Операции, подобные этой, когда объектом нападения были Имперские космические верфи, разбросанные по всему Шикидзу, являлись основным источником пополнения космического флота Конфедерации для предстоящего восстания. И, возможно, мелькнуло в голове у Дэва, когда он стремительно развернул свой корабль навстречу мерцавшему созвездию огней орбитальной Верфи Дайкоку, вполне возможно, что рейды эти обеспечат Конфедерации еще один весьма важный фактор: время.

Чуса – подполковник – Рэнди Брэдли Ллойд занимал должность старшего офицера охраны на огромном орбитальном комплексе под названием Дайкокукичи – База Дайкоку, – включавшего в себя нанофабрики, жилые помещения рабочих и обслуживающего персонала. Но почти всем в Гегемонии место это было известно, как «Верфи». Подплыв в помещение главного пункта управления и контроля, он стал при помощи рук пробираться к терминалам слежения. В этот момент его мысли снова вернулись к этой жирной скотине Танемуре. У Ллойда невольно вырвалось проклятье.

Здесь, на этой станции Ллойд имел над собой двух старших офицеров, уполномоченных Империи. Тайса Танемура был в должности командующего базой, а Чуса Кобо – командующим военно-морским контингентом верфи. Находившийся в их подчинении Ллойд отвечал за все техническое оборудование базы, включая лазерные установки космической обороны, кроме того, в его ведении был и многочисленный гражданский персонал.

Ллойд занимал довольно высокое положение, но в последнее время его стали донимать трудности, возникавшие именно тогда, когда он пытался этим высоким положением разумно воспользоваться. Дело в том, что моральные устои неяпонской части персонала, как на орбитальных участках, так и среди работников наземных служб, были настолько низки, что Ллойд всерьез стал воспринимать это как первую стадию мятежа. Такого понятия, как «дисциплина» среди младшего офицерства, а также среди офицеров, только что перешедших в категорию старших, практически не существовало. Да и к чему выполнять приказы, к чему перенапрягаться, если представители Империи в основном пекутся о твоем цвете кожи и разрезе глаз?

В данный момент Ллойд был взбешен именно отношением к себе своих командиров, причем обоих сразу, поскольку, как казалось Ллойду, офицер Гегемонии обязан относиться уважительно ко всем офицерам решительно, независимо от их ранга. Два или три дня назад Ллойд получил весьма основательную взбучку от какого-то наглого коротышки-майора, адъютанта Танемуры, и Ллойду это пришлось весьма не по душе. То, что адъютант носил на один шеврон больше, принципиальной роли не играло. Дело было в том, что этот Хагивара был просто самовлюбленным ублюдком, твердо верившим, что все гайджины без исключения – либо шпионы, либо потенциальные мятежники. Но самое неприятное, что майор был ублюдком, наделенным властью, и то, что он может настрочить в рапорте относительно Ллойда своему начальнику Танемуре, который, вне всякого сомнения, тут же сообщит еще выше, на Сингапурский синхроорбитал может принять наверху совершенно иную, естественно, негативную окраску. Этого Ллойду совершенно не хотелось.

А Танемура сильно недолюбливал Ллойда по причинам чисто религиозного характера.

То, что Ллойд решил перейти в «Разум Божественного универсализма»; сильно подорвало его карьеру в Гвардии Гегемонии. Теперь он понимал это, но жизнь его от этого понимания легче не становилась. Убеждение, что все разумные существа во Вселенной эволюционируют и стремятся в собственном совершенстве уподобиться Божеству, что все равны и нет никого ни хуже, ни лучше, являлось почти стопроцентной гарантией того, что отношение японцев, в штыки встречавших любую новую философию, фанатично веривших в пресловутые межклассовые барьеры и проявлявших традиционное недоверие к лицам неяпонского происхождения, будь то люди или не совсем люди, отношение к такого рода неофитам должно было резко измениться в отрицательную сторону.

Ллойд, разумеется, мог бы спокойно держать в секрете свой переход в новую веру, но в этом случае он нарушил бы Третью Установку Универсализма, гласившую, что идеи эти должны стать достоянием любого рационально мыслящего существа. Два дня спустя после доклада главе своего департамента, почтившего своим присутствием сторожевой корвет «Эпсилон Лиры» о предпринятом шаге, Ллойд совершенно неожиданно для себя был переведен на Дайкокукичи.

С тех пор миновало уже семнадцать месяцев – срок почти в три раза больший, чем положено пребывать на станции с весьма тяжелыми условиями службы. Его коллеги – офицеры, присланные сюда значительно позже его, – уже успели смениться, Ллойд же по-прежнему оставался здесь, и у него складывалось впечатление, что о нем просто-напросто забыли, что он теперь вообще никому не нужен. Дважды он подавал рапорт о переводе, поскольку и обе его жены, и его муж прекратили с ним всякие отношения еще год тому назад, но оба раза на его прошения никто не реагировал. Но Ллойд с завидным упорством продолжал свои апелляции к начальству в надежде, что его все же переведут с этой внешней системы прежде, чем скука окончательно его доконает.

Он снова хотел жить полнокровной жизнью. Однако жизнь эта, как показывали события, должна была пока подождать – дежурный офицер внезапно объявил «Готовность 2», тут же заменив ее на «Готовность 1».

Кому, скажите на милость, понадобилось атаковать этот кусок дерьма, затерявшийся где-то у черта на куличках? Усевшись в кресло командира, Ллойд присоединил свой Т-разъем и провел ладонью по интерфейсу. Тут же он оказался в космосе – он медленно плыл над огромной черной громадой Афины навстречу двум светилам, заливавшим все ярким, но не ослепляющим его багровым светом. Диски обеих солнц были густо усеяны рваными, ассиметричными пятнами, глаз Ллойда мог даже различить зернистую структуру их фотосферы и огненные фонтаны протуберанцев. – Ну и что ты там засек, Мануэль?

Тут же в его ушах зазвучал голос дежурного офицера Чу-и, лейтенанта Мануэля Родригеса.

– Не могу понять, в чем дело, командир. Вначале я было подумал, что какой-то охломон вздумал подшутить на нами, либо просто по недомыслию вперся в наш вектор. Но, судя по только что полученным данным, один из них, должно быть, «Аматуказе».

– Где они сейчас?

В его внутреннем визире возник ярко-зеленый треугольник, зависший в пространстве над планетой двух солнц.

– Он приближается к нам с ночной стороны, – уточнил Родригес. – Четыре раздельно следующих объекта-цели. По их вектору следования до них – пара миллионов километров.

– Усилить ИИ, – отрывисто распорядился Ллойд.

В треугольнике появились четыре световых точки, но расстояние пока не позволяло рассмотреть, что это было. Мелкие буковки данных проинформировали Ллойда о приблизительной массе объектов, их скорости и курсе следования относительно Дайкокукичи. Можно было с определенностью утверждать, что это корабли – свечение нейтрино свидетельствовало о реакции синтеза на борту.

Ллойд задумчиво сложил губы трубочкой и присвистнул. Очень здорово! Вообще-то любой из этих судов должен был весить что-то около восьмидесяти тонн, и судя по тому изображению, которое удалось получить, это действительно эсминец того же класса, что и «Аматуказе». Двое остальных были поменьше, видимо, патрульные корабли или корветы. А четвертый мог быть чем угодно, от танкера до транспорта.

Корабли Империи? Должно быть, так. Гегемония ничем, даже отдаленно походившим на «Аматуказе», не обладала. Но тогда какого дьявола они рыщут здесь, по системе, без предупреждений, без запросов, даже без стробов противостолкновения и навигационных сигналов?

– Таня! Есть там что-нибудь от них?

– Ответ отрицательный, сэр. Мы никак не можем докричаться до них буквально на всех частотах, как Имперских, так и на частотах Гегемонии, используя и радио, и лазер. Они молчат.

А если все же проанализировать этот их курс и направление…

– Излучатели на полную мощность! – скомандовал Ллойд. Он еще не был до конца уверен, что это вражеские корабли, но предпочел, чтобы весь порядок перехода в повышенную БГ был соблюден. – Осуществить захват целей и сопровождать. Быть готовыми к открытию огня. А потом возникли облака завесы. Ллойд тут же принял единственно верное, на его взгляд, решение и по спецканалу объявил готовность номер один.