— Ты считаешь, мне не хватает великодушия? — почти прошипел химер, подойдя к ней ближе. — О, я достаточно великодушен и терпелив слушая здесь твои оскорбления! Но таким монстром меня сделала именно ты! Ты заставила меня увидеть глаза пустоты и принять её в свою душу! Ты, оборвала связь, которой жил тот Зур, со своими клятвами, чувствами, принципами, долгом, оставив на другом конце лишь адскую боль! И вот теперь эта гнусная холодная пустота во мне, и мне комфортно с ней! Не нужно больше мучиться, страдать, ждать, и любить такое взбалмошное глупое и неверное чудовище, как ты Энн!

— Отлично, хоть в чем-то мы единодушны! — смело бросила она ему в лицо. — Проблема в том, что теперь я хочу жить!

— Тогда я тебя разочарую, это сердце тоже ненадолго! — злорадно усмехнулся Зур, сверля её пронизывающим взглядом.

Поддавшись нарастающему возмущению, Энн с силой оттолкнула его от себя, со словами:

— Своим сипатом, ты искалечил мне всю жизнь, сделав несчастной! Кто тебя просил отбирать её у меня?! Ненавижу, тебя!!! — это вырвалось неожиданно даже для неё самой.

— Ещё лучше, — спокойно произнес Зур, протягивая ей оружие. — Убей меня!

Издав негодующий стон, бессильно сжав кулаки, Энн порывисто развернулась, направляясь обратно к окну.

— Как поговорили? — остановил её голос Тиара, когда она направлялась уже к своей каюте.

Энн резко обернулась, продолжая кипеть от гнева:

— Не говори мне больше о нём! Зура для меня больше не существует! Ненавижу его! Ненавижу! Ненавижу тот день, когда впервые его увидела! — прокричала она, размахивая руками.

— Ого! — высунулся Мак. — Это что-то новое!

— Эннжи, дочка, успокойся, — мягко проговорил Тиар, попытавшись обнять девушку, — Это его суть заполнила тебя своими эмоциями. Сипат ведь до конца не разрушен, и ты всё ещё ощущаешь Зура. Эта ненависть не твоя! Ты ведь любишь его!

— Я?! Вот это?! Ни за что!!! — яростно топнув, бросила она, скрывшись в своей каюте.

— Чёрт возьми, — уже растеряно протянул Мак, одеваясь на ходу. — И что нам с ними делать?

— Проведите меня к Зуру, я попытаюсь поговорить с ним, — обреченно произнес всё слышавший Натан. — Если есть способ спасти мою сестру, нужно бороться.

А Энн металась по своей каюте вперед — назад, вперед — назад, взбудоражено шевеля губами и сжимая кулаки, в ужасе оттого, что с ней твориться. У неё было такое чувство, что у неё внутри заложена бомба с часовым механизмом, и что вот-вот эта бомба должна взорваться! Бунн как обычно вошел без стука, смерив её снисходительным сочувствующим взглядом.

— Энн, тебе нужно отдохнуть, эта нагрузка на сердце тебе ни к чему, мы только недавно прооперировались! Пожалей себя! Прости что повторяюсь.

— К чёрту! — бросила она, не глядя на него.

— Хорошо, тогда пожалей меня, потому что я не могу смотреть на эти муки. Меня ты я, надеюсь, к чёрту не пошлешь?

— Бунн, я просто схожу с ума! — Энн схватила его за руки. — Мне хочется вытворить что-то сумасбродное, слететь с катушек, растерзать Зура, а самой жить вечно. Я не могу себя остановить и понять, …помоги мне. Где искать выход? — её пальцы медленно поползли к его лицу, замерев мягко коснувшись его губ. Недолго думая, Энн с чувством поцеловала его в губы. Бунн изумленно сглотнул, пытаясь взять себя в руки:

— Выход точно не в этом Энн, …сейчас я принесу тебе успокоительное, …и себе тоже. С ума сходить никому не разрешаю!

— Извини, со мной творится что-то … мне так плохо, Бунн, — растеряно пробормотала девушка. — Кажется ещё минута, и у меня взорвётся череп. И это он … это Зур беснуется от отчаянья. Проклятый химер!

— Ничего, сейчас тяпнем по пилюле и остынем. Но лучше бы ты ко мне лезла драться, а не целоваться.

И только после этого она смогла забыться спасительным сном, в то время, когда Натан, вместе с Тиаром отправились к Зуру.

— Это уже переходит все границы! — свирепо взревел правитель Химера при его появлении. — Что делает здесь имперец, которому категорически запрещено приближаться к нашей планете?!! Это нарушение конвенции со стороны Империи! Я немедленно отправлю вашим великим вождям предупреждение, и оно будет единственным! Наш военный флот и так находиться в полной боевой готовности!

— Империя здесь ни к чему, я прибыл сюда не как её гражданин, а как брат Энн! — упрямо заявил Натан, не двигаясь с места, глядя на медленно приближающегося к нему Зура.

— А для меня сейчас это не имеет никакой разницы!!!

— Зур, я признаю, я совершил большую ошибку, вмешавшись в ваши отношения, но я не имел целью навредить кому-то из вас. Она погибнет, если ты не остановишься!

— Мы оба погибнем, а источник причины этого — ты со своим грёбаным братским эгоизмом! — злобно выкрикнул Зур. — Он не хотел навредить!!! Да ты влез туда, куда живые существа не вправе сунуться! Ты посягнул на священную силу, которая теперь бьётся раненым зверем. Ты имперец, даже не представляешь, что всё это время я уже был живым мертвецом. …Тебе никогда не понять, как я …любил её. Она единственная была моим светом, моим воздухом, отражением моей души, моей частью, моим наслаждением. Я готов был сделать всё, о чём бы она не попросила! А потом вдруг мне перекрыли этот воздух, бросив во мрак. Резко, …я дышал обжигающей тьмой, которая разрывала мою душу. Все эти четыре года я ни на минуту не забывал об этой боли, она сожрала меня изнутри! Я проклинал тебя тысячи раз, когда, надругавшись над собой, я взял другую женщину, испытывая к себе омерзение. Когда родился мой ребёнок, которого я до сих пор не могу видеть, не вспомнив об этом. И снова когда я увидел Энн! Всё эти четыре года я сгорал в одиночестве! Я переродился, заставив себя наслаждаться этой болью, этим одиночеством и своей ненавистью. Что ты теперь от меня хочешь?! — обессилено закончил химер, пожирая глазами мучимого раскаяньем учёного.

— Полюби её снова, …теперь я тебя прошу об этом! — открыто глядя на враждебное лицо Зура, ответил Натан. — Сипат ведь не разрушен! Вы ещё можете его восстановить. Ты снова можешь быть счастлив, сипат исцелит ваши души и тела. Он сделает тебя ещё сильнее!!! …Только спаси мою сестру. Я готов умолять тебя тысячи раз, на коленях. Я готов никогда больше не видеться с ней, лишь бы она только жила! Я прошу тебя правитель Зур, дай шанс своему будущему! — прошептал молодой ученый.

Ударив рукой по какой-то кнопке, правитель Химера холодно отдал приказ:

— Капитану дозорных! Взять под жесткий конвой имперского перебежчика и доставить его нейтральным челноком в космоторию Империи! Передать приказ генералу Шину максимально приблизить наши боевые крейсеры к межевым границам! — затем, бросив на Натана уничтожающий взгляд, Зур добавил, — Я должен был убить тебя сразу же, но почему-то не сделал этого, хотя сто раз представлял себе, как я лично сломаю тебе шею. … И всё это из-за того, что она …всё ещё во мне. …Убирайся, и не смей мне больше показываться на глаза!

Шестеро вооруженных химерских солдат окружили Натана Мунна, заставляя его двигаться к выходу. Пока это было возможно, Натан всё оборачивался, стараясь разглядеть в непроникновенном выражении лица Зура, хоть какой-то намёк на согласие.

Химеры очень оперативно выдворили имперского ученого со своей планеты, даже не дав ему попрощаться. Свою прощальную речь, Натан уже сказал, соединившись с «бронтозавром» с рубки имперского корабля разведчика.

Случайно или намеренно, но своими словами, вызвавшими Зура на откровения, Натан подтолкнул его воспоминания, заставил Зура думать о своём сипате, вернуться мысленно к тем дням, когда он любил, когда его жизнь имела для него другой смысл, когда даже эти холмы были для него другого цвета. Где-то там, …глубоко в подсознании, в самом укромном уголке его души, тосковал прикованный к своему сипату тот самый Зур, до конца он так и не был уничтожен, вместо него жила холодная жестокая и равнодушная маска химера. Тот Зур из своей глубины снова начал чувствовать девушку. Долго это была пустота, но когда Энн появилась, он невольно стал ощущать её присутствие, её эмоции, чувства, но из-за еле живого сипата эти ощущения его преследовали какими-то рваными обрывками и фрагментами, путаясь с его собственными мрачными мыслями и оскорбленной гордыней его истиной сути. …Теперь он ощущал это с каждой минутой — она была …так близко. И этот скованный дух прежнего Зура, начинал мятежно поднимать голову, ему нужна была его сила, вырванная часть его души звала его, независимо от желания самой девушки. Разорванные волокна почти иссохшего, раненого корня вдруг начали оживать, срастаясь друг с другом.