Шаман-сокол смотрела с деревьев, ее ноги свисали с ветки. Орлы и сороки спали на ветвях над ней. Стайка сов была рядом, они моргали большими глазами.

Львица лежала на камнях слева, окруженная котами с кисточками на хвостах, другие были белыми и в пятна. Он не знал, что пряталось в гнилом дереве, но видел десятки сияющих глаз, собравшихся вокруг пары побольше.

Они не издавали ни звука. Они смотрели на Каэла с каменным видом. Он не знал, что они думали, почему так пристально смотрели на него.

И Серочес заговорил:

— Когда у нас забрали наш народ, мы знали, что наши истории подошли к концу. Шаманы будут ходить по лесу тенями, призраками. И мы больше не увидим наших стай. Мы будем бродить и умрем одни — мы были уверены в этом будущем и даже смирились. Так и было бы… если бы ты не вмешался. Забытый изменил нашу историю, да? — Серочес посмотрел на остальных, слушая шорох их перьев, скрежет когтей по земле. — Странное произошло с нами, когда его тень упала на наш путь. Теперь наши стаи полны. И в нашем лесу снова есть свет.

Каэл не дышал, шаманы смотрели на него. Болота замерли, и даже лягушки притихли.

— Исцеляйся, Меченый, — сказал Серочес после долгой паузы. — Ты должен встать и пойти на короля. Ты должен освободить Углеклык от проклятия. А мы поможем, — прорычал он. — Оборотни обязаны тебе не только жизнями.

* * *

В комнате было все темнее. Креван смотрел, как тени пляшут вокруг камина, сжимая кулаки от голоса, что лепетал и глубинах:

«Я научу тебя, Креван. Я покажу тебе, как…».

— Ваше величество?

Он развернулся. Воздух ударил по холодному поту на его лбу, холодил шею. Но он отогнал это.

Были тревоги сильнее, проблемы, что росли, хотя он пытался их давить, и холодок мог быстро стать бурей.

— Как это, растоплены? — рявкнул Креван.

— Я говорю, что слышал, — Джейкоб посмотрел на потолок с далеким взглядом. — Шпион скоро будет здесь… он сказал, что у него доказательство.

Креван не хотел доказательства. Он хотел, чтобы тот щенок умер.

Эхо его шагов отражалось от стен тронного зала, от заколоченных окон. Это успокаивало. Это отгоняло безумие, помогало сохранить разум.

От историй не сбежать. То, что случилось в Поляне, знали все существа, скованные проклятием Ульрика: армия воинов, которых не бьет магия, во главе с человеком, что ломает тела голыми руками — и громкий жуткий голос в конце боя.

Проклятые не могли забыть его. Они переживали, и их шепот сводил Кревана с ума. Он приказал им молчать, и на миг замок притих.

Но вскоре беда из Поляны выбралась за пределы. Сила двигалась по земле, которой Креван не ожидал, и он не мог остановить это сопротивление: его армия погибла у Озера, ее разбили в морях. Даже компания в Харборвилле проиграла.

Хотя этот новый боевой маг, Джейкоб, оказался сильным и мог носить цепи Ульрика, он был получен дорогой ценой. Креван потерял часть лучших магов — и много птиц — чтобы поймать его.

Больше беспокоило то, что все это происходило без помощи Драконши. Еще пару дней назад она была вне его досягаемости. А потом попала в королевство там, где и сказал Аргон. И поймать ее было просто.

Но, когда Ульрик вернулся с болот, он принес новую историю… и письмо, от которого похолодела кровь Кревана.

Он, конечно, сжег его. Он вырвал его из рук Ульрика и бросил в камин. Магия шептуна выветривалась часами, и Ульрик часы спустя перестал лепетать, что опоздал, и рассказал о юноше, что был с Драконшей: горный юноша упал с неба, пережил удар дракона, и у этого воина был странный светящийся меч.

Креван не дрогнул. Он убеждал себя, что это магия шептуна запутала Ульрика, что маги в Поляне ошиблись. Теперь Драконша была в цепях, королевство принадлежало ему. Ничто ему не помешает.

Но… одна крохотная мысль не давала ему спать.

Ульрик был убежден, что юноша умрет от ран. Чтобы убедиться, Креван отправил северный патруль найти его, прикончить. Он успокоится, увидев голову щенка.

Он отказывался верить, что его патруль был растоплен.

Пока Креван расхаживал, Джейкоб спокойно стоял у трона. Его голубые глаза были тусклыми, прикрытыми. Тонкие руки свисали по бокам. Все в нем указывало Кревану, что он — болезненный книжный червь. Но у него была сила, раз импульс из цепей не уничтожил его.

Он радостно двигался на его запястье, жар вспыхивал на серебре, существа, связанные со звеньями, пробуждались. Джейкоб слушал их голоса. Его губы двигались с их словами…

Креван замер. Губы Джейкоба двигались не так. Он не слушал проклятых, нет, он говорил. Он повторял что-то снова и снова. Через миг Креван узнал слова:

— Пылающий меч… пылающий меч… пылающий…

— Хватит!

Джейкоб отскочил от крика Кревана. Цепи ярко пылали. Он прижал запястье к груди и выдохнул:

— Он здесь.

На жуткий миг его поглотило безумие. Он боялся худшего. Креван выхватил меч из ножен и замахнулся на входящего мужчину, замерев в дюйме от его горла.

Это был распорядитель. Он был низким, пятно над верхней губой напоминало чернила. Он держал руки за спиной и сказал:

— Простите, Ваше величество. Но вы сказали мне в тайне, что я должен идти к вам, когда прибудет разведчик.

Распорядитель отошел, хотя Креван этих слов не помнил. Он впустил птицу.

Это был наполовину человек, наполовину ворона — монстр с опухшей кожей вокруг пучков блестящих черных перьев. Острые кости выпирали из большого носа и подбородка. Его лицо было кривым, один сияющий глаз был выше другого. Но страшнее были раны монстра.

Голые участки покрывали царапины и порезы, и таких участков было больше, чем раньше.

Ворон прошел, двигая крыльями и когтями, будто паук по полу.

— Что случилось? — он побелел, увидев место между плечами монстра, где были вырваны перья, оставив три кровавые дыры.

Ворон пошел к Джейкобу. Комнату заполнило карканье.

— Он приземлился в лесу и столкнулся со стаей зверей.

— Волки?

— Не только, — Джейкоб кивнул. Он выслушал ворона. — Коты… барсуки… медведь и лиса…

— Мне не нужно знать всех зверей, — процедил Креван. Он хмурился, но кулаки дрожали. — А мой патруль?

— Он нашел их тела в болотах. Их броня была растоплена, их кости почернели, — сухо сказал Джейкоб, словно говорил о летящем облаке.

Распорядитель шагнул вперед.

— Может, вам лучше увидеть самому, Ваше величество. Он принес это в когтях.

Распорядитель вытащил руки из-за спины и показал Кревану. Там был кусок грудной пластины, и он был растоплен. Посередине был шов, оттуда оторвали нижнюю часть.

Страннее было то, что черный дракон пропал с груди. Герб был размазан на металле, осталось лишь пятно… и на черном был герб, который он надеялся никогда не увидеть: глаз с тремя треугольниками снизу и тремя сверху, что пересекались в одном треугольнике в центре.

Символ Райта.

Начало боя

Крепость Средин была жутким зверем. Восемь внешних стен возвышались над деревьями, каждая была длиной с деревню. Они с мощью вырывались из земли.

Элена вела Смельчака к вершине холма, ее рот открывался все шире с каждым шагом. Солнца садилось, и западная стена пылала. Свет отражался от чистой поверхности. Земля перед ней была идеально озарена блеском стены.

Но, когда солнце встанет, тень от стены сможет достичь Великого леса.

— Мы здесь, — вяло сказала Аэрилин. Она сжала руку Элены, словно боялась упасть с коня. — Такой… большой замок.

Элена сглотнула комок в горле и пробормотала:

— А ты что ожидала?

Но она не знала, что ожидать. Она не знала, что они делали.

Весть о смерти графини продержала ее пару дней в потрясении. В ее сердце было столько странных чувств, что она не знала, как справилась с ними, и было сложно уделять внимание спорам товарищей.

Гвен хотела найти Райта, но отказывалась называть причины. Шамус злился из-за своей деревни, а наемники из Великого леса хотели боя. Они выслушали все истории и поняли, что большая часть армии короля уже разрушена.