Чем было бы Я, если бы оно сначала стало существовать на Пустой Поверхности, в непохожести, которая всегда бывает спутником необъяснимых феноменов и странных сияний. Могло ли Я приобрести иную форму вследствие других условий, стать таким, какие, например, эти крохотные не-"я"?…

И это «могло бы быть» – нечто новое, Событие, достойное тщательного изучения…

Дэв ощущал, как все тело его наливается свинцом. Мысли его были заполнены незнакомыми, странными ощущениями сна. Сознание растворилось во мраке…

Встреча с этим чужим «я» оказалась более шокирующей, более разрушительной для уверенности Я в своей идентичности., и месте во Вселенной, чем открытие того, что Вселенная принадлежит еще и людям. Это «я» не было продуктом Я… а другого Я, раскрытием затейливого секрета и неожиданным изумлением, даже ошеломленностью от внезапного постижения всех тайн вселенной.

Другое Я? Можно говорить и о другой Вселенной, даже о двух или трех, хоть и не абсолютно идентичных, но, во всяком случае, очень схожих. Где-то глубоко в себе Я хранило воспоминание о предыдущих Я, пресытившихся и завершенных, далеких Я, что засылали снаряды Будущих-Я на Пустую Поверхность Скалы в Центре Вселенной; должно же быть объяснение уже позабытых странствий по Пустой Поверхности в эту часть Вселенной Скалы.

Но такие… создания были очень далеко отсюда, от Предела, до них ни за что не добраться, они отделены и самой Пустой Поверхностью, и бесчисленным множеством Событий. Именно здесь следовало искать доказательство физического существования других Я в достижимых пределах Вселенной.

Я рассматривало возможность однажды встретиться с другими Я, даже считало эту встречу неизбежной, однако никогда не предполагало, что местом этой встречи будет Предел, В его поставленной с ног на голову космологии, Вселенная представляла собой Скалу без начала и конца, помещенную – впрочем, это слово вряд ли объективно применимо к бесконечным категориям – над огромным Пустым Пространством не-Скалы. Потому что для данного Я Циклы вечно стремились к завершенности, заключавшей в себе миллиарды событий; в конце концов, они приходили к завершающему Событию, когда Я достигало внутренней поверхности Пустой Поверхности и подвергалось Изменению, когда облака Будущих-Я клубились над Пустой Поверхностью, повинуясь генерируемые изнутри пульсациям мощной магнитной энергии. Будущие-Я тужились над Пустой Поверхностью, в конце концов, приземляясь на какой-нибудь части ее.

Я бросало взгляды на эту поверхность и Пустую Поверхность за пределами последней, однако впереди были еще многие тысячи событий и Изменение. И все же Я чувствовало себя близким к завершающему Событию… оно готово было уже почувствовать его вкус, пока над ним не пронеслось обжигающее Пламя, отторгнувшее так много от Я, его памяти и опыта.

Это воспоминание заставило Я содрогнуться. Человек трепыхался на зыбкой, эластичной поверхности, полупогрузившись в нее.

Для Я Огонь был неразрывно связан с этими… людьми, потому что оно впервые ощутило вкус его, когда его «я» выбрались на Пустую Поверхность.

Люди, или им подобные, уничтожили многие тысячи маленьких «я», отправленных проверить и попробовать эти немыслимые концентрации чужих металлов и материалов, на ощупь казавшиеся великолепными продуктами дезинтеграции магнитных полей Скалы, удерживающиеся на краю Пустого Пространства. И люди. были там, на Пустой Поверхности, до тех самых пор, пока не пришло Пламя.

Вполне естественно было предположить, что именно люди и вызвали это Пламя.

И Я уже почти сомкнуло было свою железную хватку, намереваясь разделить его тело на молекулы, поглотить его.

Но, что-то, какое-то новое из воспоминаний остановило его, призвало обдумать все и принять решение.

Это новое из воспоминаний касалось чужих «я», и они продолжали говорить о другом Пределе, другом Я… и о людях, таких, как этот. Были и другие воспоминания… о мрачных, затененных уголках Пустого Пространства, о мириаде аспектов Вселенной, неотносимых ни к Скале, ни к не-Скале, скорее, это были особые подвиды Скалы, твердые, незыблемые, но отличавшиеся многообразием структур, поражавших разум и обозначивших странствие миллиардов отдельных Событий, больших и малых, в теплом чреве Матери-Скалы.

Углубляясь в это исследование, Я копалось в воспоминаниях, принесенных чужими «я». Как много было в них странного, непонятного, озадачивающего, приводящего в смущение.

Прежде всего, это можно было охарактеризовать как чудо, поскольку казалось, что Вселенная до сих пор хранила в себе мириады неожиданностей далеко от Предела, такого знакомого, привычного, уютного.

Дэв знал, что Империя – враг. Империя разрушила его семью, обязав его отца развестись с матерью, чтобы заполучить возможность обзавестись социально приемлемой супругой, обеспечившей ему доступ в высшие командные сферы Империи. И пост этот, в конечном итоге, привел его к позору, военному суду, к самоубийству. Мать Дэва еще была жива, однако после проведенной над ее психикой реконструкции, превратилась в странную, недоверчивую, нелюдимую особу. А брат Дэва… где теперь был Грег?

Дэв вынужден был заняться поисками новой семьи для себя…

Семьи? А что вообще есть семья? Впечатление собравшихся вместе «я», но нечто более определенное, более… независимое. Не отражения и эхо Я, а каждое Я, сознающее свое право быть им.

Поразительно.

Сражаться против Империи. Не во имя отмщения, хотя поначалу именно отмщение было главным движителем. А потому, что Империя – несправедливость. Потому что душила индивидуальность, людские цели, Богом дарованное право предпринимать попытки и совершать ошибки, учиться на них и предпринимать новые попытки.

Потому, что она уничтожает барьер, отделяющий человека от машины.

Потому что старается навязать лишь один тип существования, один способ восприятия культур, столь не похожих друг на друга, как североамериканская и кантонская, японская и джуаниекундан, латиноамериканская и Северная хинди.

Потому что она несостоятельна, потому что утверждает торжество боли, принося индивидуальность в жертву конформизму.

Потому что ни одно из правительств не имеет права властвовать над душами и разумом людей.

Правительство. Конформизм. Индивидуальность. Странные мысли, чужие, непостижимые.

Однако теперь Я могло ясно ощущать и услаждаться этой ясностью потока мыслей. Тот комель, что человек обернул вокруг своей… руки… был поглощен, его черты подвергнуты анализу, выяснены его цели. То, для чего был создан комель, – чтобы перебросить мостик между двумя разными типами мыслящих существ, – Я уже постигло.

Но даже если доведенные до совершенства мыслительные аппараты обоих были настроены друг на друга, как все-таки могло Одно понять Другое, того, кто не мог ощутить те же аспекты окружающей Вселенной… или же разница в способе ощущения их так же велика, как велика разница между Скалой и не-Скалой?

Что произойдет, если здесь применена… нейростимуляция?

Внезапно Дэв очнулся… совершенно бодрым, хотя и не мог сразу же точно определить, закрыты ли его глаза или нет, поскольку его по-прежнему окутывала давящая тьма. У него было такое ощущение, что он лежал на водяном матрасе, хотя мягкие волнообразные движения под ним как будто бы не совпадали с его собственными.

Спина…

Он вспомнил о тех последних минутах ужаса, он помнил о той резкой боли в спине, пронзившей все его существо, после чего была уже только пустота в нижней части тела, словно она исчезла.

Хорошей, опытной команде инженеров-соматиков ничего бы не стоило вновь в два счета поставить его на ноги, но… откуда им здесь быть?

Предчувствуя самое страшное, он попытался пошевелить пальцами ног… и тут же почувствовал, что они двигаются!

Облегчение, которое он испытал, убедившись, что ноги его целы и невредимы, было неописуемым, но эта захлестнувшая его волна радости длилась до тех пор, пока ему не пришло в голову, что даже ампутация вызывает у человека, лишившегося конечностей, долгие фантомные боли и ощущения наличия их. Так что же было с ним?