Война и мятежная Конфедерация, испытывавшая нехватку в кораблях и квалифицированном персонале, дали ему еще один шанс. И, поведя за собой штурмовой отряд уорстрайдеров, который захватил «Токитуказэ», он осознал, что мечта всей его жизни стать командиром звездного корабля, осуществилась.

Его ТМ уровень все еще составлял 0,4, и каждый раз, когда Дэв подключался к командному модулю «Орла», он чувствовал, как по всему его человеческому существу волной прокатывало ощущение славы, гордости за себя, за то, что он плавает в Божественном Океане, водя за нос суровый космос и заставляя его покориться. Хуже того, он чувствовал это во время боя. Это волнующее, торжественное и ужасающее чувство непобедимости.

До сих пор ему удавалось контролировать эти чувства постоянным напоминанием о том, как много жизней зависит от его руководства, от оценки ситуаций как в К-Т пространстве, так и в бою. Но за последние четыре месяца произошло нечто, что выплеснуло его эмоции за пределы, которые он сам для них установил.

На борту «Орла», конечно же, были медики и даже несколько психотехников, но он не хотел никого посвящать в то, что сейчас творилось в его собственных мыслях и памяти. Он не хотел, хотя знал, что если не сделает этого сейчас, то будет еще хуже. И однажды он сделает какую-нибудь, может быть, даже фатальную ошибку. Именно поэтому он искал комфорта в анонимности корабельного ИИ психоанализатора. Записи по поводу того, что происходило здесь, были конфиденциальными и доступными только кодам его собственного ОЗУ или полномочиям военного суда. Он был рад этой конфиденциальности. Он не хотел, чтобы кто-нибудь знал о том, как он испуган.

– У тебя был кое-какой очень странный опыт совсем недавно, – сказал аналог Суцуми.

Опешив, Дэв вскинул голову. Его мысли блуждали.

– Да?

– У тебя была необычная стычка, – сказал аналог. – И у меня такое чувство, что она частично ответственна за отсутствие у тебя уверенности в себе. Может быть, ты хочешь обсудить происшедшее?

– Мм. Ты имеешь в виду гераклианского ксенофоба? – Он пожал плечами. – Слово «хочешь», вообще-то не слишком подходит. Но полагаю, я должен сделать это.

– Ты ничего не должен делать, Дэв-сан. Но, если это поможет тебе почувствовать себя лучше…

Дэв грустно улыбнулся. Однажды, много лет тому назад, он загрузил себе историю разработки искусственного сознания. Одним из ранних экспериментов в этой высокотехнологической области была интерактивная программа под названием «Лиза», которая симулировала разговор между психотерапевтом и пациентом. «Мой отец не любит меня?» – «Почему ты говоришь, что твой отец тебя не любит?». Разговоры зависели от использования программой ключевых слов, которые скармливались пациенту в виде вопросов, чтобы извлекать еще больше ответов. Программа не осознавала сама себя даже в таких узких рамках, в которых работали анализирующие программы «Орла», и по современным стандартам выводы, которые она делала, были ничем иным, как отъявленными домыслами.

И все же люди, которые работали с «Лизой», докладывали, что им становилось гораздо лучше после сеанса. Дэв подозревал, что аналог Суцуми толкал его в том же самом направлении. «Проблема рассказанная, – гласило старое изречение, – есть проблема, сокращенная наполовину».

– На Геракле, – поведал Дэв сенсею, – я… ммм… подключился к ксенофобу. К Нага, я имею в виду. – Он все еще не привык к употреблению нового названия. – Я общался до этого с двумя другими Нага, одним – в пределах системы Алии, другим – на Эриду, но это было что-то… что-то другое.

Суцуми терпеливо ожидал, сидя на татами.

– Мы все еще не знаем, что произошло на самом деле, – продолжил Дэв. – Ни медтехи, ни Военное Командование Конфедерации. Даже я не знаю, а я ведь был там. Каким-то образом я и ксены соединились настолько полно, что стали новым… новой сущностью. Ксенолинк. Так ИИ и медтехи назвали это объединение человека и Нага.

– Симбиоз, – предположил Суцуми. – Два организма, функционирующие вместе таким образом, что это полностью соответствует каждому из них.

– Может быть, и так. Когда я был подключен к этому существу, я мог чувствовать его органами чувств, в то время как он мог видеть и слышать моими. Ксены не имеют органов слуха и зрения, хотя у них есть множество чувств, которых нет у нас. Они могут попробовать на вкус магнетизм скалы. Чувствовать электроны, подобно тому, как мы чувствуем песок, проходящий сквозь наши пальцы. Я чувствовал все, хотя все еще не понимаю этого. Не больше, чем слепец смог бы понять сущность голубого цвета. И я имел доступ к… к его прошлому, его воспоминаниям. – Дэв пожал плечами. – Они все еще со мной, хотя, будь я проклят, если могу сделать из этого хоть какие-то выводы.

– Тебя ведь тщательно осмотрели после этого медтехники и соматические специалисты, не так ли?

– Сенсей, вы не знаете и половины того, что произошло. Хотя я все еще не уверен, верит ли кто-нибудь в мою историю. Черт, да я и сам не уверен в этом. Но это не имеет значения. Когда я был подключен к Нага, имперская эскадра атаковала. Они застали нас врасплох, выйдя из К-Т пространства так близко от планеты, что обнаружили нас на открытом месте, обнаженных, почти беззащитных. Мы были у них в руках, сенсей. Но я… я остановил их.

– Как ты остановил их, Дэв-сан?

– Бросая камни. Я сбил их с орбиты, просто бросая камни.

Изображение Суцуми мигнуло, и Дэв улыбнулся.

Задолго до того, как человек впервые покинул свой родной мир, ходили разговоры по поводу того, что можно использовать астероид, взятый с орбиты, или материал, отколотый с Луны, как оружие. Оружие, неотразимое в буквальном смысле, если сбросить его на поверхность планеты с верхней границы ее гравитационного поля. Однако на Геракле смешение Дэва и Нага переставило местами части этого уравнения. Генерируя интенсивные, быстро передвигающиеся магнитные поля, он/они отрывали однотонные массы железа и Ро-Роган-обработанного строительного материала от кожуха атмосферного генератора и запускали их в космос со скоростью в одну десятую световой. Имперские военные корабли, попавшие под этот град, даже один из монстров-авианосцев Риу-класса, перешли в газообразное состояние, как комары, которых коснулось дыхание лазерного луча.

Аналитическая программа либо следила за его мыслями, либо получила доступ к записям, касающимся сражения на Геракле.

– Переходная кинетическая энергия, высвобожденная ударом однотонной массы, перемещающейся со скоростью 0,1 скорости света, – сказал Суцуми, – равна примерно десяти в девятнадцатой степени джоулей. Эквивалент тысяч высокопроизводительных термоядерных взрывов. Что ты ощущал, владея такой мощью?

Дэв закрыл глаза. Он снова видел затянутое облаками небо, ощущал присутствие там, над головой, имперских кораблей. Перекрестие молний ударило с вершины искусственной горы. Гремел гром. Он почувствовал огромное напряжение…. Небо над головой стало белым, вспышка затмила сияние Гераклианского солнца. Погиб еще один корабль….

– Я не думаю, что когда-нибудь смогу освободиться от этого….ощущения, – промолвил Дэв. – Оно изменило меня. Никогда я не смогу стать таким, как прежде.

– Но ты сделал это. Ты разорвал свой контакт с Нага.

– Да.

Ему пришлось сделать это. Он был в ужасе от мысли, что может лишиться своего я. Иногда Дэв задавался вопросом, человек он или уже что-то другое. Были минуты…

Молния сверкнула. За… под ним, сознание Нага было клокочущим океаном, голосами, воспоминаниями, мечтами, и над всем этим царила мощь, сила бушующего моря… Позже, когда Нага ушел, наступило такое… одиночество.

– Я обеспокоен, сенсей, – сказал он аналогу. – Особенно, когда участвую в сражении или веду космический корабль. Я боюсь… потерять контроль над собой.

– Дай мне специфический пример.

– Хорошо. На Новой Америке, когда мы взяли «Касуги Мару», я решил сблефовать, сыграть роль жуанекундунского шкипера, чтобы напугать врага и принудить его сдаться.

– Это сработало.