- Мэри! – В последний раз восклицает Норин Монфор и скрывается из виду.

Все это время Мэри-Линетт мужественно держалась, не позволяя панике затуманить

рассудок, но как только сестра уходит, лицо у нее бледнеет, а в глазах застывает ужас.

Она поворачивается ко мне и шепчет:

- Дело дрянь.

Полностью согласен. Огонь приближается к моим ногам, и я чувствую, как тепло от камина

нагревает воздух. Языки пламени почти достигают подошвы моих кроссовок, и, не хотелось бы

нагнетать обстановку, но мне становится паршиво. Желудок сводит.

- Черт. – Порывисто дергаюсь в сторону, но так и не схожу с места, осматриваю ноги и

осматриваю комнату, заполняющуюся едким дымом, а затем гляжу на Монфор. – Идеи?

Женщина сглатывает. Нервно хватается пальцами за лицо и прокатывается ладонью по

вспотевшим щекам. Что у нее происходит в голове? Вокруг чего вертятся мысли? Я бы не

отказался сейчас от какой-нибудь способности: контролировать воду или воздух. Меня устроило

бы что угодно, лишь бы суметь выбраться отсюда, но как? Ариадна приказала не сходить с места.

И до каких пор? Пока не поджаримся заживо? Неожиданно Мэри-Линетт встряхивает головой и

наклоняется вперед.

- Что вы делаете?

- Я не собираюсь сгорать заживо. – Рявкает она, пытаясь дотянуться до кресла.

- Да, сгорать заживо больно.

- Не сегодня, – шипит Мэри, стиснув зубы, – и не в этом веке.

Наконец, ей удается ухватиться за край потертого, массивного кресла, которое стоит ближе

к выходу из гостиной. Я недоуменно хмурюсь, а потом чувствую, как язык пламени

набрасывается на мою руку, и стремительно отшатываюсь назад. Пальцы вспыхивают так горячо,

что судорога прокатывается вдоль всего локтя, и я рассержено стискиваю зубы.

- Черт возьми.

- Пригнись.

- Что?

Недоуменно оборачиваюсь и замираю, увидев, как женщина легким движением руки

подхватывает кресло, поднимает над полом и кидает в сторону камина. Что за...

- Осторожно!

Твою мать. Я порывисто наклоняюсь вперед, закрываю ладонями лицо и слышу, как кресло

врезается в камин, заполонив проход огненным языкам. Я валюсь на пол под хруст

разваливающейся мебели, прокатываюсь подбородком по половицам и щурюсь.

- Черт, – в ушах неприятно звенит, в ноздрях какая-то дрянь, – вы спятили!

- Огня стало меньше.

- Меньше? – Оборачиваюсь через плечо, гляжу на камин и нервно сглатываю. Пламя

начинает медленно обгладывать кресло, будто изголодавшийся пес обгладывающий кость. И

внутри у меня все от омерзения скомкивается в колючий шар из злости. – Дерьмо.

- Что? – Мэри-Линетт раздраженно сводит брови. – Теперь у нас есть пара минут.

- Вы в своем уме? Сейчас огонь перекинется на кресло и разрастется еще сильнее, он и

деревянными половицами отлично подпитывался, а вы дали ему целое кресло!

- Я действую спонтанно.

- Вы действуете глупо.

Поднимаюсь на ноги, хватаюсь руками за виски и горблюсь, будто на меня свалился

потолок. Черт подери, о чем она вообще думала?

- Есть другие идеи? Давай, я не против.

- Только не вздумайте разбивать окна.

- Продолжишь умничать, и я тебя вместо второго кресла в камин запущу.

Я взмахиваю руками, отворачиваюсь и думаю, что мы с ней вдвоем убьем друг друга раньше,

чем за нас примется пламя. Или же...

- Вдвоем, – шепчу я, расширив глаза, – черт, Мэри. Наверху спит Хэрри.

- Я совсем... О, Боже. – Она растерянно поджимает губы и осматривает черный дым, собравшийся под потолком, поднимающийся вверх по тонким стыкам, щелям.

Почему я забыл про брата? Как эта информация вообще могла вылететь из головы?

- Он поможет нам, – неуверенно отрезает Мэри и поднимает подбородок, – Хэрри!

- Нет, стойте. Он спит, как убитый.

- Издеваешься? Он не слышал, как я киданула в камин кресло?

- У него плохо в последнее время со сном, я стащил ему таблетки с вечеринки. – Мне

становится тошно от такого идиотского стечения обстоятельств. Или дело в гари, которая

прожигает горло? Я кашляю, выплевывая желчь, и встряхиваю головой. – Надо подумать.

- Как его разбудить?

- Оглушить. Нужно что-то очень громкое.

- Что? – Пот толстыми струями скатывается по лицу женщины. Она смахивает его со лба, а

он вновь появляется, вновь капает вниз. – Мэтт, думай скорее. Чем дольше он спит, тем больше

вдыхает углекислый газ. Он может больше вообще никогда не проснуться.

- Я хорошо знаю биологию.

- Может, попытаться еще раз? Дотянутся до дивана?

Нет. Такими попытками мы лишь подкидываем бревна в костер.

Надо найти другой выход. Логичный. Правильный. Единственный.

Я расширяю глаза и быстрым движением касаюсь металла за своей спиной.

- Точно, – в моих глазах проскальзывает нечто безумное, – браунинг.

- Браунинг? Откуда у тебя...

Я выхватываю пистолет, поднимаю его над головой и делаю несколько выстрелов.

Оглушительный звон прокатывается по комнате, от которого закладывает уши. Черт. Я

моргаю, словно человек, потерявшийся в реальности, а потом стреляю еще раз. И еще.

Мэри зажимает ладонями уши, нагибается, распахнув глаза от ужаса, а я одержимо пялюсь

на потолок, наивно полагая, что он развалится на части. Давай же, давай.

Я стреляю, пальцы сводит. Никогда прежде я не делал ничего подобного! Отдача от

выстрелов все норовит повалить меня на спину, но я держусь ровно, пусть от жары уже не вижу

комнаты, не различаю цветов. Все плавает, кренится и горит, но не только снаружи, но и внутри.

Мои легкие бурлят от напряжения. А я продолжаю стрелять, не отдавая себе отчета в том, что

патроны давно закончились, и пуляю я в воздух холостыми выстрелами.

- Мэтт, черт возьми, Мэтт!

Кто-то хватается за мои плечи холодными руками.

- Мэтт, посмотри на меня!

Растерянно опускаю подбородок. Моргаю. Моргаю еще раз и внезапно понимаю, что передо

мной Хэрри в своих идиотских очках и смятой пижаме.

- Хэйдан, – хриплю я.

- Что тут творится? Святые угодники, ты горишь! – Брат хватает подушку с дивана и

начинает молотить ею по моей ноге, а я не чувствую боли. Ничего не чувствую. – Почему вы не

убегаете? Почему стоите истуканами? Надо уносить ноги!

- Но мы не можем, – отвечает Мэри-Линетт и разражается сухим, едким кашлем. Она

покачивается в сторону и хватается вспотевшими ладонями за лицо. – Ничего не можем.

- Что за фигня, черт, черт.

Хэрри прикрывает нос рукой и безумным взглядом осматривает пылающие шторы.

- Выбирайся из дома. Живо.

- Я вас не оставлю.

- Хэрри...

- Замолчи, Мэтт. Просто замолчи.

Он пронзает меня свирепым взглядом, а затем вдруг срывается с места. Я собираюсь

кинуться за ним, но вновь не могу сдвинуться с места. Лишь ослаблено горблюсь и нелепо

хватаюсь пальцами за горло, царапая его, натирая до красноты. Черт. Опираюсь ладонями о

колени и смотрю на плавающий ковер, сипло вдыхая и выдыхая горячий воздух.

Нельзя падать. Нельзя падать.

- Я вытащу Ари и останусь в живых, – шепчу я, от злости стиснув зубы, – я не умру.

Никогда прежде я не цеплялся так за свою жизнь.

Неожиданно сквозь черную, дымчатую завесу я замечаю Хэйдана. Он прорывается в

гостиную, держа в пальцах шланг, подпрыгивает к камину и заливает его ледяной водой.

Какое-то мгновение мне кажется, что у меня галлюцинации. Откуда у Хэрри шланг? Где он

его отыскал? Но потом я слышу, как шипит от капель воды раскаленная мраморная панель, ощущаю, как прохладный пар ползет по ногам, забираясь под одежду. Я измотано мотыляю

головой, пытаясь разглядеть в серых, плотных облаках лицо брата или младшей Монфор. Но не

вижу ничего, кроме собственных рук, покрытых каплями холодной воды.

- Черт, – шепчу я, прокатившись мокрыми пальцами по лицу. Кожа остывает, и мне в разы