«Все движение казалось совершенно неожиданным. Не было сделано никаких приготовлений, чтобы дать ему отпор».

«Мятежная толпа благородных господ», во главе с такими выкормышами империи, как Геккерен, Кётлогон, Анри де Пен и т. д., двигается, оскорбляя и обезоруживая отдельных национальных гвардейцев из числа выдвинутых патрулей (постов), которые бежали на Ван-домскую площадь, откуда национальная гвардия сразу же двинулась на улицу Нёв-де-Пти-Шан. При встрече с мятежниками ей был дан приказ не стрелять, но мятежники наступают с криками: «Долой убийц! Долой Комитет!», оскорбляют гвардейцев, выхватывают у них ружья, стреляют из револьвера в гражданина Мальжурналя (лейтенанта штаба на Вандомской площади) (члена Центрального комитета). Генерал Бержере требует, чтобы они удалились (разошлись) (ушли). Около пяти минут длится барабанный бой и повторяются sommations (которым у англичан соответствует оглашение акта о беспорядках)[443]. Те отвечают оскорбительными криками. Два национальных гвардейца падают тяжело раненные. Тем временем их товарищи все еще колеблются и стреляют в воздух. Мятежники пытаются силой прорваться сквозь ряды гвардейцев и обезоружить их. Тогда Бержере скомандовал стрелять, и трусы обращаются в бегство. Emeute [Мятеж. Ред.] сразу ликвидирован, и огонь прекращается. В национальных гвардейцев стреляли из домов. Двое из них, Вален и Франсуа, были убиты, восемь человек ранены. Улицы, по которым разбежались «мирные» демонстранты, были усеяны револьверами и палками со стилетами (много их было подобрано на улице де ла Пе). При виконте де Моли-не, убитом в спину (своими же людьми), был найден кинжал на цепочке.

Был дан отбой. Множество палок со стилетами, револьверов и кинжалов было разбросано по улицам, по которым прошла «безоружная» демонстрация. Револьверные выстрелы стали раздаваться прежде, чем восставшим был дан приказ стрелять в толпу. Нападающей стороной были манифестанты (как видел собственными глазами генерал Шеридан из окна).

Итак, это была просто попытка парижских реакционеров, вооружившихся револьверами, палками со стилетами и кинжалами, добиться того, чего не сумел добиться Винуа со своими полицейскими, солдатами, пушками и митральезами. Что «низшие классы» Парижа не дали разоружить себя даже парижским «благородным господам» — это в самом деле было уж чересчур!

Когда 13 июня 1849 г. национальная гвардия Парижа, протестуя против преступления, против нападения французских войск на Рим, устроила действительно «безоружную» и «мирную» демонстрацию, генерал Шангарнье удостоился похвал от своего друга Тьера за то, что он рубил саблями и расстреливал демонстрантов. Тогда было объявлено осадное положение, изданы новые репрессивные законы, начались новые ссылки, новое царство террора! В противоположность всему этому Центральный комитет и парижские рабочие строго держались оборонительной тактики во время самого столкновения, позволили напавшим на них (бандитам) спокойно разойтись по домам и своей снисходительностью, непривлечением их к ответу за их наглое выступление, придали им столько храбрости, что два дня спустя они под предводительством адмирала Сессе, присланного из Версаля, объединились снова и снова попытали свои силы в гражданской войне.

И эта-то стычка на Вандомской площади вызвала в Версале негодующие вопли об «убийстве безоружных граждан», разнесшиеся по всему миру. Заметим, что даже Тьер, который вечно твердит об убийстве двух генералов, ни разу не посмел напомнить миру об этом «убийстве безоружных, граждан».

Как в средние века: господин может пустить в ход любое оружие против плебея, но последний не смеет даже защищаться.

(27 марта. Версаль. Тьер:

«Я официально опровергаю тех, кто обвиняет меня, будто я веду дело к установлению монархии. Я вступил в должность, когда республика была уже совершившимся фактом. Перед богом и людьми я заявляю, что не изменю ей».)

После второго восстания партии порядка народ Парижа тоже не предпринял никаких репрессивных мер. Центральный комитет совершил даже ту огромную ошибку, что вопреки советам своих наиболее энергичных членов не двинулся сразу же на Версаль, где после бегства адмирала Сессе и смехотворного краха национальной гвардии порядка воцарилась величайшая растерянность, потому что еще не было организовано никаких сил для сопротивления.

После выборов Коммуны, когда партия порядка снова испробовала свои силы, в избирательной борьбе, и была снова побита, она совершила свой исход из Парижа. Во время выборов буржуа обмениваются рукопожатиями и братаются (в помещениях мэрий) с восставшими национальными гвардейцами, тогда как между собой они только и говорят о «массовых казнях», «митральезах», «поджаривании в Кайенне», «массовых расстрелах».

«Вчерашние беглецы думают сегодня своими льстивыми речами уговорить людей из городской ратуши сохранять спокойствие до тех пор, пока депутаты «помещичьей палаты» и бонапартовские генералы, собирающиеся в Версале, не будут в состоянии открыть по ним огонь».

Во второй раз Тьер начал вооруженное нападение на национальную гвардию схваткой 2 апреля. Сражение произошло между Курбевуа и Нейи, около Парижа. Национальная гвардия была разбита, мост у Нейи занят солдатами Тьера. Несколько тысяч национальных гвардейцев, выступивших из Парижа и занявших Курбевуа и Пюто и мост у Нейи, понесли поражение. Захвачено много пленных. Многие восставшие немедленно расстреляны как бунтовщики. Версальские войска первыми открыли огонь.

Коммуна:

«Версальское правительство напало на нас. Не рассчитывая на армию, оно послало папских зуавов Шарета, бретонцев Трошю и жандармов Валантена бомбардировать Нейи»[444].

2 апреля версальское правительство выслало вперед дивизию, состоявшую главным образом из жандармов, морской пехоты, лесных стражников и полиции. Винуа с двумя пехотными бригадами и Галиффе во главе кавалерийской бригады и с артиллерийской батареей двинулись на Курбевуа.

Париж. 4 апреля. Мильер (заявление):

«Народ Парижа не предпринимал никаких агрессивных шагов... когда правительство приказало напасть на него бывшим полицейским империи, организованным в преторианские отряды, под командой бывших сенаторов»[445].

Республику, провозглашенную парижскими рабочими 4 сентября, единодушно приветствовала вся Франция. Борьба за право существования республики велась в течение пяти месяцев оборонительной войны, (центром) основой которой было сопротивление Парижа. Без этой оборонительной войны от имени республики Вильгельм Завоеватель восстановил бы империю своего «доброго брата» Луи Бонапарта. Шайка адвокатов, — государственным деятелем ее был Тьер, а генералом был Трошю — завладела в момент замешательства городской ратушей, когда действительные вожди парижских рабочих еще были заперты в бона-партовских тюрьмах, а прусская армия уже шла на Париж... Тьеры, Жюли Фавры, Пикары были тогда столь глубоко проникнуты верой в историческое право Парижа на руководство, что свои претензии на законность титула правительства национальной обороны они обосновывали исключительно фактом избрания их там в Законодательный корпус во время выборов в 1869 году.

В нашем втором воззвании по поводу последней войны, спустя пять дней после прихода этих людей к власти, мы объяснили вам, кто они такие [См. настоящий том, стр. 280. Ред.]. Если они захватили правительственную власть без согласия Парижа, то Париж провозгласил республику вопреки их сопротивлению. Прежде всего они отправили Тьера околачивать пороги всех европейских дворов, чтобы выторговать там, если возможно, иностранное посредничество, предлагая за то променять республику на короля.