— Понимаю. Ты меня боишься, вот и весь сказ.

— Ты слишком высокого мнения о себе.

— Капитан, я пока еще не рехнулась. Думаешь, я мечтаю вернуться в Эндовьер? — сердито спросила Селена. — Или ты думаешь, что я не представляю всех последствий побега? Я не хочу быть дичью и всю жизнь петлять, запутывая следы. Или ты думаешь, я не понимаю, почему меня выворачивает, когда мы с тобой бегаем по утрам? Да потому, что мое тело еще не оправилось после соляных копей. Мне надо не только есть и спать. Мне надо набирать силы и восстанавливать утраченные навыки. Тебе бы меня поддержать, а ты…

— Пусть я не знаю, как у преступников рождаются их замыслы, зато я знаю другое: преступники всегда думают о побеге.

Селене хотелось изрубить его на кусочки, но вместо этого она стала молотить руками воздух.

— До этого момента я ощущала себя виноватой. Пусть совсем немножечко, но виноватой. Ты меня избавил от этого чувства. Я ненавижу сидеть в клетке! Даже в роскошной клетке из нескольких комнат, где от скуки можно рехнуться. Ненавижу караульных и всю эту придворную чепуху. Ненавижу тебя, когда ты велишь мне не выделяться из толпы. Брулло открыто восхваляет Кэйна. Это можно. Кэйну можно показывать, на что он способен, а мне нельзя, да? Я должна сидеть в уголочке и не привлекать к себе внимания. Ненавижу ваши бесконечные «нельзя»! И больше всего я ненавижу тебя!

Капитан притопнул ногой.

— Все слова изрыгнула?

В его взгляде не было и намека на доброту. Уходя, Селена сжимала кулаки, мечтая впиться капитану в глотку.

Кальтена сидела в кресле у камина. Оттуда ей было удобно наблюдать за герцогом Перангоном. Герцог стоял возле тронного подиума и беседовал с королевой. Как жаль, что Дорин ушел час назад и ей не удалось переброситься с ним хотя бы несколькими словами. Кальтена досадливо кусала губы. Она почти все утро провела в приготовлениях, выбирая наряд и прическу. А как красиво ей уложили волосы! Иссиня-черные локоны окаймляли ее лицо с золотистой кожей. Естественно, кожа Кальтены не была золотистой от природы, но то, чего не существовало в природе, с лихвой возмещали всевозможные пудры, помады, румяна и прочие средства из арсенала красоты. Пусть тугая шнуровка корсажа на ее желто-розовом платье грозила сломать ей ребра, а нитки жемчуга и брильянтов сдавливали шею, Кальтена стойко выносила эти тяготы и заставляла себя непринужденно улыбаться. Хотя Дорин и ушел, зато в зале неожиданно появился Перангон. Это был поистине подарок судьбы, ибо герцог редко посещал придворные ассамблеи.

Пора напомнить о себе. Кальтена церемонно поднялась с кресла. Странно, что герцог ее не заметил. Вероятно, он куда-то спешил, потому что откланялся королеве и пошел к двери. Кальтене не оставалось иного, как оказаться на его пути. Глаза Перангона сразу стали голодными. Кальтена сжалась внутри, убеждая себя, что все мужчины одинаковы.

— Приветствую вас, госпожа Кальтена, — произнес герцог, отвесив ей низкий поклон.

— Здравствуйте, ваша светлость, — улыбнулась она, стараясь как можно глубже спрятать свое отвращение к герцогу.

— Надеюсь, вы пребываете в добром здравии, — сказал Перангон, предлагая ей руку.

Кальтена снова улыбнулась и приняла его руку. Герцог имел внушительный животик, однако руки оставались сильными.

— Благодарю, ваша светлость. Ну как можно не быть в добром здравии, находясь в столь удивительном месте? А как вы? Мне кажется, я целую вечность вас не видела. Ваше появление здесь — на редкость приятный сюрприз.

Перангон одарил ее заученной улыбкой.

— И я скучал по вашему обществу, госпожа Кальтена.

Она постаралась не морщиться от прикосновения мясистых волосатых пальцев герцога к ее драгоценной коже и даже наклонила к нему голову.

— Надеюсь, что и ее величество тоже пребывает в добром здравии. Ваша беседа с нею была приятной?

Заниматься подобными расспросами было небезопасно, особенно учитывая, что ее нахождение в замке целиком зависело от милости герцога. Кальтена познакомилась с ним прошлой весной и считала это редкой удачей. Добиться от него приглашения ко двору особого труда не составило. Кальтена знала, что герцог любит прогуливаться в одиночестве, и просто попалась ему на пути, предварительно отделавшись от бдительной компаньонки, приставленной к ней отцом. Однако Кальтена приехала в замок не только ради наслаждения придворной жизнью. Ее не устраивала роль богатой провинциальной невесты, которую отец намеревался выдать замуж с выгодой для себя. Ей надоели провинциальные склоки и местные дурни, готовые исполнять любую ее прихоть.

— Хвала небесам, королева на здоровье не жалуется, — сказал Перангон, сопровождая Кальтену в ее покои.

Она шла, придумывая благовидные предлоги, чтобы расстаться с герцогом у дверей. В животе противно свербело, будто она съела что-то несвежее. Герцог не скрывал, что хочет ее. Правда, он не позволял себе загрести ее своими ручищами и завалить на постель, но привык всегда получать желаемое. Тем более что она сама ему намекнула, что отблагодарит за приглашение в столицу. Герцог сразу же понял намек и теперь дожидался случая напомнить Кальтене о данном обещании. В прошлый раз она отговорилась приступом мигрени. Что же придумать на этот раз?

— Но у ее величества есть иные заботы. Мать не может не волноваться за сына-жениха.

Кальтена заставила себя спокойно выслушать это. Прежде всего — спокойствие. Ну и вежливое любопытство, будто женитьба принца касается ее постольку-поскольку.

— Значит, в скором времени нас ждет радостное известие о помолвке его высочества?

Этот вопрос тоже был из категории опасных.

— Я искренне на это надеюсь, — пробурчал герцог, однако его лицо под копной рыжих волос помрачнело, а на щеке проступил зубчатый шрам. — Ее величество составила внушительный список претенденток на роль невесты принца. Все они — из достойных семей. Королеву устроила бы любая из них.

Герцог осекся, вспомнив, с кем ведет разговор. Кальтена захлопала ресницами, изображая полную незаинтересованность.

— Простите мое любопытство, — замурлыкала она. — Я ни в коем случае не смею вторгаться в дела королевской семьи.

Кальтена заставила себя погладить его пальцы, отчего ее сердце заколотилось еще сильнее. Что же это получается? Дорину вручен список невест, одобренных королевой? Кто входит в тот список? И как ей… Нет, об этом она будет думать потом. Сейчас нужно перво-наперво выяснить, кто стоит между нею и короной, о которой Кальтена мечтала и которая ей часто снилась.

— Тут не за что извиняться, — сказал герцог, и у него заблестели глаза. — Идемте к вам. Расскажете, чем занимались все эти дни.

— Ничего примечательного, если не считать знакомства с удивительно интересной молодой особой, — с деланым равнодушием ответила Кальтена.

Они шли по светлому коридору стеклянной части замка.

— Что за особа? — насторожился герцог.

— Новая подруга Дорина. Мне он ее представил как госпожу Лилиану.

Герцог заметно напрягся.

— Вы с нею виделись?

— Да. Она очень учтиво меня встретила.

Врать Кальтена умела гладко и складно.

— И давно принц вас с нею познакомил?

— Сегодня, — продолжила врать Кальтена. — Потом он был вынужден нас оставить, а госпожа Лилиана призналась мне, что Дорин к ней неравнодушен. Я искренне желаю, чтобы она значилась в списке королевы.

Естественно, Кальтена надеялась ненароком что-нибудь выведать о своей сопернице. Но услышанное ею заставило ее сердце забиться в третий раз, теперь уже от радости.

— Госпожа Лилиана? Нет, она в списке королевы не значится.

— Бедняжка. Представляю, как это разобьет ей сердце, — защебетала Кальтена, видя, что шея и лицо Перангона заметно побагровели, а сам он сердито запыхтел. — Еще раз говорю: не мне совать нос в подобные дела, но менее часа назад Дорин сказал…

— Что он сказал? — загремел герцог.

Его гнев был направлен не на Кальтену, а, естественно, на так называемую госпожу Лилиану. Как вовремя эта аппетитная дурочка сообщила ему столь ценные сведения.