на груди, и Аэрилин вздрогнула, ожидая кинжал в груди лучника. Но этого не случилось.

Почему-то Элена не двигалась, хотя лучник был готов выстрелить. Ее хмурые темные брови были расслаблены. Ее рука опустилась, из другой выпал черный кинжал.

Стрела полетела.

Элена стояла.

Аэрилин ощутила, как крик терзает ее горло. Она в ужасе смотрела, как Элена падает на колени, глядя на стрелу в груди.

Лучник рассмеялся. Он отбросил лук и выхватил из-за пояса кинжал.

— Графиня хочет, чтобы тебя порвали заживо. Она хочет твою шкуру на свой пол. Откуда начать? С лодыжек… или запястий?

Аэрилин разозлилась. Она смотрела, как лучник шел к Элене, и не помнила, когда встала на ноги. Она смутно ощущала перья у щеки, и как готовилась к выстрелу.

Стрела попала, и тело лучника взорвалось, сила сбила ее с ног.

— Элена? — в ушах звенело так сильно, что она не слышала, сказала ее имя или подумала. От звона кружилась голова, и это мешало сосредоточиться. Не стоило стрелять этим с такого расстояния. Простой стрелы хватило бы.