– И бросить ДалРиссов? – гневно спросила Катя – Когда же мы, наконец, для разнообразия встанем и будем сражаться?

– Когда у нас будет шанс победить, – резко ответил Дэв Он чувствовал боль незаживших ран в ее голосе но проигнорировал это. Сейчас не время и не место обсуждать этический аспект войны.

– Нам, возможно, нужно сразу же перейти к коммуникации посредством комелей, – предложил Хаган, разряжая обстановку. – По крайней мере, это продемонстрирует им, что мы хотим контакта Вполне возможно, что они воспринимают наши сегодняшние передачи по радио просто как приветствие.

– Именно, командор Хаган, – вступил Андроев. – Мы знаем, что ДалРиссы понимают наш язык, отдельные слова, но нам неизвестно, какая часть того значения, которое они приписывают этим словам, соответствует тому значению, которое привязываем к ним мы.

– То есть, вы хотите сказать, что обыкновенное приветствие может показаться им смертельной угрозой? – спросила Катя.

– Может быть, это не совсем так, но идея верная. Большинство человеческих приветствий представляют собой определенные социальные послания: «Я доброжелателен. У меня нет оружия в руке. Я беспокоюсь о твоем здоровье и делах». Такие чувства, настроения имеют тенденцию к потере своего значения за долгий период времени и становятся чем-то ненамного большим, чем социальный ритуал. Но у нас нет даже представления, что они могут означать для ДалРиссов.

– Ах, – сказал Дэв. – Может быть, для них фраза: «У меня нет оружия» означает: «Эй; я твой завтрак». Или: «Я беспокоюсь о твоем здоровье» означает: «Не заняться ли нам спариванием?»

Остальные рассмеялись.

– Это, – сказал Андроев, – вероятно, общая идея.

– Следующий вопрос, который встает перед нами, – продолжил Дэв, – это место контакта?

– Похоже, здесь у нас нет выбора, – заметила Катя. – Изначальный план предполагал высадку и уничтожение имперских сил на поверхности, затем переговоры с ближайшими ДалРиссами. Это может быть неосуществимо на данный момент, раз ДалРиссы у Дожинко, как оказалось, в буквальном смысле выдернули свои корни и ушли. В качестве альтернативы мы могли бы проигнорировать империалов, они, похоже, не представляют большой угрозы сейчас, и попытаться высадиться недалеко от Лагеря Миграции. По крайней мере, мы знаем, что найдем там ДалРиссов.

– Я думаю, – медленно сказал Дэв, – что лучшим решением будет придерживаться плана Мы, может быть, нарушим какое-нибудь табу или закон, показавшись незваными у Лагеря Миграции, и, если эта морская звезда в центре города все же является своего рода военным сооружением, наше прибытие может быть рассмотрено как угроза. Нам лучше быть подальше, я думаю, недалеко от базы империалов. Если ДалРиссы враждуют с японцами, то демонстрация местным жителям, что мы тоже с ними не в ладах, не помешает. И, полагаю, что необходимо разговаривать с ними там же, где империалы с ними работали. Мы все еще не знаем, насколько едино общество ДалРиссов и насколько вообще оно соответствует тому, что люди называют социальной структурой. Если мы высадимся у Лагеря Миграции, то можем выяснить, что они вообще ничего не знают о людях.

– Последнее, похоже, невозможно, – сказала Ортиз. – Принимая во внимание тот факт, что люди ответственны за окончание долгой войны ДалРиссов с Нага, я сомневаюсь, что на всей планете найдется Рисе, который не слышал о нас. Однако, думаю, вы правы в отношении того, что нам нужно начинать переговоры с ДалРиссами в том же месте, которое империалы покинули. В этом, возможно, будет своего рода симбиотическая ценность…

– В таком случае, мы пришли к единой точке зрения, – сказал Дэв. – Катя, чем быстрее мы высадим твоих людей, тем лучше. Как скоро вы сможете подготовиться?

– Нам нужно только время, чтобы загрузиться на борт аэрокосмолета и сняться с орбиты, – ответила она. – Скажем, два часа.

– Мы переходим на ночную сторону планеты, – сказал Дэв. – Почему не дать твоим людям, наконец, выспаться? Бог знает, сколько времени пройдет, прежде чем у них появится возможность отдохнуть. Сбор на ваших аэрокосмолетах завтра, в 8-00.

– Ноль-восемь-ноль-ноль, принято, Командор.

– Ты будешь в большой степени рассчитывать на свои собственные суждения, Катя, хотя я хотел бы постоянно поддерживать с тобой полную связь. Твоими задачами будут: первое – уничтожить имперскую угрозу, и я полагаюсь на твое мнение относительно того, как это выполнить, второе – попытаться вступить в контакт с ДалРиссами.

– Подождите, – сказала Ортиз. – Разве там не должна быть Контактная Группа, командор?

– Нет, профессор. Не в этот раз, не с таким большим количеством неизвестных. Я разрешу вам загрузиться на борт аэрокосмолета и сняться с орбиты, как только полковник Алессандро даст на это добро. Как только мы очистим территорию от империалов и получим, по крайней мере, хоть какие-либо подтверждения, что ДалРиссы хотят сотрудничать, сразу же пошлем вас на поверхность.

– Я думаю, вы совершаете ошибку, – сказала Ортиз, в ее голосе прозвучало недовольство.

– Может быть. Но до тех пор, пока не понятна политическая ситуация там, внизу, это все еще военная операция. Я обещаю вам, что полковник не начнет стрелять. По крайней мере, в ДалРиссов.

Затем дискуссия перешла на механизм контакта и на то, что необходимо выполнить Экспедиционным Силам Конфедерации, считая, конечно, что Империя даст им на это время.

Дэв чувствовал себя заметно лучше. Он уступил предложенному анализатором режиму цефлинкового отдыха и альфа-волновому контролю, и, возможно, это помогало. В любом случае, он заметил, что чувствовал себя хуже вне подключения, лучше всего ему было при полном трехразъемном цефлинке.

Дэв больше почти не думал о том, что случилось на Геракле. Его прошлая депрессия в большой степени отступила, хотя все еще оставалась тоска по потоку знаний и ощущений, которые принадлежали ему во время ксенолинка. Мечтания об этом, однако, можно было контролировать во время цефлинка, имея доступ к буквально любому знанию и опыту. Только когда он находился вне подключения и не на что было положиться, кроме собственных возможностей и нескольких гигов имплантированного в его мозг ОЗУ, он действительно ощущал удар от своей потери.

Если бы только каким-то образом постараться быть подключенным все время…

Аэрокосмолет «Штормовик» ВК-141 задрал нос. Подлетая с юго-запада, он поднял минивихрь из пыли и фрагментов растительности.

Четыре грузных яйцеобразных упаковки вывалились из пазов под крыльями аэрокосмолета, завертелись в воздухе, затем стабилизировались во взрывах раскаленной плазмы. Когда каждая из них коснулась поверхности, медленно опускаясь на струях плазмы из тормозящих падение двигателей, боковые и нижние панели открылись, при этом развернулись узлы, ноги, руки и оружейные дула, распрямляясь в гладких движениях, напоминающих движения живого существа. Одна за другой машины переходили в полный боевой режим. Их бронированные корпуса замерцали, когда нанопокрытие начало приспосабливаться к окружающей среде, принимая пестрящие, золотисто-оранжевые оттенки местной растительности. Когда машины замирали на месте, их очертания полностью исчезали, делая точную идентификацию очень сложным делом. Во время движения их форма казалась расплывчатой, в то время как цветные блики скакали по всей поверхности страйдера, как будто она была покрыта зеркалами.