— А отказать?

Орой покачал головой.

— Э нет, брат, нельзя. Обидятся, да!

Мы с ним помолчали, выпили ещё раз.

— Или вот ещё: сделал я одной орке амулет против скисания молока. Сказал: повесь над кувшином, проволочки не трогай. Через пару дней прибегает — ой, скисает снова. Иду к ней. Показывай, говорю, где амулет. А она его повесила аж за три метра от молока, да ещё и проволочки погнуты. Ой, я ничего не делала, говорит, оно само. Как само? Я куда сказал повесить? Кто проволочки погнул? Ух, так бы и выпорол! Но нельзя, мне воспитание не позволяет.

— Мне Владыкой тоже бывает несладко. То светлые нападают, — пожаловался уже я, — то родственник на трон претендует. То Казна не слушается.

— Выпороть её, — со знанием дела заметил шаман, — розгами.

— А как же воспитание?

Мы разом вздохнули, грустя о такой замечательной, но упущенной возможности.

Проснулся я в том же вигваме. Голова раскалывалась, а во рту будто кто-то нагадил. Выползая наружу, я клятвенно обещал себе — никогда больше не камлать. Ни за что, ни за какие коврижки. Мумия пошлю, пусть он этим занимается. Всё равно мёртвый, голова по определению болеть не может. А Владыке такое времяпрепровождение вредно!

Лавочка стояла пустая, и я обессилено упал на неё. В ответ на резкое движение, на поясе булькнула фляжка. Ага! Шагра что-то говорила про эту воду и шаманов. Не помню, что конкретно, только мне сейчас она и нужна. Я отвинтил пробку и сделал пару глотков. Ммм… Идеально!

Рядом кто-то плюхнулся, жалобно застонав. Ага, вот и шаман явился. Выглядит, кстати, он так себе — помятый, с мешками под глазами.

— Добрый человек, — хрипло попросил он, — дай глоточек сделать.

Мне было не жалко, и я протянул ему флягу. Глоточком он не ограничился, присосавшись к горлышку на целую минуту.

— Ой, спасибо!

Шаман вытер лицо рукавом.

— Рассказывай, что у тебя стряслось.

— Ехал с отрядом. Напали ыволки. Потерялся. А магия, чтобы связаться со своими, не работает.

— Ясное дело, — хмыкнул Орой, — это я конкурентов глушу. Метод огненной эфирной стены, слышал? Нет? Ну, в общем, на десяток миль кроме меня никто колдовать не может.

Мне захотелось стукнуть этого умника. Он, значит, давит, а мне приходится мотаться по пампасам без связи? Вот как дам больно!

Орой заметил мой взгляд и замахал на меня руками.

— Да ты не нервничай! Я же так, временно. Сейчас тебя в исключения добавлю и всё заработает.

Шаман вытащил из кармана обсидиановую пирамидку и скороговоркой прошептал над ней заклинание.

— Вот, всё. Можешь ворожить, никаких проблем.

Благодарить я его не стал: пусть сам скажет спасибо, что я его не прибил на месте. Сейчас надо связаться с Шагрой, а там разберёмся, кого бить.

Стоило шаману отключить магическую “глушилку”, как у меня в кармане завибрировало зеркальце. Я вытащил его и щёлкнул по стеклу ногтем.

— Владыка! — на “экране” появилось обеспокоенное лицо Шагры. — Где вы? С вами всё в порядке?

— Нормально, только голова болит, — я повернулся к шаману, — как это место называется?

— Роща Кржбль.

— Шагра, — я снова склонился над зеркалом, — ищите меня…

— Слышала, — кивнула орка, — скоро будем. Владыка, — она перешла на шёпот, — не камлайте с шаманом. Это очень вредно для здоровья! Вы видели, какие у него круги под глазами?

— Попробую. Вы там поторопитесь, ладно?

— Скачем во весь опор!

Я сунул зеркальце обратно в карман.

— Может, — шаман мне хитро подмигнул, — проведём малое утреннее камлание? Для поправки здоровья.

— Нет, обойдусь.

На лице Ороя начала появляться обида, и я решил переключить его на другую тему:

— Скажи, а почему у тебя клыков нет?

Шаман мгновенно скис и посмотрел на меня грустным взглядом.

— Неприлично про такое спрашивать. В самое больное место, между прочим.

— Прости, не знал. Я же не местный, не знаю ваших обычаев.

Он махнул рукой.

— Да, точно, откуда тебе.

Пожевав губами, Орой рассказал:

— Шаманам специально зубы подтачивают, чтобы могли чётко заклинания выговаривать. А то начну обращаться к духам и вместо солнца получу “шолнче”.

— Больно было?

— Не, под наркозом делают. А вот жениться потом сложно. Считается, что клыки показывают мужскую силу.

— Сочувствую.

Шаман тяжело вздохнул и пожал плечами:

— Привык уже. Не, плюсы тоже свои есть. Я же образованный, учился в университете.

— Погоди-погоди. Мне говорили, что орков не учат магии.

— Ну, — он усмехнулся, — лазейки всегда есть. Шаманы особая корпорация: у нас есть фонды, есть особые магические предметы, которые делаем только мы. Не очень сложно договориться с ректорами университетов, чтобы приняли на учёбу нескольких “провинциальных” студентов.

— Однако, — я покачал головой, — никогда бы не подумал. А внешность, зелёная кожа?

— Заклинание “личины” меня заставили вызубрить наизусть. Утром просыпаешься, идёшь умываться и бормочешь его. Я за пять лет даже забыл, как выгляжу по-настоящему. Долго потом не мог привыкнуть обратно.

Ну ничего себе хитрецы! Настоящие агенты под прикрытием.

— Жаль, что нельзя было остаться, — шаман почесал подбородок, — я бы в аспирантуру пошёл, наукой занялся. А вместо этого приходится дождь вызывать и вывихи вправлять.

Я задумался на минутку, а потом предложил:

— А поехали со мной?

— Зачем?

— У меня в планах была организация своего университета. Такого, чисто для тёмных и орков. Со всякими нужными кафедрами, студентами и дипломами.

Орк на меня недоверчиво посмотрел и хмыкнул.

— Серьёзно?

— Абсолютно. Только камлать придётся реже, чтобы не нарушать учебный процесс.

Шаман, ничего не говоря, встал и ушёл в вигвам. Обиделся, что ли? Ну и ладно, обойдусь.

В роще послышался шум и топот соронов. Буквально через минуту на поляну въехал мой отряд.

— Владыка!

Шагра спрыгнула из седла на землю и подбежала ко мне.

— Вы в порядке? Вас никто не обижал?

— Нормально. Я сам кого хочешь обижу.

Она попыталась меня ощупать, чтобы удостовериться.

— Прекрати, щекотно! Сказал же, всё хорошо. Давайте, поите соронов, набирайте воду и едем дальше. Я устал сидеть в этой роще.

Орки и скелеты быстренько напоили птиц и привели моего скакуна, пасшегося в ближайших кустах.

— Всё, готовы?

— Да, Владыка.

Из вигвама появился Орой, с мешком за плечами.

— Сорон для меня найдётся?

Я вопросительно посмотрел на него.

— Ты предложил, я согласился, — шаман улыбнулся, — кафедру големостроения мне отдашь?

— Забирай, — я рассмеялся, — дайте Оройхониусу запасного сорона.

— Оройхониусу Хурюковичу, — гордо вскинул будущий декан подбородок.

— Поехали, Хурюкович. Вот возьмёшь студентов, с них и требуй.

Мотаться по оркским пампасам — дело скучное, нудное и утомительное. Весь день едешь, ночью спишь, и так, пока не найдёшь очередную стоянку очередного клана. После этого день ешь, ночь ешь, делаешь важный вид, слушаешь шепелявые здравицы орков-мужчин и сам толкаешь речи в ответ. Потом день отсыпаешься и до утра пьёшь цветочный чай с женщинами-орками. На этом сборище больше молчишь, пока выступает Шагра, и отвешиваешь комплименты хозяйкам. Тут, главное, не тушеваться и сыпать как можно цветастее. Например: “О, зелень пустошей, чей запах наполняет воздух свежестью и радостью утра”. Или “О, прекраснейший цветок, радующий глаз и водящий пёрышком по печени”. Это к слову, что орки считают печень обиталищем души. Ну и всё в таком духе. А потом снова в седло и едешь до следующей стоянки.

Вот так мы и ездили по пустоши целых два месяца. Я загорел до черноты, сбросил лишний жирок, став жилистым и поджарым. Эдакий ковбой из прерий, верхом на ездовой птице. Даже шляпу себе завёл — из кожи ыволка, как сказал орк, который её сделал. Кстати, мой головной убор ужасно понравился оркам: они принялись шить себе такие же. Наш отряд развозил моду по пампасам и, похоже, скоро вся пустошь будет как настоящий Дикий запад. Только салунов не будет — камлать разрешено исключительно шаманам, и они не собираются отдавать эту привилегию.