То, что я встала на ноги, площадь передо мной приветствовала восторженным ревом десятков тысяч голосов. Железная Эльза встала! Все знают, что стоять я не могу. Но я встала. Оттолкнула Иришку и стою самостоятельно, тяжело опираясь левой рукой на ограждение. Очень больно, но я стою. Потому что я – Железная Эльза. И для меня нет ничего невозможного.

Сколько же тут народа! Ирочка говорит, что, по оценкам берлинского гестапо, сегодня прощаться со мной пришло до полутора миллионов человек. Идут и идут. Идут и идут… Некоторые, проходя мимо меня, плачут. Причем не только женщины. Мужчины тоже. Даже военные. Даже офицеры. Они прощаются со мной и с эпохой, символом которой я стала.

Третий рейх так и не стал ни тысячелетним, ни даже столетним. Он умирает. Умирает, но не гибнет. Человечество входит в новую эру. Эру Империума. А Рейх – это прошлое. Он себя изжил. Семьдесят пять лет я вела Рейх по дорогам Истории. И вот наш Путь близок к завершению. Мы пришли. И должны освободить место молодежи. А наше с ним место – в учебниках истории.

Прощайте, люди! Прощай, мой das Reich…

– Макака!

…

– Макака!! Да постой же ты!

…

– Макака! Макака, ты чего, оглохла, что ли? Я ору, ору, а ты не отвечаешь.

– Я не макака, я Масако.

– Это одно и то же.

– Сам дурак.

– Ладно, не дуйся. Я же не со зла.

– Чего хотел?

– Направление получила?

– Да.

– Куда? Блин, чего ты его заблокировала-то? Покажи.

– Зачем тебе?

– Я же твой друг. Мне интересно. Смотри, куда меня командируют.

– Ого! Хотя ты же отличник. Понятно, что тебя на старое корыто не пошлют.

– А тебя послали, что ли?

– Не скажу.

– Ладно тебе, макака. Покажи.

– Смеяться не станешь?

– Не стану.

– Честно?

– Честное пионерское, не стану смеяться.

– Ох! Ладно, подключайся. Я тебе доступ открыла.

– Оп. Куда тебя законопатили-то! Ему же сто лет в обед. Старье такое.

– Ну и что? Зато он надежный. И команда опытная. И вооружение очень мощное.

– Ага, «мощное». Две допотопные кварковые торпеды. Их уже лет пятьдесят не производят. Они только на такой древности, как этот твой «Решительный», и остались еще.

– Все равно мощные. Одной хватит, чтобы форт 1-го ранга уничтожить.

– Так форт и подпустит к себе эту калошу на расстояние пуска доисторической торпеды, держи карман шире.

– Ее можно издалека пустить, по инерционной траектории.

– Сама-то поняла, что сказала? И полгода ждать потом, пока долетит, да?

– Ну… ну… Джонни, ты же обещал не смеяться!

– Ладно, макака, извини. Больше не буду.

– Я не макака, я Масако. Все равно меня никто не спрашивал. Распределили, и все.

– Апелляцию подать не хочешь?

– С ума сошел? Кто меня послушает-то?

– А я хочу.

– Ты? Ненормальный. Ты-то чем недоволен? Куда уж лучше-то?

– Я, это, тут подумал сейчас… чего я там не видел? Там команда за двадцать тысяч человек. Там и отличиться не получится никак. Лучше на какой маленький кораблик попасть. Пусть даже и устаревший. Да вот хотя бы на «Решительный».

– Ты серьезно? Правда, Джонни?

– Да. Хочу перевестись, пока еще в экипаж не зачислили. А то потом сложнее будет.

– Ненормальный. Но все равно спасибо тебе, Джонни.

– Эх ты, макака…

– ХАЙЛЬ АРАБЕЛЛА!!

– Хайль. Проходите. Оба.

– Товарищ командор, кадет Джон Никонов по вашему приказанию прибыл!

– Товарищ командор, кадет Масако Мальцева по вашему приказанию прибыла!

– Ну, и что за чушь вы написали в своем рапорте, Никонов? Почему вы просите о переводе на «Решительный»?

– Сэр, я считаю, что на небольшом торпедном катере полнее смогу…

– Стоп! Этот бред я уже читал. Какова настоящая причина? Отвечайте честно, если хотите, чтобы ваше ходатайство было удовлетворено. Ну!

– Сэр, я хочу проходить практику на одном корабле с Мальцевой.

– Я так и думал. А сразу нельзя было написать правду? Обязательно демагогию разводить? Мальцева!

– Я, сэр!

– Вы бы хотели служить на одном корабле с Никоновым? Правду!

– Так точно, сэр! Хотела бы.

– Вы знаете, на какой корабль распределен кадет Никонов?

– Так точно, сэр! На супердредноут «Адольф Гитлер», сэр!

– А почему вы не просите о переводе вас туда же?

– У меня «двойка» по астрогации, сэр. И по ксенозоологии – тоже. Кто же возьмет меня на флагман?

– Понятно. Никонов!

– Я, сэр!

– Через два месяца «Адольф Гитлер» возглавит эскадру, которая пойдет на Землю. Командовать эскадрой будет гросс-адмирал Иван Фрицевич Того. А «Решительный» так и останется тут, в системе Бисмарка. Вы все еще ходатайствуете о переводе вас на «Решительный»?

– Так точно, сэр! Ходатайствую.

– Хорошо. Вот что, ребята. Даю вам сроку две недели. Через две недели разрешаю Мальцевой переэкзаменовку по астрогации и по ксенозоологии. Сдаст и то, и другое на единицу – оба пойдете на «Гитлере». Не сдаст – оба останетесь на «Решительном». Ясно?

– Так точно, сэр! Спасибо, сэр!!

– Мальцева, вам ясно?

– Так точно, сэр! Разрешите идти готовиться, сэр?!

– Идите. Никонов, вы тоже свободны…

Ну, все. Макака попала. Я от нее теперь не отцеплюсь ни за что. На Землю! Я на Землю попаду! Да ради этого она у меня не только гацию и ксеньку выучит. Она квакать научится. На Землю!! И там наверняка ведь будут увольнительные. А Земля – она вся один большой музей. Там интересно буквально все.

Конечно, голомодельки земных памятников я смотрел. Но это же совсем не то, не по-настоящему. Египетские пирамиды, Лувр, Кремль, Мавзолей Ленина, статуя Свободы, Австралийский Кратер. И мы все это сможем увидеть и даже войти внутрь! Ну, кроме Кратера, конечно. Он все еще радиоактивный, внутрь лучше не соваться даже в скафандре высшей защиты.

И самое главное, разумеется, Царьград. Древняя столица Империума. И возвышающийся над ним помпезный Мавзолей Железной Эльзы, самое высокое здание на планете. Еще Айко II особым указом запретила возводить на Земле постройки выше Мавзолея Эльзы, первого космонавта человечества и первой базилиссы Империума.

Макака, ты чего тормозишь? Пошли быстрее. У нас всего две недели с тобой. Я тебе не прощу, если из-за тебя не попаду на Землю. Такой шанс раз в жизни бывает. На Землю! Макака, представляешь, на Землю!! Ну, ладно, ладно. Пусть Масако. Ты только выучи все, пожалуйста. Постарайся, макак… тьфу, Масако!

Ты чего пританцовываешь? Музыку, что ли, включила? Масако, ну как ты можешь?! Осталось две недели, а ты продолжаешь тормозить. Перестань танцевать уже. Пошли!

– Чего слушаешь-то? Мне канал продублируй.

– Держи.

– Я такую песню слышал уже.

– Конечно, слышал. Она же древняя. Знаешь, кто ее написал?

– Кто?

– Сама Железная Эльза! Лично!

– Глупости. Не может такого быть.

– И ничего не глупости. Железная Эльза. Ну, честно говоря, точно уже никто не знает, но существует предание, что именно она.

– А я тебе говорю, что глупости. Все знают, что Железная Эльза была чистокровной немкой. С чего бы она стала писать песню на иностранном языке? Она на немецком написала бы ее, если бы захотела.

– Ну, может быть. Я же говорю, это только предание. Точной информации нет.

– Глупое предание. Пошли быстрее, Масако. Серьезно, у нас мало времени…

Чтобы макака меньше тормозила и не отставала, я на всякий случай осторожно взял ее за руку. Пальцы Масако неожиданно крепко сжались на моей ладони. Приятно, однако.

А мой микрорехнер продолжал слать мне на слуховой центр мозга русские слова древней песни, автором которой глупая Масако считала саму Железную Эльзу: