– Ты правила хоккейные знаешь?

– Допустим, знаю. И что?

– В воротах постой, а. Доспехи есть, Санек свои оставил.

– Издеваешься?

– Нет. Наташ, помоги. Некого нам в ворота поставить, понимаешь?

– Да ты офигел совсем, Мишенька. В спортивной школе и игрока найти не можешь?

– Не могу. Обязательно из нашего класса нужен. Мы с 5 «А» играем, все игроки из одного класса быть должны. Правила этого турнира такие.

– Я же девчонка.

– А вот про это в правилах не написано. Ты из нашего класса, это факт. А девчонка ты там или нет – не важно. Нет такого в правилах, чтобы девчонкам не играть, я специально смотрел.

– Так вас же вон, целая куча. Ну, поставьте в ворота одного.

– У нас тройки сыгранные. Да и не умеет никто из нас в воротах стоять. У нас Санек всегда стоял.

– Так я тоже не умею.

– Ты и ничего другого не умеешь. А так у нас хоть полевые игроки нормальные будут.

– Бред какой-то.

– Наташ, соглашайся. Всего два периода осталось. Да все равно мы три-один проигрываем. Никто не станет ругаться, если из-за тебя проиграем. Мы ведь понимаем, что ты не вратарь. Просто действительно больше некого поставить.

– А-а-а… э-э-э…

– Ну, решайся! Чего ты ломаешься?

– Тьфу ты. Что, вы и вправду хотите поставить меня в ворота?

– Да. Правда. Точно. Конкретно. Ну?

– Ладно, давайте свои доспехи. Только чур надо мной не смеяться!..

Проиграли мы, конечно. Но не так уж и разгромно. Четыре-пять счет был финальный. То есть в мои ворота всего две шайбы смогли забить, причем обе – во втором периоде, пока я привыкал к своей новой роли. А третий период мы аж три-ноль выиграли. Было бы побольше времени, может, и отыгрались бы. На мой взгляд, для человека, впервые в жизни ставшего в ворота, с задачей я справился достаточно успешно. И ведь опыта у меня вратарского вовсе никакого не было. В прошлой жизни в хоккей я почти не играл, только по телевизору смотрел.

А еще мне совершенно неожиданно понравилось играть. Честно, понравилось. Особенно в третьем периоде, когда я разыгрался. Разумеется, то, что в последнем периоде мне не смогли забить ни разу, объясняется вовсе не тем, что я такой вот выдающийся вратарь, а в гораздо большей степени качеством игроков команды противника. Против нас же не сборная Канады играла, а обычные мальчишки, пусть даже и обучающиеся в спортивной школе. Многие из этих мальчишек и на коньках-то держались не слишком уверенно, во всяком случае, похуже меня.

К концу матча с забинтованной рукой вернулся и бывший вратарь Санек. Посмотрел, как мы проиграли, и извинился перед ребятами. Сказал, что проиграли из-за него. Все-таки это он успел пропустить три шайбы, а я – только две. Бывает. Наверное, у него просто день сегодня был неудачный. Руку еще ушиб, хорошо хоть не перелом.

Ну а когда мы всей толпой, обсуждая прошедший матч, двигались к нашему корпусу, Санек неожиданно спросил, кто встанет в ворота завтра. Он точно не сможет играть еще как минимум неделю, а то и все десять дней. И тут все, не сговариваясь, посмотрели на меня. А я что? Я как бы и не возражаю. Мне даже понравилось…

К апрелю месяцу, когда начал сходить снег, а катки стали непригодными к дальнейшему использованию, я уже прочно занял место основного вратаря нашего класса. Собственно, я еще в конце января им стал. Санек оказался отличным парнем, он все понимал и совсем не ревновал меня. Ведь то, что всего через месяц регулярных, почти ежедневных, игр я сначала догнал, а затем и явно перегнал его во вратарском искусстве, было заметно невооруженным глазом. Санек редко какой период мог простоять, не пропустив хотя бы одной шайбы. А в мои ворота в феврале дважды, а в марте уже и трижды за весь матч не смогли забить ни разу. Понятно, что не только во мне дело. Наш класс играл в одном большом турнире, в котором участвовали лишь пятые и шестые классы. То есть всего было шесть команд, по числу классов школы. У старших был свой турнир, мы в нем играть не могли.

А еще у нас была сборная команда как раз этих вот шести классов – трех пятых и трех шестых. И в конце января мне тоже предложили вступить в нее, правда, не основным, а всего лишь вторым запасным вратарем. Потому что первый запасной вратарь простудился и лежал в изоляторе с температурой, а к нам как раз должна была приехать на товарищеский матч сборная команда спортшколы из Электростали. Основной наш вратарь, Степан Пушкин, был, конечно, неплох. Во всяком случае, получше меня, но выходить на игру совсем без запасного вратаря было страшновато.

Правда, в тот раз я не понадобился, Пушкин прекрасно справился и сам, и мы выиграли со счетом семь-четыре. А через три дня уже мы поехали к ним в Электросталь в гости. И опять выиграли. Но Пушкин, добрый человек, при счете шесть-один и за пять минут до конца матча сам ушел с площадки, позволив мне тоже немножко постоять в воротах, а то мне было скучно. Впрочем, противник был к тому времени уже полностью деморализован и на сопротивление не способен. По моим воротам за эти пять минут всего дважды и попали, да и то как-то неуверенно. А так мы со счетом восемь-один в итоге выиграли.

В общем, понравилось мне в хоккей играть. В качестве полевого игрока я, понятно, не подходил. Физической силой с мальчишками состязаться я ну никак не мог. А вот стоять в воротах мог вполне успешно. Реакция у меня отличная, зрение тоже. А какая у меня была растяжка! Пушкин прямо давился от зависти, когда видел, с какой легкостью я на тренировках сажусь на шпагат. Он так не мог. К тому же, я думаю, что и опыт прошлой жизни как-то пригодился. Я, правда, в той жизни в хоккей не играл. Но по телевизору смотрел. Общую логику игры я понимал великолепно…

…Во второй половине мая у нас в школе все желающие могли попробовать сдать нормы ГТО. Учитывая специфику школы, не было ничего удивительного в том, что желающими оказались все поголовно, за исключением больных. Ну, и я тоже, конечно, сдавал. И сдал. В общем-то, у нас почти все сдали. Случаев, когда кто-то не укладывался в норматив на серебряный значок, почти не было. А я сдал на золотой женский и, попутно, на серебряный мужской. Впрочем, мне все равно только один значок дали – золотой.

В качестве одного из упражнений по выбору я выбрал поход. Ничего так сходили с ребятами, нормально. Мне даже понравилось. Нас тринадцать человек ходило плюс один тренер. Из девчонок, опять-таки, кроме меня, никого не было, но я уж привык. Мы когда зимой на хоккейные матчи в гости куда ездили, так я уже и переодевался с ребятами в одной раздевалке. Никто особо на меня и не пялился там. По крайней мере в открытую. Да и потом, мы же там не догола раздевались.

В походе у нас одна ночевка в лесу была. Я с Мишкой Арбузовым спал в одной палатке. У нас было три четырехместные и одна двухместная – специально для меня. И ночью в нашей палатке не происходило совсем ничего необычного. Мы там спали. Просто спали рядом. Хотя утром некоторые и пытались шутить на эту тему, но без особого энтузиазма.

А на следующий день после того, как мы вернулись из похода обратно в школу, Ирка повела меня смотреть висевшее на доске около плаца объявление. На лето школа закрывалась, но всем желающим на выбор предлагалось поехать в один из детских спортивных лагерей. И Ирка агитировала меня поехать вместе с ней.

Ну, я в принципе не против. Можно съездить на одну смену. Да и с Иркой я в хороших отношениях, она мне нравится. Как человек, я имею в виду, а не как девушка. Хотя в последние полгода я часто ловил себя на мысли о том, что и как девушка тоже нравится. Но с подобными мыслями загреметь можно было весьма серьезно. Во всяком случае, из школы точно попрут, если вскроется что-то такое. Поэтому гнал я от себя такие противоестественные желания поганой метлой. Пока вроде бы получалось.

Мы с Иркой выбрали для себя лагерь на Черном море, недалеко от Анапы, с уклоном в легкую атлетику. Туда больше свободных мест было. Нам на школу в шесть разных лагерей выделили определенную квоту путевок. Труднее всего было в футбольный лагерь попасть – туда конкурс был почти три человека на место. А вот в легкоатлетический лагерь даже свободные места были. Может, мне попробовать протащить с собой туда мою Сашку? А то я что-то малость соскучился по ней…