Мир Вашему праху! Помним…

Время давно не то, всё вокруг тоже не то. Да и мы все во многом стали совсем другими.

Что имеем — не храним, потерявши — плачем…

Первое мое знакомство с радиоприемником состоялось в конце лета пятьдесят первого, когда мне исполнилось пять лет. До этого я слушал только патефон. Когда отец или брат крутили рукоятку с черной ручкой и ставили пластинку, я становился сбоку и силился заглянуть в темное широкое отверстие. Я пытался рассмотреть, как умещаются там те, кто играет и распевает песни.

Наш сосед дядя Митя Суслов, отец моего ровесника, тезки и друга детства привез однажды большую картонную коробку с чем-то тяжелым. Везли из Дондюшан бережно. Телега была устлана толстым слоем соломы. Коробку с подводы снимали бережно, несли вдвоем с ездовым, стараясь не ударить случайно об углы.

Затем осторожно установили на стол, обошли вокруг. Заметив, что черная толстая стрелка, упирающаяся в жирно написанное слово «Верх» лежит горизонтально, тут же развернули коробку так, чтобы стрелка смотрела вверх.

Рядом со стрелкой была нарисована черная рюмка на высокой тонкой ножке. К пяти годам я очень медленно, но уверенно читал. На коробке было написано: Батарейный радиоприемник «Родина-47». 2 класс. Ниже была надпись «Осторожно!». А еще ниже «Воронеж». И уже совсем непонятно: «Не кантовать!». Пока я прочитал написанное, дядя Митя принес мешок с чем-то еще более тяжелым. Из мешка вытащили и установили рядом с радиоприемником четыре батареи.

Через несколько дней на мотоцикле приехал некий Боря из Дондюшан. Он устанавливал радио почти по всему району. Это была редкая в то время специальность. Рассказывали, что в армии Боря был настоящим радистом. Живого радиста я еще ни разу не видел. Как только заглох мотор мотоцикла, я перепрыгнул через перелаз во двор к Сусловым.

Боря оказался невысоким. Одет он был в черный комбинезон. Почти как тракторист из МТС. Из-под зеленой военной фуражки выбивались рыжие кудри. Отстегнув ремешки, Боря снял с багажника коричневый деревянный чемоданчик и вошел в дом. Мы с Женей за ним.

Подойдя к столу, Боря положил чемоданчик на стоявшую рядом табуретку. Открыв чемоданчик, извлек небольшой, но очень красивый перочинный ножик. Ручка его была красной и вся переливалась на свету. А в чемоданчике чего только не было! Разные инструменты, которые я видел впервые в жизни. Мы подошли поближе к чемоданчику, но Боря пальцем указал, где нам надо стоять.

Я сразу твердо решил, что буду радистом. Уж больно красивой была фуражка. А ножик! Да и все остальное, чего я не успел, как следует разглядеть. А Боря, тем временем, открыл ножик и очень аккуратно и медленно разрезал бумагу через весь ящик, а затем еще и с боков. Засунув руки в коробку, он взялся за радио и поднял. Дядя Митя тут же потянул коробку вниз. Оказывается радио было обернуто еще и серовато-желтой бумагой. Развернув бумагу, Боря открыл нашим взорам очень красивый серовато-синий ящик.

Спереди была материя и длинная стеклянная рамочка, на которой было много надписей. Под рамочкой были четыре круглых ручки. Крайние ручки были черными, а те, что между ними — белыми. Осмотрев радио, Боря отрезал небольшой пакетик, который был привязан к задней картонной стенке с множеством круглых дырочек. Под дырочками было написано: «Родина-47». Ниже был рисунок радио и еще четыре коробочки. Позже я понял, что там были нарисованы батареи.

А пока Боря разворачивал пакетик. Там были мотки проводов и черная длинная пластинка с блестящими железками. Боря все очень внимательно осмотрел. Потом повернулся к дяде Мите:

— Где будет стоять приемник?

Дядя Митя указал на верхнюю полку широкой этажерки. Боря вынул из чемоданчика складной метр, точно такой, как у плотника дяди Василька Горина, и, измерив этажерку, согласно кивнул головой. Затем он приставил к стене черную длинную пластину и сказал:

— Вот тут должен быть громоотвод.

Настала очередь кивать дяде Мите. Прикрепив к стене громоотвод, Боря с помощью вытащенного из того же чемодана буравчика просверлил дырочки в верхней и нижней части оконной коробки. Затем они с дядей Митей вышли на улицу. Мы за ними. Подойдя к окну, возле которого должно было стоять радио, Боря остановился возле узкой ямы, в центре которой был забит прэнт (толстый железный прут).

— Вода тут близко? — спросил Боря.

Дядя Митя отрицательно покачал головой.

— Тогда принесите соль и ведро воды. — Боря распоряжался, как бригадир на конюшне.

Дядя Митя принес мешочек с солью. Тетя Люба уже тащила полное ведро воды. Боря высыпал половину мешочка соли и вылил в яму воду. Впитавшись в землю, вода быстро исчезла. Боря засыпал яму, утрамбовал. Потом примотал к прэнту провод, а свободный конец просунул в нижнюю просверленную дырочку. Вытащив пакет, на котором я уже успел прочитать «Антенна. Комплект…», Боря прикрутил к длинной жерди провод, на котором красовались белые блестящие, похожие на голубиное яичко шарики с дырочками, в которые были закручены провода.

— Изоляторы. — сказал Боря, словно услышав мой немой вопрос.

Держа жердь в руках, Боря забрался почти на самую верхушку высокого клена, растущего на меже с нашим огородом. В нескольких местах прикрутил жердь к дереву. Спустившись, растянул моток антенны, Свободный конец просунул в комнату через верхнюю дырочку в окне, предварительно вставив в нее длинную черную трубочку. Я внимательно следил, на ходу изучая ремесло радиста.

Потом все снова прошли в комнату. Батареи Боря установил на широком подоконнике. Соединил их с радио специальным черным проводом. Затем вставил в черную дырочку антенну. Заземление прикрутил отверткой. Установив радио по центру, Боря щелкнул самой первой ручкой. Через какое-то время послышался слабый шум. Боря повернул вторую, белую ручку. Шум усилился. Щелкнув несколько раз третьей, тоже белой, ручкой, Боря стал медленно вращать последнюю, уже черную ручку. Сначала послышалась тихая, как будто далекая музыка. Боря уверенно крутил ручку, глядя на стеклянную рамочку.

Вдруг громкий чистый женский голос, от которого я вздрогнул, заговорил:

— Уважаемые радиослушатели. Вы слушаете передачу «Театр у микрофона».

— Это Москва, — сказал Боря и, показывая дяде Мите, пояснял, — вот здесь тоже Москва, тут Киев, вот Кишинев, а это Румыния.

Щелкнув третьей белой ручкой, Боря подвел белую стрелочку на стеклянной рамочке почти к самому краю и очень тихо сказал что-то дяде Мите на ухо. Я разобрал только одно слово «Голос…».

Собрав инструменты в чемоданчик, Боря помыл руки. В это время тетя Люба накрыла стол. Взрослые сели. Дядя Митя взялся за бутылку, закрытую кусочком кукурузного кочана. Боря помахал рукой:

— Я лучше возьму с собой. Мне еще в Корбул сегодня.

Пообедав, Боря уложил принесенную тетей Любой бутылку в чемоданчик, предварительно обмотав ее газетой.

Когда синий шлейф дыма повернул за мотоциклом на шлях, я побежал домой и стал рассказывать в подробностях о подключении радио. Я был уверен, что сделаю все не хуже Бори, надо только, чтобы отец побыстрее купил радио.

Радиоприемник отец купил через два с половиной года. Это произошло после того, как в селе была построена электростанция. В каждый дом было проведено электричество. Однажды в начале третьей четверти первого класса отец привел из Могилева картонный ящик, который оставили отогреваться до самого вечера.

Пришедший по просьбе отца, сосед электромонтер дядя Сяня Климов ручным буравчиком просверлил в раме окна дырочку, точно как это делал Боря. Точно так же в дырочку вставил черную трубочку и сквозь нее протащил в дом гибкий провод. На улице он подключил провод к антенне, которая в отличие от антенны Сусловых была похожа на небольшой веник. Дядя Сяня так и сказал, что такая антенна называется метелкой.