Кальтена наспех скрыла неудовольствие, вызванное неожиданной встречей.

— Разрешите представить вам ее королевское высочество принцессу Нехемию Итгер из Эйлуэ.

Шаол низко поклонился. Принцесса ответила легким кивком. Селена уже слышала имя этой женщины. В Эндовьере рабы-эйлуэйцы с восхищением рассказывали о красоте и смелости Нехемии. Ее называли «светом Эйлуэ». Рабы верили, что однажды принцесса вызволит их из неволи. А когда она взойдет на престол Эйлуэ, король Адарлана получит грозную противницу, которая положит конец его владычеству над ее родной страной. Восторженным шепотом они рассказывали Селене, что принцесса помогает мятежным группам, скрывающимся в разных уголках Эйлуэ, поставляя им припасы и передавая сведения о намерениях адарланских захватчиков. Но что заставило эту храбрую принцессу приехать сюда, в самое сердце Адарлана?

— Познакомьтесь с госпожой Лилианой, — сказала Кальтена, с явной неохотой представляя принцессе Селену.

Селена сделала самый глубокий реверанс, на какой только была способна.

— Добро пожаловать в Рафтхол, ваше высочество, — произнесла она на эйлуэйском языке.

Принцесса Нехемия заулыбалась. Телохранители изумленно уставились на Селену. Советник расплылся в улыбке, отирая вспотевший лоб.

«Если Нехемия собиралась в Рафтхол, почему не поехала в нашем караване? — подумала Селена. — Нам было бы по пути. И почему вокруг нее отирается эта Кальтена?»

— Благодарю вас, — низким голосом ответила Селене принцесса.

— Представляю, какой долгий путь вы проделали, — продолжила Селена на эйлуэйском. — Ваше высочество прибыли сегодня?

Телохранители переглянулись. Принцесса чуть приподняла брови. Редко кто из северян умел говорить по-эйлуэйски.

— Да, — ответила Нехемия. — Я приехала только сегодня. Королева сразу приставила ко мне вот эту… — Она слегка кивнула в сторону Кальтены. — И дала в сопровождающие двуногого червяка.

Советник, не знавший эйлуэйского, глупо улыбался и без конца вытирал пот большим носовым платком. Возможно, он понимал, что Нехемия представляет собой угрозу королевству. Тогда зачем ее привезли в замок?

Чтобы не засмеяться, Селена зажала язык между зубами и сказала:

— Кажется, двуногому червяку малость не по себе.

Ее по-прежнему разбирал смех. Чтобы его погасить, Селена сменила тему.

— Как вам замок? — спросила она.

— Более дурацкого строения я еще не видела, — ответила Нехемия, искоса поглядывая на стеклянную часть замка. — Я бы предпочла замок из песка.

Шаол смотрел на них с недоумением. Чем же эта чужестранка так покорила Селену, что та обошлась без своих привычных колкостей?

— Вы меня, конечно, извините, но я не поняла ни слова, — вмешалась Кальтена.

Селена начисто забыла о ее существовании.

— А мы, — принцесса попыталась подобрать подходящее адарланское слово, — мы говорили на погоду.

— О погоде, — тоном строгой учительницы поправила Кальтена.

— Думайте, с кем говорите, — выпалила Селена и лишь потом спохватилась.

Кальтена злорадно улыбнулась.

— Если принцесса решила освоить наши манеры, то ей стоит заодно научиться правильно говорить на адарланском. Я должна ее поправлять, чтобы над ней не смеялись.

Селена очень усомнилась в желании Нехемии перенять манеры захватчиков. Но что заставило принцессу проделать далекий путь и приехать в Рафтхол? Прочесть это по ее лицу Селене не удалось: у Нехемии и грозных телохранителей был непроницаемый вид.

Шаол шагнул вперед, оказавшись между принцессой и Селеной.

— Ваше высочество, вы хотели бы совершить ознакомительную прогулку по дворцу?

Принцесса вслушивалась в его слова, не скрывая, что плохо понимает адарланский. Одновременно она поглядывала на Селену, приглашая ее сыграть роль переводчицы. Селена усмехнулась. Теперь понятно, почему «двуногий червяк» обливается потом. Красавица Нехемия являла собой ту силу, с которой поневоле приходится считаться.

Селена перевела вопрос капитана.

— Если принять это безумное нагромождение за дворец, то да, — ответила Нехемия.

— Ее высочество говорит, что да, — сказала Селена, поворачиваясь к Шаолу.

— Никогда не думала, что столько эйлуэйских слов переводится одним коротким нашим, — с фальшивой учтивостью заметила Кальтена.

Селена впилась ногтями в мякоть ладоней и подумала: «Сейчас ты у меня доумничаешься».

Шаол что-то почуял и встал между Селеной и Кальтеной.

— Ваше высочество, — церемонно произнес он, прикладывая руку к груди, — я капитан королевской гвардии. Позвольте мне сопровождать вас.

Оказывается, принцесса действительно плохо знала адарланский язык. Селена перевела ей слова капитана.

— Я хочу освободиться от ее присутствия, — без обиняков заявила Нехемия, махнув в сторону Кальтены. — У нее отвратительный характер.

— Вы свободны, — сказала Селена, награждая «учительницу» торжествующей улыбкой. — Ваше присутствие утомляет принцессу.

— Но королева… — начала было Кальтена.

— Если таково желание ее высочества, вам следует ему подчиниться, — отчеканил Шаол.

Лицо капитана оставалось бесстрастным. Сейчас он всего лишь соблюдал этикет, но Селена уловила озорную искорку в его глазах. Ей даже захотелось обнять Шаола. Селена не удостоила взбешенную Кальтену даже кивком. Принцесса, ее телохранители и советник пошли вместе с Селеной и капитаном дальше.

— У вас все придворные дамы похожи на нее? — спросила Нехемия у Селены.

— Да, ваше высочество. К сожалению, таких, как Кальтена, очень много.

Нехемия деликатно, но внимательно разглядывала Селену, присматриваясь к ее фигуре, походке, одежде. Интерес был явно не праздным.

— Но вы-то отличаетесь. Где вы научились так хорошо говорить по-эйлуэйски?

— Я всегда интересовалась чужими языками. Ваш несколько лет учила, — на ходу соврала Селена.

— Жаль только, что ваш учитель был низкого происхождения. У нас с такой интонацией говорят крестьяне. Кто же вас учил?

— Одна эйлуэйская женщина. Жила у нас.

— Ваша рабыня? — неожиданно резко спросила Нехемия.

Шаол вопросительно посмотрел на Селену.

— Нет. Швея. Ее мама наняла… когда была жива. Родители воспитали меня противницей рабства.

Селене вспомнились рабы, оставшиеся в Эндовьере, и у нее защемило сердце. Она уехала, а они остались, обреченные работать в соляных копях до самой смерти, а потом быть похороненными в общей могиле. Если она покинула Эндовьер, это еще не означало, что Эндовьер покинул ее.

— Тогда вы очень сильно отличаетесь от ваших придворных, — тихо и с внезапной теплотой сказала Нехемия.

Селена лишь кивнула. Все слуги, встречавшиеся им по пути, останавливались и глазели на чужеземную принцессу и ее грозных телохранителей.

— Позвольте спросить, что привело вас в Рафтхол… ваше высочество?

— Можете не прибавлять мой титул. Я не люблю церемоний, — сказала принцесса, вертя браслет на левом запястье. — Сюда я приехала по воле моего отца, короля Эйлуэ, чтобы учиться вашему языку, манерам и обычаям. Это позволит мне лучше служить Эйлуэ и моему народу.

Естественно, принцесса сказала только часть правды, но Селена учтиво улыбнулась и задала новый вопрос:

— А долго ли вы намереваетесь пробыть в Рафтхоле?

— Пока отец не велит мне вернуться.

За стенами замка снова пошел дождь. Его струи громко стучали по окнам. Принцесса взглянула на залитые стекла и нахмурилась.

— Если посчастливится, я пробуду здесь не дольше следующей весны. Правда, у отца есть замысел выдать меня замуж за одного адарланца. Отец думает, это сделает меня хорошей супругой. Тогда мне придется задержаться у вас… на неопределенное время.

Глаза Нехемии сердито вспыхнули. Селена мысленно пожалела незнакомого ей адарланца, определенного эйлуэйским королем в мужья своей дочери.

Неожиданная догадка заставила будущую королевскую защитницу вновь повернуться к гостье.

— Простите за любопытство, но не принца ли Дорина ваш отец прочит вам в мужья?