Утрирую, конечно. Тем более «Ямато» по Шпрее не пройдет. Но все равно денег до фига. На собственный гардероб хватает. Вот портниха под моим руководством и шила для меня одежду. Кофточки у нее хорошо получались, нет претензий. Гораздо хуже получались юбки. Долго я с ней спорила, но все же продавила компромиссное решение. Юбка получилась ужасно длинной, с моей точки зрения, и бесстыдно короткой, с точки зрения портнихи. Аж на целых три пальца выше колена! Зато у этой юбки были (какой кошмар!) с обоих боков разрезы длиной по семь сантиметров каждый. Еще выше сделать их не получалось, так как тогда был бы виден верхний край чулок. Колготок я в этом мире так и не нашла. По-моему, их еще делать не умели.

Но самая беда – это нижнее белье. Бюстгальтер в варианте 1942 года отчего-то напоминал мне броненосец конца XIX века, с таранным форштевнем. Кое-как мы его модифицировали, но не так уж и сильно. В основном в плане уменьшения ширины лямок. А трусы вовсе никак не стали модифицировать. Некогда. В конце концов, это же у меня первое свидание, а не десятое. А раздеваться до трусов на первом свидании, на мой взгляд, моветон.

В кино мы с Рейнхардом поедем в город, в обычный гражданский кинотеатр. Еще позавчера скупили все билеты в зале, чтобы владелец не понес убытка. Понятно, что со мной в зале никого не будет. Только я и Рейнхард. Конечно, можно было бы воспользоваться и особым кинозалом в Рейхсканцелярии. Меня бы впустили. Но я не хочу. Хочу в обычном кинотеатре. Есть у меня кое-какие мысли по этому поводу.

Оп! Начальник охраны звонит. Говорит, Рейнхард приехал, ждет меня. Ух, как же я волнуюсь! Все-таки первое в жизни настоящее свидание! Еще взгляд в зеркало. Вроде все нормально. Юбка только слишком длинная. Но это лишь с моей точки зрения. На местные неокрепшие мозги даже такая юбка должна действовать убойно. Ну, вперед!

То-орео-одор, сме-еле-е-е-е в бой!..

– Ну, так я поеду?

– Ага, до свидания, Эльза.

– До свидания. Я уезжаю.

– Ага. Я позвоню вечером, хорошо? Узнать, как там Матильда.

– Звони, конечно. И не бойся разбудить, я поздно ложусь.

– Хорошо. Тебе фильм понравился?

– Понравился, замечательный фильм.

– Мне тоже понравился. Только я не все там понял.

– Перевод плохой потому что.

– Может быть.

– Я уезжаю.

– До свидания, Эльза.

– До свидания.

Я уселась в свою машину, и мы тронулись. Вот и закончилось мое первое свидание. Тьфу, так и не поцеловал! Тютя! Охраны, что ли, стесняется? А в кинозале тогда тормозил чего? Он что, и впрямь кино смотрел? Да ну, не может быть. В кино он и один мог бы сходить.

Рейнхард оказался ужасным тормозом и трусишкой. И чего Аксман мне его нахваливал? Деятельный, говорит, инициативный, сильный, у ребят авторитетом пользуется. Что-то не похоже. Пока мы с ним в моей машине ехали к кинотеатру, Рейнхард за всю дорогу от силы пару коротких фраз произнес. По телефону вроде он разговорчивее был. А тут сел рядом со мной и молчит. Ну, и я тоже молчу, раз он молчит. Так молча и ехали.

А эффект, произведенный моей новой юбкой, мне понравился. В кинотеатре, когда я сняла свой плащ и бросила его на стойку в гардеробе (тут не украдут, никого нет внутри), Рейнхард себе чуть косоглазие не заработал – так усиленно на мои коленки косился. Когда же он обнаружил, что у моей юбки сбоку еще и разрезы есть, то, образно говоря, офигел. Мне хорошо это было видно, хоть я и спиной к нему стояла. Ведь когда я причесываюсь перед зеркалом, я же не обязательно смотрю именно на себя.

В кинозале Рейнхард сидел рядом со мной практически неподвижно. Как статуя. И так напряженно пялился в экран, будто пришел сюда действительно смотреть кино. А чего там смотреть? Нет, фильм, конечно, хороший. Но больно уж старый, я его весь наизусть знаю. Хотя Рейнхард, наверное, его еще не смотрел. Советские фильмы совсем недавно стали демонстрировать в Рейхе. У этого же еще и перевод дурацкий.

По-моему, переводчик сам не понимал, что он переводит. Испортил фильм. Фразу «Заберите у товарища брак и выдайте ему новый» он перевел как «Заберите у товарища инструмент и выдайте ему новый». Идиот! Смысл же теряется! Фраза «Я буду кричать, а вы отвечать?» тоже потеряла смысл при переводе. У ослоподобного переводчика она звучала так: «Если я буду кричать, вы скажете мне, что мне кричать?» Вершиной же тупости стал перевод фразы: «Алло, гараж? Заложите кобылу!» Ну, «Алло, гараж» перевести удалось. А вот дальше переводчик выдал шедевр идиотизма. Рейнхард так и не понял, отчего я захихикала в этом месте, услышав слова: «Возьмите ссуду под залог кобылы!» Так мы и сидели рядом в темноте. Я смотрела фильм и ждала проявления хоть какой-нибудь активности от Рейнхарда. А он сидел и тормозил.

Когда до конца фильма, по моим прикидкам, оставалось минут двадцать, я поняла, что действовать придется самой. А то мое первое свидание так и окончится пшиком. Повозившись на своем кресле, я добилась того, что моя юбка чуть-чуть задралась. Не помогло. Рейнхард делает вид, что не заметил. Тогда я уже внаглую положила правую руку на подлокотник между нашими креслами. Собственно, я из-за этого подлокотника и решила кино смотреть в гражданском кинотеатре. А то кресла в спецзале Рейхсканцелярии, конечно, удобные, но слишком широкие. И расположены далеко одно от другого. Рейнхарду чисто физически неудобно было бы до меня дотянуться. Правда, здесь он тоже до меня не дотянулся. Мою руку он опять же «не заметил».

В общем, так ничего и не случилось. И только лишь после того, как в зале зажгли свет, Рейнхард решился на героический поступок. Когда он вставал с кресла, то «случайно» положил свою ладонь на кисть моей руки. И некоторое время практически держал меня за руку. Смелости адъютанту Аксмана хватило почти на целую секунду, после чего руку он убрал, зато покраснел ушами.

Нда. Ну, хоть что-то. Первое свидание. Причем явно не только у меня. По книгам я как-то иначе себе это представляла. Вчера еще долго решала, что можно Рейнхарду позволить, а что нет. Я же не знала, что он такой нерешительный. Такого, пожалуй, полгода придется раскручивать на поцелуй в щеку…

А вечером того дня Рейнхард позвонил мне. Я-то и не надеялась. Время двенадцатый час, уже спать собиралась. Стояла в ночной рубашке в своей спальне около кровати и заводила будильник, как вдруг – звонок! Блин! Вот осел! Опять интересуется состоянием кошки. Ничего умнее придумать не смог?

Оказалось – смог. К моему удивлению (и радости), предлог встретиться Рейнхард все же придумал. Помявшись немного, он сказал, что у него проблемы с алгеброй. Не понимает он ее. Отец ругается. И Аксман не одобряет. И вообще, ему стыдно ходить дурнем. Но от отца он слышал, что у меня-то с алгеброй все отлично, у меня немецкий язык не идет. А вот как раз по немецкому у Рейнхарда всегда была твердая единица. Вот он и предлагает, если я не против, позаниматься вместе. Он меня подтянет по немецкому, а я его – по алгебре. Потому что учителя – это хорошо, но когда предмет объясняет твой сверстник, все как-то лучше усваивается. Вроде как неудобно становится, что он это знает и понимает, а ты – нет.

Через пару минут уговоров я дала согласие заниматься с Рейнхардом. Дольше упираться было нельзя, а то этот парень такой стеснительный, что запросто может и обратный ход дать. Я же чувствовала, что он и это предложение едва смог выжать из себя. По-моему, он вообще зачитывал его по бумажке. Оттого и позвонил так поздно – наверняка весь вечер сочинял и записывал «речь». Естественно, заниматься будем у меня дома по вечерам. Рейнхарду до меня не слишком долго ехать, где-то с час.

Рейнхард попрощался, я положила телефонную трубку на рычаг, забралась под одеяло и закрыла глаза. Спать пора.

В окошко вижу отблески света ручного фонарика. Кто-то прошел мимо окна моей комнаты. Значит, уже полночь. Патруль. Немцы. Все-то у них по расписанию. Положен обход в полночь – будет обход. Глупо? Злодеи просто изучат расписание патрулей? Я тоже так думала. Оказалось – ни фига. По расписанию только патрули с фонариками ходят. Но бывают еще и патрули без фонариков, в темноте. Так вот те как раз нерегулярные. Между «темными» обходами промежуток времени от пяти минут до четырех часов. Случайный.