Запросив причину и размеры неисправности, адмирал выяснил, что связь была прервана по причине мощнейшего электромагнитного импульса, по вине которого вышло из строя около шестидесяти процентов средств связи, как космической, так и ближней. Самое любопытное то, что источник этого излучения был, во-первых, неизвестен, а во-вторых, отличался направленностью на отдельный аэрокосмолет, а не просто в пространство.

Что же за неизвестное оружие применили бунтовщики?

Впрочем, не имеет значения. Скоро на поверхности Геракла не останется ничего живого, за исключением разве что его подразделений и рассеянных мелких групп бунтовщиков, молящих о пощаде.

– Приготовиться к получению координат для бомбардировки поверхности! – рявкнул Кавашима.

– Что за черт? – Катя услышала сначала радиошумы, а потом ее сенсоры зарегистрировали источник мощнейшего электромагнитного излучения, причем сконцентрированного настолько сильно, что оно даже не задело ни ее «Шагающую», ни остальных, ожидавших приказа на вершине горы.

Один из снарядов «Соратака», потеряв управление, неуклюже плюхнулся где-то в стороне. Остальные, казалось, блуждали в воздухе, пытаясь обрести контроль, затем помчались обратно. Их явно что-то застало врасплох. Но что?

На склоне горы вдруг замелькали вспышки разрывов. Вверх быстро продвигались боевые машины империалов, их было, самое мало, три десятка, надвигающихся прямо на них. Они шли, растянувшись почти на километр, – тяжелые, закованные в броню четвероногие «Шагающие», за каждой из которых тянулась цепочка бойцов Космической пехоты Империи. Значит, империалы решили бросить в бой живую силу и «Шагающих».

От брони Катиной машины отрикошетил мощный лазерный пучок, она, инстинктивно пригнув машину, послала ответный залп. Некогда было думать о загадочных электромагнитных импульсах. Линия «Шагающих» повстанцев открыла огонь, и на наступавших империалов обрушился шквал ракетного огня и залпы лазерных орудий.

Существо, бывшее прежде Дэвом Камероном, взбиралось все выше по горной круче, внимательно следя за горизонтом и небом, пользуясь всей амальгамой чувств – зрением и слухом человека, скомбинированными с восемнадцатью чувствами, дарованными ему Нага и позволявшими ощущать магнитные поля, прислушиваться к тихому журчанию перетекавших электронов, смутно чувствовать громады объектов, направлявшихся в космос. Он был уже отлучен от главного тела Нага, особая супраклетка полностью вживилась, внедрилась в его тело, и молекулярная паутина, связывавшая его с остальными супраклетками, с «целым», исчезла, растворилась. Внутри своего светившегося серебристым и черным змеевидного тела он выглядел вполне по-земному, вполне по-человечески.

Но разум его, разум, что скрывался за его серо-стальным взором, был иным. Все существо Дэва Камерона было теперь собрано воедино, в крохотную точку, фокус концентрации, сосредоточенности, вспоминающей, ощущающей, рассчитывающей и, в первую очередь, думающей, размышляющей с новой, ранее неизведанной рациональностью, напрочь освобожденной от всех сантиментов и эмоций. Что осталось в нем из эмоций, – так это заставлявшее его трепетать сознание собственной власти. Не осознавая полностью пределов своих возможностей, даже не зная, существовали ли эти пределы вообще, Дэв понимал, что теперь он был наделен возможностями, которые его в буквальном смысле уравнивали в правах с Богом. Посредством нового, только что вживленного в его череп радиорецептора он слышал теперь гул голосов в работавших радиоцепях, мог одновременно прослушивать все радиоканалы на всех радиочастотах, отделяя каждый и обрабатывая имевшуюся там информацию, понимать и запоминать услышанное.

Больше…

Без всяких усилий он настроился на одну из волн, В одно мгновение он оказался внутри одной из «Шагающих» империалов. Это была штурмовая «Тачи», из тех, что преследовали колонну восставших. Дэв почувствовал странный тип виртуальной реальности, узкое пространство вне центра цепи «Тачи». Он ощущал присутствие бортового ИИ машины и тяжеловесный, инертный, но зато легче приспособляемый разум пилота.

Перепрограммировать бортовой компьютер «Тачи» было проще простого. Изменить кое что здесь… потом здесь… нажать вот это… Через две секунды Дэв мысленно перенесся уже во вторую «Тачи», в ту, пилот которой отчаянно пытался восстановить подачу энергии к системам вооружения, к контрольным устройствам, к любой системе управления.

В конце концов, его цефлинк-связь с машиной, просто вырубилась и он остался сидеть во тьме своей «Шагающей».

И все «Тачи», брошенные против восставших одна за другой выходили из строя.

– Катя! – позвал Вик. – Что там происходит?

– А я что, знаю? Видно, что-то там у них не ладится, Вик.

– Это понятно, но что именно?

– На высокочастотных диапазонах происходили странные вещи, – вмешался Торолъф Бондевик. – Выглядит это как передача сконденсированного потока информации, но я ничего не смог разобрать, как ни пытался.

– Понятно… Черт! Ничего не понятно! Это совсем почти как…

– Как что, Катя?

– Как стандартный алгоритм передачи, тот же самый, каким пользуемся мы. Но… он какой-то быстрый, его для чего-то решили ускорить, выглядит так, будто кто-то пытается загружаться информацией, но раз в пять, в десять быстрее.

– Быть этого не может!

– Ничего другое мне в голову не приходит.

– Мы поймали цели, чуджо-сан. Это что-то очень небольшое, похоже на отдельные «Шагающие», но на этой дистанции к отдельным «Шагающим» прицеливание невозможно, но, так или иначе, мы все равно в состоянии накрыть их одним махом, взорвав над всей территорией мощный заряд.

– Отличное решение. Открывайте огонь.

– Так точно, чуджо-сан! Сию же минуту открываем огонь…

Грохот разрыва оглушил Катю, разрыв сопровождался ярчайшей зеленоватой вспышкой, ярче ей видеть не приходилось. Она чувствовала, что падает… падает… и тут ее «Шагающая» ударилась о камни. Контрольных систем не было… ничего не было, только тьма и изолированность в узком гробу отсека пилота.

Она схватилась за интерфейс оперативной связи.

– Томид! Том, слышишь меня?

Никакого ответа. Нужно было выбираться и немедленно. Ей показалось, что ноздри ее учуяли запах дыма. Надавив на рычаг открывания аварийного люка, она к великому своему облегчению почувствовала, что он подался и через секунду в непроницаемый мрак отсека хлынул поток солнечного света. Снаружи вся местность была изувечена до неузнаваемости. Еще мгновение назад это были скалы и выжженная солнцем земля, сейчас же ее взору предстала перепаханная воронками, развороченная, обожженная почва, густо перемешанная с осколками камня, а в небо вздымался огромный гриб дыма.

Катя выбралась из опрокинутой набок машины, у которой была оторвана одна нога, вторая же изогнулась, образовав странный уродливый угол. Пламя взрыва совершенно слизало с брони весь нанофляж, большую часть наружных сенсоров и антенны. Нет, вряд ли это мог быть ядерный взрыв – ей бы ни за что не уцелеть на таком расстоянии. Катя недоверчиво выставила вперед ладонь, но нет – наличие радиации ее сенсор не регистрировал. Скорее всего, эту вершину горы снесло в результате попадания посланного прямо из космоса лазерного луча огромной мощности.

Повсюду валялись низверженные «Шагающие». Одна машина горела, половина бронированного корпуса расплавилась. Боже ты мой! Это же «Шагающая» Торольфа!..

Томид Лэнэджер выбрался из своего отсека через передний люк и спрыгнул на еще дымившуюся землю. Воздух был наполнен запахом горящего пластика и смазочных материалов.

– Черт возьми, полковник…

– Орбитальные лазеры, – не дослушав, пояснила Катя. И тут силы оставили ее и она медленно стала опускаться на колени. Земля все еще оставалась неприятно теплой. – Нет, у нас просто никакой возможности не было, даже самой паскудной…