По силе и мастерству Ксавьер и Кальмин были равными противниками. У каждого за спиной огромный боевой опыт и многолетняя практика. А в выносливости и молниеносности наносимых ударов могли бы дать фору десятку обычных бойцов. Тем опаснее смотрелась эта схватка. Будь я человеком, не увидела и сотой доли того, что сейчас. Завораживающе красивая фигура в черном с яростным напором кидалась на соперника, тесня его к стене и непрестанно атакуя. Тогда как дорриец, более гибкий и изящный будто танцевал, с кажущейся легкостью уходя от смертоносных выпадов и подчеркивая малейшее движение стальным блеском оружия. Лишь росчерки клинков, оставляющие тонкие порезы на одежде, которая, спустя мгновение, окрашивалась алым, доказывали, что все происходящее реально, и каждый готов идти до конца.

— Нет! — вскрикнула, когда тонкое лезвие проткнуло Кая насквозь. Он упал, зажимая опасную рану на груди, — нет, пожалуйста, Ксавьер, не делай этого! Пощади!

Но крик не был услышан. А дракон, уже торжествуя победу, занес меч для последнего удара. Я зажмурилась, чувствуя, как внутри все содрогается от предчувствия непоправимой потери.

Секунда, две и… звенящую тишину пронзил истошный крик. Глаза я открыла буквально за миг до этого. Как раз тогда, когда Кальмин, воткнув один из клинков в грудь моему дракону, другим собирался перерезать ему глотку. Я не могла этого допустить, поэтому позабыв обо всем на свете, ринулась спасать свою пару.

Как давно я мечтал схлестнуться с черным драконом в честной схватке, лицом к лицу, — сталь пела в руках, своей дивной мелодией поддерживая стремление к победе.

Я ненавидел Ксавьера Берратокса и в то же время дико завидовал. Все бы отдал, чтобы оказаться на его месте. За последние месяцы я узнал о нем больше чем за все предыдущие годы. И не скажу, что разочарован. На долю дракона выпали тяжелые испытания, которые он преодолел с честью. Я, не задумываясь, прошел через любой ад, лишь бы знать, что в конце ожидает такая награда. Но, увы. Судьба капризная дама. Она подарила шанс, поманила возможным счастьем и так жестоко наказала, отдав мой приз другому.

На самом деле в глубине души дракон вызывал искреннее уважение и восхищение. Возможно, где-нибудь в другой жизни я почел бы за честь назвать его другом. Более достойного противника у меня и не было никогда. Но жизнь распорядилась иначе, и между нами всегда будет стоять она. Моя королева, мое созданное дитя, моя единственная любовь — Мали ван Доррен. Она как наваждение, как глоток живительной крови для проспавшего не одну сотню лет вампира. Само совершенство и очарование.

И тем ужаснее кажутся те, кто решил быть похожими на нее, — мимолетный взгляд на Рагмира, который с собственническим видом прижимал к себе Софию. — Неужели вместе? Что он в ней нашел? Сестра лишь бледная копия моей избранной. В девчонке нет той живости, заразительного оптимизма и чистоты, которая сквозит в каждой черточке любимой.

Чего стоила попытка форсировать события! — на лицо невольно наползла дурацкая улыбка, которая сменилась горьким сожалением.

Я приходил к ней каждое утро, чтобы просто побыть рядом. И исчезал до ее пробуждения. Но в тот раз не удержался. Она была такая красивая, желанная, что у меня просто снесло крышу. Но если сначала Мали отвечала на ласки, вспыхивая и заводясь от каждого прикосновения, то едва осознав, что происходит, превратилась в ледышку. Однако и тут умудрилась удивить, впервые проявив способности к магии.

И это притом, как сильно в ней вампирское начало!

Магия крови в ее исполнении будет убийственной. Велмиру несказанно повезло, когда, появившись во дворце императора Сертеи, застал драконов в гипнотическом трансе. Он просто взял всех тепленькими. Они даже не успели ничего понять, как лишились главного сокровища.

Дни, проведенные рядом с Мали, я считал самыми счастливыми и несчастными одновременно. Она будто нарочно не замечала меня или держалась холодно. Более изощренной пытки не придумать и самому искусному палачу. Быть рядом с той, кто дороже жизни и не иметь права прикасаться, целовать, сгорать в объятиях, ловить на себе восхищенный взгляд или таять от одной только улыбки. И я, как дурак, млел от одного ее присутствия, бешено ревнуя ко всем мужчинам в замке.

Как же я тебя понимаю, дракон! — мысленно хмыкнув, отразил сложный выпад. Меч, который запросто мог рассечь надвое, чиркнул у лица. Я отпрянул мгновенно, но полностью увернуться не удалось. Краем глаза отметил, как набухла кровью царапина на предплечье. — Силен. Этому удару учат немногих. Вон, даже получилось достать меня.

Гм, ну откуда тебе знать, что кровь — это наша сила, — драгоценные капли, повинуясь моей воле, впитались в кожу, принося с собой приток свежей энергии, и попутно сращивая рану. — Высшего вампира не убить простым клинком. Вот если бы это был поединок магических сил, тогда остался бы шанс на победу.

Посмотрев на Мали, отметил, как она взволнована. Хотелось верить, что переживает за меня. Но и не осуждает, и не пытается остановить. Ведь одно только ее слово, и никто не посмеет пойти наперекор. Пожалуй, и дракона не следует убивать, как бы этого ни хотелось. Тогда в глазах любимой буду выглядеть убийцей. Но если сломить противника, заставить признать поражение, показать, кто на самом деле достоин ее, тогда, быть может, у меня появится шанс. Женщины любят победителей. Усилив напор, атаковал Ксавьера градом сложнейших ударов.

Однако! — дракон пропустил лишь первый укол. Рана несерьезная, на такую и я бы внимания не обратил. Но все равно клыки наполнились ядом от одуряющего свежего аромата крови и нестерпимого желания впиться противнику в глотку. — Как жаль, что это честный поединок!

Мой выпад разозлил Берратокса, а, может, слабый вскрик Мали, которая поняла, что ее драгоценный пока еще муж ранен. Теперь уже и неважно, потому как дракон пошел напролом, рисуя мечом элементы беспроигрышной комбинации, которую я и сам надеялся использовать, да так и не успел. Противник находился в более выгодной позиции, а вот у меня не осталось ни единого шанса, чтобы избежать удара. Хорошие были у него учителя.

Мали! — прокусив губу до крови, я погасил вскрик и не вздрогнул, когда холодный клинок прошил тело. Единственное, что было в моей власти, это сместить направление удара, чтобы сталь не поразила сердце. Нет, я бы все равно не умер, восстановился со временем, но эту схватку проиграл. А этого никак не мог допустить. Особенно когда увидел, как расширились от ужаса глаза любимой и из них брызнули слезы. Это лучшее подтверждение тому, что я ей небезразличен. Только ради этого взгляда позволил вонзить меч себе в грудь.

— Люблю тебя! — прошептал одними губами, — прости!

То, как Мали рванулась из рук императора, что удерживал ее на протяжении схватки, подстегнуло к действиям. Хватило трех секунд. Первой на то, чтобы одной рукой вытащить длинный клинок из своего тела. Второй — ударить в сердце врага, который уже мысленно праздновал победу и отвлекся на радостные возгласы друзей. И третьей, чтобы отсечь дракону голову. Я хоть и планировал сохранить Ксавьеру жизнь, но сейчас передумал. Слишком уж большой соблазн раз и навсегда избавиться от соперника.

Но того, что произошло дальше, никак не ожидал. Лезвие уже успело воткнуться в шею дракона, когда меня вдруг придавило необъятным ужасом и отчаянием, страхом перед невосполнимой потерей и дикой жаждой во что бы то ни стало защитить свое. Следом настиг истошный рев смертельно раненного существа, а солнце вдруг заслонила громадная тень.

Неужели сами боги решили вмешаться? — почувствовав заминку, Берратокс выбил клинок из руки, не дав завершить последний удар. Но это единственное, что он успел сделать, перед тем как бездыханным рухнуть на землю.

Нет, это были не боги. Драконица невероятно красивой радужной расцветки буквально упала на Ксавьера, разметав всех, кто стоял поблизости в стороны. Меня спасла быстрая реакция, позволившая увернуться от опасности и переместиться на десяток метров.