— А если мне нечего ответить? Или отвечу вашими словами: это совсем не то, о чем вы думаете.

Карие глаза Шаола торжествующе вспыхнули. Не дав принцу раскрыть рта, он резко поменял тему.

— Как ваш разговор с королевой?

Дорина перекосило. Он просто убежал из покоев матери, чувствуя, что сходит с ума.

— Заткнись! — рявкнул Дорин, ударяя плашмя по мечу капитана.

— Не хотел бы я сегодня оказаться в вашей шкуре, ваше высочество. Придворные дамы прибиваются к вам, как перепуганные овцы, умоляя защитить от таинственного убийцы.

Шаол не позволил себе улыбнуться. Больше всего его удивляло, что он безропотно согласился устроить это состязание на мечах. И когда? Когда в коридоре замка валяется обезображенный труп. Дорина тоже удивляла такая жертва со стороны капитана. Он знал, насколько Шаол дорожит своим постом.

Принц поднял меч вверх, давая понять, что поединок окончен. Хватит красть время Шаола ради собственных прихотей. Капитан не возражал. Он молча убрал меч, и они оба вышли из зала для упражнений.

— Есть вести от вашего отца? — уже в коридоре спросил Шаол. — Такой внезапный отъезд.

Дорин медленно выдохнул, успокаивая колотящееся сердце.

— Вестей нет. Я сам не понимаю, куда это его понесло. По-моему, последний раз он уезжал в поход, когда мы были еще мальчишками. А с тех пор отец безвылазно сидел в замке. Не удивлюсь, если он затеял и проворачивает что-то на редкость пакостное.

— Дорин, выбирайте слова.

— А то что? Бросишь меня в тюрьму за непочтительные высказывания о короле?

Он не хотел срываться, но почти бессонная ночь и новое убийство, случившееся под утро, выбили его из равновесия. Когда капитан не ответил, принц задал другой вопрос:

— Тебе не кажется, что кто-то вознамерился убить всех претендентов?

— Возможно. Я еще могу понять, что кто-то задался целью сорвать состязания, но избрать такой жестокий способ… Надеюсь, эти убийства не связаны в цепь.

У Дорина похолодело внутри.

— Думаешь, эти злодеи попытаются убить Селену?

— Я усилил охрану ее покоев.

— Для защиты или чтобы удерживать ее внутри?

Принц и Шаол достигли места, где коридор разветвлялся. Дальше каждый из них пойдет один.

— А какая разница? — ответил капитан вопросом на вопрос. — Для вас ничего не меняется. Какую бы я охрану ни выставлял, даже самый бдительный караульный не посмеет помешать наследному принцу.

В словах капитана было что-то невыразимо печальное, и Дорину на мгновение стало не по себе. Он проникся жалостью к Шаолу. На беднягу и так столько всего навалилось, чтобы добавлять ему беспокойства. Но еще через мгновение Дорин вспомнил недавний разговор с матерью и ее список невест и проникся жалостью к самому себе.

— Мне нужно еще раз внимательно осмотреть останки Ксавьера, — сказал Шаол. — Встретимся за обедом.

Сказав это, капитан повернулся и зашагал к себе. Дорин проводил его взглядом, затем двинулся в другую сторону. Путь в его башню оказался на удивление долгим. Войдя к себе, он сбросил мокрую от пота одежду и отправился в умывальную. Принцу принадлежала вся башня, хотя его покои занимали только верхний этаж. Ему нравилась эта «небесная гавань», удаленная от всех. Но сегодня в его гавани было пронзительно пусто.

До темноты оставалось совсем немного. Селена смотрела на черную Часовую башню. Та становилась все темнее, будто ее поверхность вбирала в себя лучи закатного солнца. Горгульи на вершине башни были неподвижны, как и надлежит быть каменным статуям. Ни малейшего движения. Никто из тварей даже не пошевелил когтистым пальцем. Элиана назвала их стражами. Стражи чего? Ах да, перехода между мирами. Элиана их очень боялась. Если горгульи и были тем самым злом, что же древняя королева не сказала напрямую? Селена смотрела на них, хотя интуитивно чувствовала: ей лучше держаться от этих тварей — даже каменных — подальше. Сейчас не время навлекать беду на свою голову, иначе не дожить до заключительного поединка и не стать королевской защитницей.

И все-таки почему Элиана ограничилась туманными фразами?

— Да что ты приклеилась к этим уродливым тварям? — спросила стоявшая рядом Нехемия.

— Как вы думаете, они способны двигаться? — спросила Селена, поворачиваясь к принцессе.

— Сама подумай, Лилиана: ну как такое возможно? Они же каменные, — засмеялась Нехемия.

Ее эйлуэйский акцент несколько уменьшился.

— А вы делаете успехи! — воскликнула Селена. — Как мы плодотворно позанимались! Один урок, и вы уже вовсю стыдите меня на адарланском.

Успехи Селены в эйлуэйском были значительно скромнее. Нехемия останавливала ее на каждом шагу, терпеливо объясняя, чем правильный эйлуэйский отличается от простонародного говора.

— Какие они противные, — сказала Нехемия, косясь в сторону горгулий.

— Боюсь, «знаки судьбы» не помогут, — вздохнула Селена.

Один из знаков находился у ее ног. Всего же их было двенадцать, и они окружали Часовую башню. Значение каждого из них и общий смысл оставались для Селены полной загадкой. Из двенадцати знаков ни один не совпадал и даже не был похож на те, что она обнаружила возле растерзанного трупа Ксавьера. Скорее всего, количество «знаков судьбы» исчислялось десятками, если не сотнями.

— Так вы действительно не умеете их читать или не хотите мне сказать? — без обиняков спросила принцессу Селена.

— Нет, — коротко ответила Нехемия и пошла в сторону живых изгородей, окаймлявших двор. — И тебе не советую пытаться разгадывать их смысл, — добавила она, обернувшись через плечо. — Ничем хорошим это не кончится.

Селена плотнее закуталась в плащ и пошла следом. Все в природе указывало на скорую зиму. Еще несколько дней, и с неба посыплет снег. Но до Ильмаса, празднования нового года, еще полтора месяца, а до последнего поединка — два. Селена наслаждалась теплом плаща. Она хорошо помнила зиму в Эндовьере. Когда живешь, точнее, прозябаешь в тени Руннских гор, зима превращается в ежедневную пытку. Это просто чудо, что она сумела не обморозиться. Но второй зимы в Эндовьере ей точно не пережить.

— Тебя что-то тревожит? — спросила Нехемия.

— Вам показалось, — улыбнувшись, ответила Селена на своем простонародном эйлуэйском. — Зиму я не люблю, только и всего.

— А я ни разу не видела снег, — призналась Нехемия, глядя в темнеющее небо. — Я так хочу увидеть зиму. Мне она кажется волшебным временем.

— Будем надеяться, волшебство не пропадет, когда вам придется ходить по стылым коридорам, просыпаться в холодной спальне и целыми днями мечтать о солнце.

Нехемию это рассмешило.

— А давай поедем со мною в Эйлуэ, когда я буду возвращаться, — предложила она. — Там ты узнаешь, что такое испепеляющее лето. Думаю, тогда ты оценишь и стылые коридоры, и дни без солнца.

Принцесса ошибалась. Селена уже провела одно испепеляющее лето в Красной пустыне, но предпочла об этом помалкивать.

— Я бы с радостью побывала в Эйлуэ, — сказала она.

Нехемия лучезарно улыбнулась:

— Значит, ты увидишь мою родину.

Должно быть, таким тоном она отдавала приказы.

Естественно, Селена умолчала и о возможности такой поездки. Задрав голову, она смотрела на оранжево-красную громаду стеклянного замка.

— Интересно, Шаол разгадал хоть что-то в этом убийстве? — сказала она, обращаясь не столько к Нехемии, сколько к себе самой.

— Телохранители мне рассказали… этот человек был убит… очень жестоко.

— Не то слово, — пробормотала Селена.

Стеклянный замок играл переливами золотистого, красного и синего цветов. Как ни странно, эта помпезная громада иногда бывала красивой.

— Ты что, видела тело? — оживилась Нехемия. — Моих телохранителей и близко не подпустили.

Селена медленно кивнула.

— Может, и к лучшему, что не пустили. Вряд ли бы вам захотелось узнать подробности.

— Я не трусиха. Расскажи мне, — попросила Нехемия.

— Что ж, слушайте, — вздохнула Селена. — Там все было в крови. Стены. Пол. Все перепачкано кровью.