Денис только успел утолить жажду, как Юля сбегала в комнату отнесла сумку, вымыла руки и спустилась вниз готовая провести экскурсию.

— Валентина Петровна, а клубничное варенье у нас есть? — спросила Наталья, застыв у открытой дверцы холодильника.

— Есть, Наташенька. В кладовой, сейчас принесу.

Наталья поставила на стол тарелку с оладьями и достала вазочку. Глеб и Паша без всякого стеснения приложились к блюду, не дожидаясь сладкого соуса.

— Вот, — Валентина принесла литровую банку.

— Денис, — Наташа кивнула, приглашая его за стол.

Он покачал головой:

— Я позже.

— Пусть не ест, нам больше достанется, — прокомментировал Паша.

— Только о вас и беспокоюсь. Наедайтесь сейчас, чтобы ночью холодильником не гремели. — Заметил, что хозяйка достала консервный нож, и отставил чашку с чаем, которую держал в руке, стоя прислонившись к подоконнику. — Давай помогу. Если рядом есть мужчина, не престало женщине открывать самой шампанское, консервы и банки с вареньем тоже.

Наталья по-доброму рассмеялась:

— И то правда!

Пока она накладывала варенье, парни смели половину тарелки и испарились из кухни. Денис снова занял место у подоконника.

— Юль, садись за стол, — позвала дочь Наташа.

— Не хочу, — та скривилась, с сомнением посмотрела на ароматное варенье, но так и не надумала присесть перекусить.

— Что ж вы сегодня все такие несговорчивые, — беззлобно возмутилась Наталья и села за стол.

— Пойду на улицу, подышу воздухом. — Юля развернулась к двери.

— Кофту надень, — сказала мама, но та так и осталась висеть на спинке стула, а Юля, не обернувшись, вышла из дома.

— Переживает, — со вздохом пояснила мать. — Она тяжело переносит такие моменты. Пару раз после обыска мы ее успокоить не могли, теперь Сергей отправляет нас сюда. Наша доблестная милиция не особо миндальничает, когда в детских вещах роется. Ребенку не объяснишь, почему. Сам понимаешь, конфисковывают одно, пишут другое. Потом то золото вдруг исчезает, то деньги. У Юльки сережки пропали с аметистами, что бабушка дарила. Первый ее взрослый подарок. У нее и уши еще не проколоты были. Она и поносить их не успела. Так и не дождались они своего часа.

Денис молча выслушал женщину. Сейчас везде беспредельничали. Милиция не исключение. Допил чай и сполоснул за собой чашку. Валентина суетилась у плиты, готовила к ужину что-то посытнее, чем оладьи.

Наталья встала у раковины, заметив краем глаза, как Денис стянул Юлину кофту со стула и вышел на улицу. Подошла к окну и проследила за ним взглядом. Он шел в сторону беседки, вероятно, где сидела дочь. Юля любила проводить там время с книжкой в руке, но сегодня она пошла туда пустая.

— Накинь, на улице прохладно.

Юля повернулась к нему и взяла из его рук теплый связанный вручную синий кардиган. Набросив на плечи, она не стала застегивать пуговицы, а просто запахнула, затянувшись пояском. Вытащила и перекинула на плечо волосы, заплетенные в слабую косу.

— Спасибо.

Шаурин сел рядом и достал пачку сигарет. Вытащил первую за сегодняшний день. Закурил. Короткая вспышка осветила его лицо, и Юля в очередной раз поразилась, какие длинные у него ресницы. Рядом с ним даже сигаретным дымом дышать приятно.

Чувствовал, что она подавлена, но сказать ничего не мог. Не был всезнающим мудрецом, чтобы наставлять людей на путь истинный. Самое большое, это вздохнуть в унисон и помолчать. Потому и молчал, изредка поднося сигарету к губам, затягиваясь и выпуская дым. Сел с той стороны, чтобы ветер от Юльки его уносил.

— Знаешь, как меня развлекает папина охрана, когда я остаюсь дома одна? — вдруг сказала она.

— Как? — просто спросил, скорее, чтобы поддержать разговор, нежели интересуясь.

— Мы собираем и разбираем «узи».

Денис поперхнулся дымом. Прокашлялся.

— Круто, что я могу сказать.

— Так что не надо вести себя, будто тебе нужно пожалеть бедного мокнущего под дождем щенка, — выдала она. — Давно хотела сказать тебе. Я уже не та маленькая семилетняя девочка, которую ты защитил от нападок одного злого и закомплексованного мальчика.

— К твоему сведению, маленькой девочкой я тебя не считаю, — спокойно прореагировал Денис, хотя удивился такому резкому выпаду. Точно девочка сегодня сама не своя. — Какое разное у нас детство. Я вот в пятнадцать лет совершенно по-другому развлекался.

— Как? — тут же ухватилась она. Хотя беседовали они часто, выудить что-то личного ей удалось не много.

— Хотя, нет, — Денис таинственно улыбнулся. — Не нужно тебе знать, чем я занимался в эти годы.

Да, детство у них разное… Детство имело свой вкус. Для него — это вкус яблок, свежеиспеченной шарлотки и чая с чабрецом.

— Ну скажи, мне же интересно?

— Какая ты любопытная.

— Скажи, не будь занудой! Что в этом плохого?

Ничего плохого. Но именно в этот момент — когда она засмеялась, а сам он непринужденно заулыбался, почувствовал, что странные у них складывались отношения. В голове словно вихрем пронеслись мысли, и он посмотрел на нее и себя со стороны. Для того положения, в каком они находились, все показалось странным и неправильным. Он не должен проводить с ней столько времени и, тем более, разговаривать на личные темы. Но это вышло само собой. Бесконтрольно.

— Ничего плохого, — так и ответил ей. Юля все еще ждала реакции. Глаза блестели, щеки зарумянились. Наверное, от прохладного воздуха. — Только это не имеет значения. Нам вообще желательно поменьше общаться, мы с тобой не в тех отношениях.

— Не в тех? — эхом повторила она. День и так не теплый, а Денис словно ушат ледяной воды на голову вылил. — В каких не «тех отношениях»? — Юля поднялась с места, встала перед ним, воинственно уставившись: — Вот уж не думала, Шаурин, что ты склонен так драматизировать! — Развернувшись так круто, что коса перелетела на спину, девочка пошла в сторону дома.

Через пару шагов он поймал ее за руку.

— Что это было?

И хотя Юля была гораздо ниже его ростом, ей удалось посмотреть на него «сверху-вниз».

Глядя ему в лицо, напомнила с мягким сарказмом:

— Соблюдаем субординацию. — Аккуратно освободившись от его хватки, задрав нос, она направилась домой.

Из беседки Юля ушла с высоко поднятой головой. Ни разу не обернулась, чтобы посмотреть на Дениса, хотя чувствовала за спиной его шаги. И взгляд его чувствовала.

Сколько раз от матери слышала про «достоинство» и про то, как важно и нужно уметь сохранять его в любой ситуации. Наверное, это как раз одна из таких, когда надо взять себя в руки и сдержать свои чувства.

Юлия привыкла, что вокруг нее всегда много мужчин, молодых и старше, а потому волей-неволей приходилось контактировать с ними, держа себя в определенных рамках. Ей никто их не устанавливал, границы дозволенного она вычерчивала сама, интуитивно. Денис стал чуть ли ни единственным, с кем она сблизилась. Но сделала это сознательно, потому что ждала, когда он появится, вернется. Долго ждала. Знала, что не может он так просто исчезнуть из ее жизни. Не зря он возник на ее пути, встретился весной на той узкой тропинке. Был еще водитель, который возил ее в школу. С ним она тоже общалась вольнее. По-другому нельзя — нет-нет и перекинешься словом, расскажешь что-нибудь, разговоришься. Но в последнее время не видела его, а у отца спросить забывала. Да и не интересовал он ее, в общем.

От Дениса отстраняться и не думала. Он ей нравился. Сильно. По-настоящему. Как парень нравится девушке, как женщине нравится мужчина. Симпатия ее росла, превращаясь в крепкое чувство, которое сдерживать становилось все труднее. И скрывать от него и ото всех вокруг — тоже. Всякий раз реагировала на его слова острее. Вот и сейчас, они больно задели. Обидели. Всколыхнули целую бурю чувств и неконтролируемых эмоций.

Кому-то покажется смешным надеяться на симпатию с его стороны, но она верила. Верила, считая, что есть между ними что-то необыкновенное. Понятно, что Денис взрослый и у него свои интересы, но он уделял ей внимание, интересовался ею сам, а не потому, что она навязывалась. Каждую встречу берегла в сердце и каждую новую ждала с нетерпением, а сейчас и вовсе земли под собой от счастья не чувствовала: несколько дней он будет совсем рядом, близко как никогда.