Столь же неубедительны оказались попытки Кати склонить Синклера к тому, чтобы призвать на помощь ксенофобов, воспользовавшись тем ходом, который они впечатали в комель во время контакта с Единым.
– Катя, – сказал он, – нам нужны союзники, которым можно доверять!
А что она могла сказать в ответ?
Взрывы… глубоко в скале, шептал ей комель после возвращения из каверны. Мощные магнитные поля, концентрации чистых металлов. Сам почувствует это. Он в этом нуждается, Сам придет…
Когда она рассказала обо всем Дэву, тот рассмеялся.
– Веселенькое дело, – проговорил он, отдышавшись. – Мы тут топаем по поверхности в своих уорстрайдерах, 20, а то и все 40 тонн дюраллоя, стали и «чистых металлов», да и «мощные магнитные поля» – скиммеры, аэрокосмолеты…
– Он опять расхохотался. – Ты что, не понимаешь? Каждый раз, когда мы собираем страйдеры, чтобы поохотиться на ксенов, мы им как бы говорим: – Эй, парни! Обед! Поторопитесь!
Конечно, не все так просто. Она подумала о том, что «взрывы, отдающиеся в скале и быстро повторяющиеся» исключают возможность того, что ксенофобы могут просто появиться из-под земли в разгар битвы. Чувство, которое Катя получила от комеля, означало определенный сигнал, нечто такое, что дойдет до залегших в глубинах планеты ксенофобов, на что они смогут ответить. Но Синклер отказался даже рассматривать возможность использования ксенофобов.
– Слишком опасно, – сказал он, – особенно в такой близости от небесного лифта. Мы сами напрашиваемся на неприятности, вызывая этих чудовищ на поверхность.
Катя понимала его опасения, и после отказа Синклера даже почувствовала некоторое облегчение. После возвращения к свету, она пыталась не думать, не вспоминать те минуты в животе ксенофоба. Нет, ей не хотелось бы еще раз увидеть все эти ужасы. Синклер может сколько угодно рассуждать о Библе и небесном лифте, но она, Катя, просто не хочет вызывать их на поверхность, потому что опасается за свой разум. Теперь это стало ей ясно.
Один за другим выходили на связь пехотные отделения, докладывая о своей готовности. Строительные машины, так называемые конструкторы, рыли траншеи. Жаль, что не хватило времени построить оборонительные сооружения.
Когда уже последние подразделения занимали свои позиции, кто-то воскликнул:
– Смотрите! Вон они!
И верно. Перед этим Катя насчитала пять легких уорстрайдеров, LaG-17 и «Арес-12», то ли разведывательное подразделение, то ли прикрытие группирующихся в лесу сил. И теперь из-за деревьев появились еще несколько боевых машин, едва различимых из-за нанофляжа. За ними двигалась вторая шеренга, тяжелые, могучие страйдеры выбирались на опушку, ломая кусты и грибообразные растения.
Помимо «Призраков» и «Скаутов» Катя заметила плоские, двурогие тела KR-9 «Манта», 42-тонные средние штурмовые страйдеры со спаренными 100-мегаваттными лазерами, ракетными установками, автоматическими пушками. Еще дальше шли четыре RS-64D «Бог войны», по меньшей мере один Qu-19E «Каллиопед» и грозный 54-тонный гигант Кг-200 «Дух смерти». Промелькнули несколько скиммеров, на каждом по отделению пехоты.
Внушительная сила… Катя вела счет страйдерам и насчитала уже 38, когда Синклер приказал приготовиться к бою. Повстанцы значительно уступали и в количестве, и в качестве, а значит, в огневой мощи. Самыми тяжелыми у них были три «Бога войны» и четыре скрипящих «Разрушителя», а у противника имелось по меньшей мере 12 страйдеров массой более 40 тонн. Если только Синклер не решит обратиться за помощью к ксенам или отступить в город, то бой будет недолог.
Над повстанческими шеренгами прошелестела ракета, сопровождаемая густым длинным хвостом, и с громким хлопком разорвалась где-то за спиной. Из-под холма донесся низкий грозный рокот – правительственные войска пришли в движение.
И Катя поняла, что пришла пора сразиться за саму жизнь.
Главной задачей для Дэва на данный момент было узнать, сколько имперских морских пехотинцев все еще находится на борту «Токитукадзе». Изолированные в кормовой части корабля, они могли в любой момент атаковать группу повстанцев или, что еще хуже, нарушить каким-то образом работу двигателей или энергетической установки; тогда эсминец обречен на беспомощный дрейф в космосе.
Решить эту проблему не составляло особого труда. Через несколько секунд после расстыковки Дэв передал предупреждение всем, кто не находился в линк-кабинах, найти противоперегрузочные кресла, затем на минуту дал ускорение в 4g. Любой, кто в этот момент стоял на ногах, был бы сбит с ног и лежал теперь со сломанными костями. Дэв рассчитывал, что те, у кого хватило ума и времени найти убежище, останутся в нем до конца. Время от времени он «пришпоривал» «Токитукадзе», просто так, чтобы нежелательные пассажиры не забывали об осторожности.
И вот теперь Дэв смотрел на Эриду. Вавилон и небесный лифт уже исчезли из вида, и планета издали выглядела мирной, прекрасной и величественной. Что там происходит? Лучше бы он остался с ней.
Дэв чувствовал, что его отношения с Катей изменились, хотя он по-прежнему любил ее. За последние месяцы она как-то отдалилась, или это отдалился он сам? Кто скажет? Может быть, когда все закончится, они смогут еще раз попытаться сблизиться друг с другом. Он этого хотел, а она? Если, конечно, они останутся в живых. Дэв не любил думать об этом. Два имперских фрегата находились сейчас менее чем в 50 тысячах километров, и «Токитукадзе» начал уже готовиться к встрече. Еще восемь минут, и противники окажутся в пределах досягаемости, когда можно будет обменяться ракетными ударами.
А пока есть время подумать. Много времени. Даже слишком.
Дэв всегда, всегда хотел быть капитаном корабля, эта мечта зародилась еще в детстве и немалую роль в этом сыграло преклонение перед отцом. Вид небесного лифта Эриду из космоса, когда «Токитукадзе» отошел от синхроорбитальной станции, вдруг вызвал в нем взрыв эмоций: вины за то, что он так и не повидал своего отца перед тем, как Майкл Камерон покончил с жизнью, понимания того, что чувствовал его отец, командуя имперским эсминцем.
И вот теперь Дэв может ощутить то же самое, но как же это трудно! Майкла Камерона окрестили предателем за то, что он уничтожил небесный лифт, не дав ксенофобам достичь синхроорбиты, где укрылись беженцы с Лунг Ши. Столкнувшись с необходимостью выбора и не располагая временем для размышлений, его отец действовал. Герой…
И вот Дэв, недавний герой Империи, совершает акт измены, похищает имперский корабль ради того, чтобы воспрепятствовать его возможному использованию против повстанцев на планете.
Думаю, что ты бы понял меня, отец.
Впервые за долгие годы Дэв пожалел, что рядом нет отца, который мог бы дать совет, подсказать, что делать. Он чувствовал себя совершенно не на месте, управляя поврежденным кораблем, решая трудные, не его уровня задачи. Сначала просто планировалось, что они попытаются воспрепятствовать участию «Токитукадзе» в боевых действиях против повстанцев в Библе. Теперь же его понуждают вступить в бой, при нехватке людей и с раной на боку.
Имперские корабли имели большой экипаж; прежде всего потому, что таким образом обеспечивался отдых от дежурств, а еще ради того, чтобы большее число операторов могло при необходимости лучше, эффективнее распорядиться мощным военным арсеналом эсминца и средствами связи, контроля и управления. Один джекер может управлять только одной ракетой, а в современных боевых условиях он часто просто не успевал выпустить вторую. Под командой Дэва находилось 19 человек, 9 из них ухаживали за раненными или охраняли пленных и мостик. Из оставшихся четверо были заняты управлением эсминцем, а Симона, помимо контроля бортовых ИИ, еще и следила за тем, чтобы оставшиеся на свободе члены команды не пробрались к жизненно важным системам корабля.
Так что оставались Дэв и 4 других: Бондевик и Николсон, старые товарищи из Торхаммеров, Шнайдер и Деврейс из Терранских рейнджеров. И на них все вооружение «Токитукадзе».
