– Профессор? – сказал Синклер. – Если позволите?

– Конечно.

Рука Синклера все еще лежала на интерфейсе. Он закрыл глаза, и минутой позже трехмерное изображение японского офицера возникло в воздухе рядом с изображением базы. Он выглядел испуганным, а лицо его почернело от дыма.

– Они вошли через ограждение периметра двадцать минут назад! – орал он на нихонго. – Мы уничтожили сотни, но они продолжали идти… они все еще идут, и мы не можем остановить их! Нам нужна немедленная поддержка! Кто-нибудь…

Картинка дернулась и исчезла.

– Мы думаем, что в этот момент башня лазерной связи была опрокинута, – сказала Ортиз минутой позже. – Другие фрагменты переговоров, обнаруженные на борту «Касуги Мару», говорят о нападении города на базу. В действительности мы не знаем, что это означает. У ДалРиссов есть хорошо организованная военная структура. Им пришлось создать ее, когда они воевали с Нага. Говорят ли эти обрывки переговоров, что гражданские взбунтовались и устроили набег на базу? Или, что военные силы, разбившие там лагерь, атаковали ее? Почему они атаковали? Произошло ли что-нибудь, что могло рассердить ДалРиссов, может, нарушение какого-нибудь табу или традиции? Мы не знаем. Складывается впечатление, что империалы также не знают, что произошло на самом деле.

– Похоже, они не понимают, что напало на них, – заметил помощник.

Дэв бросил взгляд на Ортиз.

– Профессор? Вы назвали место… Дожинко? – Ко было японским суффиксом, который означал «порт», но единственное значение слова дожин, которое он знал, являлось резким, унижающим понятием.

– На земле несколько веков назад, – объяснила Ортиз, – на японском острове Хоккайдо, жили аборигены, которых называли аину. Пару тысяч лет назад они заняли все прибрежные острова, но японская эмиграция с основной территории постепенно смыла их оттуда, принуждая тесниться и тесниться на Хоккайдо, запрещая охотиться, ловить рыбу и даже использовать собственный язык. Насколько я могу догадаться, к середине двадцать первого века аину вымерли.

– Геноцид, – сказала Катя. Слово было жестким и холодным.

– Думаю, что так оно и есть, хотя сомнительно, что геноцид был когда-либо осознанной целью для нихонджин. В любом случае, этнические японцы называли Аину Дожин. Позже они стали применять это слово к любым примитивным аборигенам. Это… не очень хорошее слово. Оно подразумевает что-то грязное, медленно мыслящее, морально безвкусное. Я не уверена, но думаю, что оно связано с одним из слов нихонго для какого-то сорта слизи. Сейчас они используют слово для описания ДалРиссов.

– Это объясняет, – сказал Дэв, – почему у них всегда возникают неприятности с любым, кто думает не так, как они.

– Японцы не одиноки в этом, Дэв, – пояснил Синклер. – Я вынужден признать, что нетерпимость, безусловно, является общечеловеческим качеством.

– Некоторые культуры практикуют это в большей степени, чем другие, – заметила Катя.

– Интересно, не это ли создало проблему на ШраРиш, – сказал Дэв. – Империалы могут быть тяжеловаты на руку. Если они нанесли ДалРиссам оскорбление…

– Это, – сказал Синклер, – первое, что тебе необходимо определить. Почему ДалРиссы напали?

– И разозлились ли они на всех людей или только на империалов? – добавил Смит. – Можем ли мы использовать этот гнев, чтобы перетянуть их на нашу сторону?

– Главное, – подчеркнула Ортиз, – выяснить, значит ли гнев для ДалРиссов то же самое, что и для нас.

– А база все еще там? – поинтересовался Дэв. – Может, у империалов на поверхности уже ничего нет.

– Это может быть и хорошо для нас, и плохо, – задумчиво сказала Катя. – Если империалы покинули поверхность, это может создать большие трудности при попытке приблизиться к ДалРиссам. Они могут поставить там своего рода карантин, что сделает проникновение туда сложным.

– Я не утверждал, что эта миссия будет легкой, – сказал Синклер. Остальные рассмеялись.

– А можем мы поближе рассмотреть эту базу? – спросил Дэв.

– Нет проблем, – кивнул Синклер. – Смотрите.

Купола увеличились, вращаясь в пространстве, в то время как их стены стали прозрачными. Дисплей показывал внутренние структуры, выделяя различными цветами жилые модули, складские зоны, силовые станции, контрольные центры и другие детали военной базы.

Самая крупная постройка, пирамида со срезанной верхушкой, содержала ангар с лифтами для аэрокосмолетов. На верхней взлетной палубе три аэрокосмолета класса «Камоме» покоились в парковочных зонах, разделенных защитными стенками. Внутри ангара еще четыре шаттла лежали в ремонтных люльках. Нижний уровень здания содержал тридцать два уорстрайдера, полный комплект. Их торсы обвивали провода, идущие от порталов обслуживания. Схема показывала их силуэты. «КУ-1180», – подумал Дэв.

– Насколько я понимаю, типы страйдеров, это всего лишь предположение, основанное на общей информации, – сказал он.

– Предположение, – подтвердил Синклер, – и устаревшее, по крайней мере, уже на четыре месяца. Все же картинка дает вам понятие о том, что может находиться на военной базе подобных размеров. Там есть и более тяжелые машины. Развединформация, которую вы привезли, упоминает, по крайней мере, об одном «Катане».

– А есть что-нибудь по поводу того, что у них на орбите?

– Ничего определенного, и к тому времени, как вы попадете на Алию, разведданные будут устаревшими, по крайней мере, месяцев на восемь. Однако можно предположить, что у них там эквивалент эскортной эскадры, плюс транспорты и корабли-склады.

– Я больше озабочена тем, как мы собираемся убедить их в том, что отличаемся от японцев, – заметила Катя. – Они могут не понимать разницы между людьми и, возможно, не поймут наших мотивов.

– Это знакомо, – сказал Дэв. Контакт с Нага сопровождался в свое время теми же трудностями. – Как можно разговаривать с существом, которое обладает совершенно чужеродной структурой логики и мышления?

Синклер засмеялся.

– Дэв, как вы думаете, почему мы дали это задание именно вам? Мы верим в вашу способность вести переговорах с этим… народом.

– А вы не обдумывали вместо этого возможность попытки переговоров с японцами? – предложил Дэв. – Это было бы, черт подери, намного проще.

Затем они принялись обсуждать детали миссии.

Они вместе вступили в неизведанное – Дэв и Катя, Синклер и Брэнда Ортиз. Свет был резким, с голубым оттенком. Небольшое солнце светило настолько ярко, что, казалось, заполняло все небо. Растения (если их вообще можно так классифицировать) походили на красные и розовые плоские полотна из гибкого губчатого материала. Они корчились и извивались в медленных движениях танца, организованного так, чтобы подставлять максимум поверхности прямому солнечному свету. Из-за этой подвижности сам ландшафт казался живым.

Несмотря на тот факт, что Дэв уже бывал в подобном окружении раньше, он испытывал сложности с пониманием того, что видел. Масштаб и чувство перспективы терялись. Серный туман в воздухе заставлял вещи выглядеть более удаленными, чем на самом деле, и на всем пространстве не было ничего знакомого, вроде дерева или здания, с чем можно было бы сравнить окружающее.