Перед ней был прилавок, через который перевешивалось тело продавца, только что вручившего ей кусок пиццы. Он был мертв. Между мусорным баком и стеной оставалось небольшое пространство. Эсме не отличалась изящным телосложением, поэтому она изо всех сил вообразила себя худышкой и втиснулась в закуток. Места тут было с гулькин нос, но если она его покинет, то окажется прямо на линии огня. Она уже видела, как двое человек, пытаясь спастись, метнулись через проход и были настигнуты стальными арбалетными стрелами. Девочка не осмеливалась выбраться из закутка. Закрыла лицо ладонями и так и сидела, всхлипывая и прислушиваясь к ужасным звукам снаружи. И даже когда настала тишина, она все равно отказывалась открыть глаза, пока над ней не раздался голос:

— Ну здравствуй.

Эсме открыла глаза и увидела серпа — того, что был в синем.

— Пожалуйста… — захныкала она, — пожалуйста, не выпалывайте меня…

Мужчина протянул к ней ладонь.

— Прополка окончена, — сказал он. — Никого, кроме тебя, не осталось. Ну же, дай руку.

Не осмеливаясь перечить, Эсме протянула ладошку, вложила пальцы в руку серпа и выбралась из закутка.

— Тебя-то я и искал, Эсме, — проговорил серп.

Девочка ахнула, услышав свое имя из его уст. С какой стати серпу искать ее?!

Подошли остальные трое. Ни один из них не поднял на нее оружие.

— Ты пойдешь с нами, — сообщил ей серп в синем.

— Но… но мама…

— Мама знает. Я дал ей иммунитет.

— Правда?

— Правда.

Девушка-серп в изумрудно-зеленом протянула Эсме тарелку:

— Кажется, это твоя пицца?

Девочка взяла тарелку. Пицца остыла, можно есть.

— Спасибо.

— Пойдем с нами, — сказал серп в синем. — Обещаю: с этого момента твоя жизнь превратится в сказку, о какой ты даже не мечтала.

И Эсме отправилась с четырьмя серпами, благодаря судьбу, что осталась жива, и стараясь не думать о тех, кому повезло меньше. Да, этот день прошел не так, как она себе представляла. Но кто она такая, чтобы противиться судьбе?

Существовали ли времена, когда люди не маялись от скуки? Времена, когда найти побудительные мотивы к действию было не столь трудно? Я просматриваю архивы новостей из Эпохи Смертности, и мне кажется, что люди тогда были гораздо более деятельны. В те годы «жить» означало гнаться за временем, а не искать способы его убить.

Эти давние новости — как же они увлекательны! Полны рассказов о всякого рода криминальной активности. Твой сосед мог оказаться продавцом незаконных химических препаратов, вызывающих эйфорию. Самые обычные люди могли забрать у других людей жизнь, не получая на это разрешения от общества. Безответственные личности завладевали чужими транспортными средствами, и служителям закона приходилось пускаться в рискованные погони по неконтролируемым дорогам.

Конечно, в наши дни существуют негодные, но они, как правило, отваживаются лишь на мелочи, например, бросить мусор мимо урны или переместить товары в магазине на неположенное место. Никто больше не поднимает яростных бунтов против системы. Самое большее, иногда недолго смотрят на нее исподлобья.

Возможно, именно поэтому Грозовое Облако пока еще допускает определенную степень экономического неравенства. Оно могло бы обеспечить всем одинаковый уровень достатка, но тогда бессмертные люди окончательно ошалели бы от скуки. Хотя все наши потребности удовлетворены, нам, однако, все еще позволено стремиться к чему-то большему. Конечно, никто не перетруждается, как это бывало в Эпоху Смертности, когда неравенство было столь велико, что люди даже отнимали чужую собственность, иногда при этом вместе с жизнью ее хозяев.

Мне бы не хотелось, чтобы преступность вернулась, но я устала от того, что мы, серпы, являемся единственными поставщиками страха в нашем обществе. Небольшая конкуренция не помешала бы!

— Из дневника почтенного серпа Кюри

— Чувак, я тебе говорю — все только об этом и толкуют. Они считают, что ты решил стать серпом, чтобы отомстить всей школе!

В марте, в один из тех редких дней, когда серп Фарадей разрешал ученикам немного развеяться, Роуэн встретился со своим другом Тайгером, который за три последних месяца не поставил ни одной кляксы. Стояла чудесная погода. Друзья бросали мяч в кольцо в парке неподалеку от дома Роуэна. Фарадей запретил своему ученику посещать родных; впрочем, даже если бы и разрешил, он бы туда не пошел.

Роуэн бросил мяч Тайгеру.

— Я совсем не поэтому стал учеником серпа.

— Да мы-то с тобой это знаем, но люди верят, во что хотят верить. — Тайгер ухмыльнулся. — Передо мной теперь все расстилаются, потому что я твой друг. Думают, через меня смогут получить доступ к твоему кольцу. Как говорится, не подмажешь — в гробик ляжешь.

При мысли о Тайгере в роли посредника Роуэн чуть не расхохотался. Он так и представил себе, как приятель выдаивает из сложившейся ситуации всю выгоду до последней капли. Ведь наверняка потребует с народа плату за свои услуги!

Роуэн перехватил мяч и кинул в корзину. После переезда в дом серпа он ни разу не играл в баскетбол, подрастерял меткость. Зато какие у него мышцы! Роуэн никогда еще не был так силен, как сейчас. И выносливость ого-го, а все благодаря бокатору.

— Ну что — когда получишь свое кольцо, ты же дашь мне иммунитет, а? — Тайгер бросил мяч в корзину и промахнулся — ясное дело, намеренно. Он нарочно поддавался Роуэну.

— Во-первых, я не знаю, выберет ли серп Фарадей меня. А во-вторых, я не смогу дать тебе иммунитет.

Тайгер с искренним изумлением уставился на приятеля:

— Что? Почему не сможешь?

— Потому что нельзя заводить любимчиков.

— А для чего ж тогда человеку друзья?!

На площадке появилось несколько других ребят. Они спросили, нельзя ли им присоединиться к игре, но, заметив на руке Роуэна браслет, тотчас же пошли на попятный.

— Пожалуйста, играйте, — сказал старший из них. — Не будем вам мешать.

Да что же это такое?!

— Нет, ребята, присоединяйтесь…

— Не-е… пойдем куда-нить в другое место.

— Я сказал, давайте играть! — рявкнул Роуэн. И увидел в глазах паренька такой страх, что моментально устыдился.

— А… ага, давайте… — промямлил паренек и обратился к друзьям: — Слышали, что вам сказано! Играем!

Они послушно вышли на площадку и старательно играли в поддавки — в точности как Тайгер. И вот так будет всегда? Значит, теперь Роуэн даже собственным друзьям внушает такой страх, что они не осмеливаются бросить ему вызов? Единственным, кто не боялся ему перечить, оставалась только Цитра.

Роуэн вскоре потерял интерес к игре, и они с Тайгером ушли. Приятель находил все происходящее забавным.

— Чувак, ты больше не листок латука, ты ядовитый паслен! Злой чеснок!

Тайгер был прав. Если бы Роуэн приказал этим ребятам стать на четвереньки и вылизывать асфальт, они бы так и сделали. Такая власть и пьянила, и ужасала. Роуэн гнал от себя мысли об этом.

Он и сам не понимал, что его толкнуло на следующий поступок — то ли нежелание мириться с изоляцией, то ли потребность принести хотя бы кроху своей прежней жизни в жизнь нынешнюю.

— Хочешь пойдем ко мне, в дом серпа?

Тайгер засомневался.

— А он не будет против?

— Его сейчас нет дома, — ответил Роуэн. — Он сегодня на прополке в другом городе. Вернется поздно.

Роуэн понимал, что серп Фарадей с него шкуру спустит, если узнает, что он кого-то приводил в дом. От этого желание пойти наперекор учителю только усилилось. Роуэн вел себя таким паинькой, выполнял все распоряжения… Пора сделать что-то, чего хочется самому!

Дом оказался пуст. Цитра, тоже получившая выходной, куда-то ушла. Сначала Роуэн пожалел об этом — он хотел познакомить с ней Тайгера — но потом подумал: «А вдруг они друг другу понравятся? Что если Тайгер возьмет и очарует ее?» Приятель умел обращаться с девушками. Однажды он даже уговорил одну поставить вместе с ним кляксу, — а всё только затем, чтобы потом хвалиться: «Девчонки передо мной так и тают! Прямо лужицами растекаются — в буквальном смысле».