— А кому можно верить? — парирую моментально. — Вам?

— Моя работа никогда не вызывала нареканий у господина Ахметова, — произносит Август. — Он высоко ценит квалифицированные консультации. Анализ поведенческих моделей — моя главная специализация. Существует реальная возможность просчитать ходы любого противника заранее, разработать алгоритм, который позволит сделать правильные выводы из ситуации.

Много слов. Очень много. А смысл?

— Мой муж в тюрьме, — замечаю вкрадчиво. — Благодаря вашим консультациям?

— Ваши обвинения беспочвенны, — выдает советник, поджимая губы.

— Я только интересуюсь.

— Звучит довольно оскорбительно, — сурово сдвигает брови. — Я никогда не давал повода усомниться в моей компетентности.

— Вот и отлично, — губы растягиваются в улыбке. — Тогда устройте мне встречу с Рустамом. Сегодня. Возникло много вопросов, которые я должна обсудить с ним.

— Боюсь, это невозможно, — отвечает после паузы. — На данный момент. Но я попробую организовать все до конца недели.

— Почему так долго? — поражаюсь. — Я его жена. Близкий родственник. Разве существует запрет на встречу?

— Некоторые нюансы не позволяют добиться вашего свидания раньше. Полагаю, подобным встречам вообще будут препятствовать. Очень легко прикрыть подобное интересами следствия. Не забывайте также о бумажной волоките. Признаюсь, я уже приступил к осуществлению вашей просьбы. Понимал, вы пожелаете увидеться с господином Ахметовым. Процесс запущен.

— Отлично, — киваю. — Работайте над этим.

Мне ясно только одно: доверять нельзя никому. Вообще. В принципе. Любой человек в нашем окружении может оказаться предателем. Август — не исключение. Но я должна поговорить с Рустамом лично. Должна взглянуть в его глаза и понять, насколько все плохо. Вдруг это просто очередной коварный план? Мой супруг обожает мистификации. Достаточно вспомнить, как вынудил меня изменить самому себе прежде. А чего стоили загадочные фразы про Викинга, перед которым нужно становиться на колени. У моего мужа всегда был план. Для всего. Он учитывал каждую мелочь. Трудно поверить, что врагам удалось обставить прирожденного манипулятора.

Проклятье. Рустама нереально обыграть. Верю в него до последнего.

Но черт побери, что творится вокруг? А эти слова на прощание? Про «сильнее смерти»? Дальше уже мрачные обещания Джеро про встречу на похоронах? Насколько серьезен грядущий расклад?

Я завершаю беседу с Августом, разбираюсь с охраной и остаюсь наедине с Олегом, предлагаю брату спуститься вниз и пообедать. Место здесь неплохое. Жутко хочется наброситься на еду. Бегло оцениваю представленные тут позиции, быстро делаю заказ. Кажется, сейчас я готова смести все, что вижу перед собой. День выдался тяжелый, сказывается стресс от бесконечной лавины событий. Ранний перелет, заключение мужа под стражу, неожиданная встреча с братом, похищение и предложение от Джеро. Такое впечатление, будто целая неделя промелькнула перед глазами.

Я заказываю лосось на шпинате, морские гребешки, креветки и осьминога на гриле, салат из лобстера и апельсиновый сок. Позже замечаю, как удивленно смотрит на все эти блюда Олег.

— Захотелось морепродуктов, — нервно улыбаюсь.

— Я бы вряд ли осилил такую порцию, — смеется брат. — У тебя прорезался бешеный аппетит.

— Здесь вкусно готовят.

— Похоже на фаст-фуд, просто вместо гамбургеров и картошки фри, они подают рыбу и устрицы.

— Точно! — восклицаю моментально. — Возьми мне еще устриц. Я хотела их заказать и забыла. Отвлеклась, когда искала десерты. Кстати, захвати салат с тунцом и моцареллой.

— Ты уверена?

— Конечно, — киваю. — А еще картошку фри и картофельные шарики, не могу понять, чего хочу сильнее.

— Ты в порядке? — поражается брат.

— Я безумно проголодалась.

Вскоре мы приступаем к совместной трапезе, обмениваемся ничего не значащими фразами, ведем себя так, будто ничего не произошло. Но я понимаю, что долго так продолжаться не может. Нужно сократить пропасть, образовавшуюся между нами.

— Отец знает? — спрашиваю, закусив губу от волнения. — Про свадьбу. Он тоже посмотрел тот репортаж?

— Да, — мрачно подтверждает Олег. — Хорошо, что его еще не выписали из больницы. И удачно, что я оказался рядом, иначе даже не знаю, чем все могло закончиться.

После этих слов кусок в горло не лезет. Автоматически отодвигаю тарелку и откладываю приборы. Вроде и осознаю, другой реакции ждать не стоило, однако видимо часть меня отчаянно надеялась на более благополучный исход. Не хватало только чтобы мой брак довел отца до могилы. Он достаточно пережил, потерял маму, а теперь узнает, с кем связалась его дочь. Не самое приятное открытие, учитывая прошлое наших семей. Между Стрелецкими и Ахметовыми годы вражды и взаимной ненависти. Отрицать такое глупо. Бежать от правды нельзя. Остается только искать выход, путь принятия.

— Ему стало плохо? — гулко сглатываю.

— Пришлось вызвать врача, — тихо отвечает Олег. — Слабое сердце. Отцу противопоказано любое волнение.

— Я знаю, — судорожно выдыхаю. — Поэтому я и старалась подольше тянуть с признанием.

— А может стоило использовать другой путь? — хмыкает.

— Например?

— Не связываться с этим ублюдком, — буквально выплевывает в ответ.

— Пожалуйста, Олег, давай обойдемся без оскорблений.

— Думаешь, мы это проглотим? — кривится. — Я? Отец? Думаешь, пройдет время и смиримся с мыслью, что ты подмахиваешь этому… что ты с этим… ты…

— Олег, — повторяю с нажимом. — Прошу.

— Что? — взвивается. — Что ты просишь?

Плотину терпения опять прорывает.

— Ты не знаешь всего, не видишь полную картину, — выдаю глухо. — Я должна многое вам рассказать и объяснить. Тогда мой выбор станет понятнее.

— Правда? — криво усмехается. — Значит, нас ждут новые факты. Круто. Какие? Его ублюдочный папаша не убивал нашу мать? Не мучал ее? Не пытал? Не терзал до самого последнего вздоха? Что именно нам откроется? Скрытый смысл? Хитрый план? Валяй, поясни, чем этот подонок забил твои мозги. Давай, попробуй меня переубедить.

— Ты ничего не знаешь о настоящем Рустаме. О том, что он сделал для меня.

— Серьезно? — его лицо темнеет, голубые глаза мечут молнии. — А хочешь скажу мой вариант? Это очередной их трюк. Гад промыл твою башку дебильными россказнями. Он втерся в доверие. Намеренно. Новый способ унизить нашу семью. По правилам гребаного долга тебя забрать уже нельзя. Вот он и решил поступить иначе. Тоньше. Извращеннее. И отец-урод наверняка в курсе этих делишек. Вместе разработали схему.

— Олег, ты несешь полный бред, — отрицательно качаю головой. — Прошу, давай прямо сейчас соберемся и отправимся в клинику. Я хочу многое рассказать. Тебе и папе. Стоило давно открыть истину, но я не решалась. Не хватало смелости. Однако больше ждать не выйдет. Вы должны понять, как все происходило на самом деле, что связывает меня и Рустама на протяжении долгих лет.

Она рядом. Всегда. Мне даже нет необходимости закрывать глаза, чтобы представить. Глаза. Голубые, ясные, светлые. В них моя тьма рассеивается. Губы. Пухлые, сочные, идеально очерченные. В такие охота вгрызаться. Врезаться между ними языком. Вбиваться ртом в рот. Сминать, впитывать стоны, рвущиеся из горла, внутрь себя. Вся она такая идеальная. Чистое совершенство. И моя чернота ее ни капли не портит. Теряется, отступает, отходит назад. Все звери по клеткам рассажены. Закованы в цепи. Но будь они на свободе, хоть как бы ее не тронули. Уселись бы у неё в ногах, довольно урчали, ластились. Клыки и когти ничего не значат, если эта девочка рядом. Исключение из всех существующих правил. Нежная. Хрупкая. Ничем и никем не испорченная. Непорочная. Она моя. Душа. Сердце. Кровь. Жизнь. И буду до конца биться, до последнего вздоха, только бы ее сохранить. Драгоценность. Реальная. Настоящая. Дороже золота. Важнее вселенской власти. Я готов на куски растерзать любого врага за единственный взмах этих ресниц. За звук ее голоса. Звонкий, цепкий, до костей пронизывающий. Она все во мне рушит. Сжигает. И заново надежду дарит. Вытягивает на поверхность. Воздух не нужен. Давно только ею дышу.