— Спокойной ночи, — еще раз сказала она, дотрагиваясь до пылающего лица.

Дорин молча скрылся за входной дверью.

Селена побежала к балкону, распахнула его и с наслаждением глотнула холодный воздух. Прижав руку к губам, она задрала голову и посмотрела на звезды, чувствуя, как ее сердце становится все больше и больше.

Дорину было некуда торопиться. Он брел к себе под аккомпанемент собственного сердца. Он все еще чувствовал на своих губах ее губы, вдыхал аромат ее волос и видел золотистые отблески свечей в ее зрачках.

Последствия? Плевать ему на последствия. Он найдет способ преодолеть последствия. Он изыщет возможности быть с нею. Он должен это сделать.

Обратной дороги нет. Он прыгнул со скалы, не думая, что может угодить в ловушку.

В ночном саду капитан королевской гвардии стоял под балконом Селены и смотрел, как она кружится в танце под музыку своих мечтаний. Одно он знал точно: ее мысли сейчас были не о нем.

Потом она перестала танцевать и подняла голову к небу. Даже издали Шаол видел, как раскраснелись ее щеки. Она была потрясающе юной… нет, не юной. Она была какой-то новой, незнакомой ему Селеной. Капитан ощутил непривычную боль в груди.

Он продолжал стоять и смотреть, пока она зябко не повела плечами и не ушла с балкона. Уходя, она еще раз взглянула на звезды. Смотреть вниз ей не хотелось. Да и что там может быть, кроме сугробов?

Что-то мокрое и холодное ткнулось ей в щеку, затем принялось облизывать лицо. Селена поморщилась и открыла глаза. На нее, повиливая хвостиком, смотрел вчерашний подарок принца. Селена приподнялась на локте. В окно вовсю светило солнце. Никак она проспала? Ей же надо упражняться. Через два дня — последнее испытание. Их останется только четверо. Затем — два предварительных поединка и один завершающий.

Селена протерла глаза. Щенок принялся лизать ей руку.

— Ты, наверное, хочешь сказать, что успела наделать на полу? — спросила Селена, почесывая щенячьи уши.

— Ни в коем случае, — послышалось за дверью.

Дверь широко распахнулась. На пороге стоял улыбающийся Дорин.

— Твоего щенка утром выгуливали вместе с другими собаками. Я позаботился.

Селена вяло улыбнулась принцу:

— Не рановато ли для визита?

— Рановато? — переспросил Дорин, усаживаясь на край постели.

Селена отодвинулась.

— Между прочим, уже час пополудни, — сообщил он. — Фалипа мне сказала, что ты спишь как убитая.

Час пополудни! Ну она и заспалась. А как же упражнения с Шаолом? Селена почесала нос, затем села и посадила щенка к себе на колени. Похоже, ночь прошла спокойно. Новых нападений не было, иначе принц рассказал бы о них. Селена облегченно вздохнула, но тут же вспомнила о своих нелепых подозрениях по поводу Нехемии. Ее снова захлестнуло волной стыда.

— Ты уже придумала ей имя? — спросил Дорин, кивая на щенка.

«Какой спокойный, собранный, хладнокровный. Неужели на балу и потом… все это было умелой игрой?»

— Имя? Еще не успела, — ответила Селена, которой от всех своих недостатков хотелось вопить во весь голос.

— Может, назвать ее… ну, скажем, Золотинкой?

— Самая дурацкая из всех собачьих кличек, — возразила Селена. — Так называют комнатных собачонок.

Она осторожно взяла щенка за переднюю лапу и стала ее разглядывать. Сейчас это не очень заметно, а ведь собака вырастет быстроногой… Вот и имя! Как просто, и голову ломать не надо.

— Быстроногая. Вот как я ее назову.

Казалось, имя давно уже пряталось внутри Селены и ждало, когда она позволит ему выпрыгнуть наружу.

— Да. Тебя зовут Быстроногая, — сказала она щенку.

— Впервые слышу, чтобы собаке давали такое имя, — удивился принц. — И что оно значит?

— А это значит, что когда она вырастет, то обгонит всех ваших чистопородных псов.

Селена поцеловала Быстроногую в нос, затем подняла и заглянула ей в глаза. Странно, но у щенка гончей были все задатки комнатной собаки. Похоже, больше всего Быстроногой нравилось ласкаться и лизаться.

— Это мы еще посмотрим, — сказал принц.

Быстроногая проворно юркнула под одеяло и затихла.

— Тебе хорошо спалось? — спросил Дорин.

— Как видите. А вам, наверное, не очень, раз вы поднялись в такую рань.

— Послушай… — начал он, и Селене захотелось прыгнуть с балкона. — Вчера ночью… Прости, если я был чересчур напористым… Селена, почему ты морщишься?

Неужели она и впрямь поморщилась?

— Извините.

— Значит, я тебя огорчил?

— Чем?

— Поцелуем!

Селена поперхнулась и закашлялась.

— Нет, что вы, — пробормотала она, колотя себя в грудь, чтобы протолкнуть этот комок. — Не скажу, чтобы я этого ждала. Но и неприязни ваши поцелуи у меня не вызвали, если вас это беспокоит.

Она сразу же пожалела о сказанном.

— То есть тебе понравилось? — спросил Дорин, лениво улыбаясь.

— Нет! Уходите!

Селена укрылась с головой. Ей стало невыразимо стыдно. Ну почему она ведет себя как последняя дура?

Быстроногая радостно облизывала хозяйку. Одеяло было плотным, и дневной свет сквозь него почти не проникал.

— Это что за девчоночьи штучки? — засмеялся Дорин. — Можно подумать, что тебя никогда не целовали.

Селена отбросила одеяло. Быстроногая залезла еще глубже. По-видимому, ей тоже был неприятен визит принца.

— Нет, меня целовали, — сердито возразила Селена, стараясь не думать о Саэме и о том, что их связывало. — Но меня целовало не напыщенное ничтожество в кружевной рубашке, не самодовольный, избалованный мальчишка королевских кровей!

Дорин вспомнил, что так и не снял вчерашнюю кружевную рубашку.

— А рубашка что-то меняет? — удивленно и в некотором замешательстве спросил он.

— Замолчите! — крикнула Селена и ударила его подушкой.

Она перелезла на другой край постели, встала и подошла к балкону, спиной ощущая, что Дорин сейчас вовсю пялится на нее. И на спину, благо вырез сзади это позволял. И на три проклятых шрама.

— Будете дожидаться, пока я переоденусь?

Дорин не отвечал. Селена повернулась к нему. Сегодня его взгляд был совсем иным, не таким, как вчерашней ночью. Сегодня его взгляд был настороженным и каким-то невыразимо грустным. У Селены кровь понеслась по жилам.

— Почему вы молчите?

— Твои шрамы… какие они ужасные, — почти шепотом ответил Дорин.

Селена остановилась возле двери гардеробной.

— А у нас, Дорин, у всех есть шрамы. Просто мои виднее. Можете сидеть здесь, если вам так нравится, а я пошла одеваться.

Кальтена шла рядом с герцогом Перангоном по бесконечно длинной королевской оранжерее. Как и многие строения замка, оранжерея тоже была целиком из стекла. Влажная духота заставляла Кальтену постоянно обмахиваться веером. Надо же было герцогу выбрать такое странное место для прогулки. Цветы и растения интересовали госпожу Ромпир не больше, чем грязные уличные лужи.

Перангон сорвал белоснежную лилию и церемонно преподнес Кальтене:

— Это вам.

Изо всех сил она старалась не морщиться при виде его покрытого оспинами лица и ярко-рыжих усов. Одна только мысль о близости с ним вызывала у нее дикое желание повырывать с корнем все здешние диковинные растения и вышвырнуть на снег.

— Благодарю вас, ваша светлость, — сипловатым голосом ответила она.

Перангон бросил на нее пристальный взгляд.

— Что-то сегодня вы не в духе, дорогая Кальтена.

— Неужели? — спросила она, заставив себя кокетливо вскинуть голову. — Сегодняшний день бледнеет в сравнении с восхитительным балом. Я получила столько удовольствия.

Черные глазки герцога так и буравили ее. Чувствовалось, Перангон не верил ее словам. Он взял Кальтену под локоть и повел дальше.

— Дорогая моя, не надо меня дурачить. Думаете, я не замечал, с какой жадностью вы следили за каждым жестом наследного принца?