Донеллин попытался разжечь магическое пламя, но силы контролировать удавалось с трудом. Нужно выбирать: или держать щит или все остальное. Охрум подери! Что же происходит такое!? В висках нарастала пульсирующая боль. Анна блокировала его силы. Духи на такое неспособны.

Ее присутствие ощущалось возмущением поля, заставлявшего подниматься дыбом волоски на руках. Она не нападала и это было странно. Только не время размышлять об этом. Донеллин приподнялся, сев на корточки и касаясь пола рукой.

Сила, бежавшая по подземным жилым точно взбесилась. Она гудела и трещала, рвалась на волю, но не могла преодолеть связывающих ее заклятий. Магию крови не так-то легко преодолеть. А зная теперь кому та принадлежала - Лесной Ведьме - Донеллин понимал, что невозможно. Скорее тут все разнесет на клочки.

Нити силы натянулись, и Лин одним движением откатился в сторону - Анна пронеслась над головой, коснувшись волос. Он чувствовал себя слепым котенком. Нет, так не пойдет! Малодушие он загнал поглубже и разжег магическое зрение. Вспыхнуло на краю сознания, показывая переплетение нитей силы, пронизывающих пространство. Из них сплетались пол, стены, потолок - серые на черном. И лестница, которая оказалась в другой стороне, все это время Лин удалялся от нее. Из красных линий состояла Анна - аура смерти окутывала ее.

Донеллин проглотил горечь, не время для отчаяния. Нужен бросок. И он рванул вперед, укорачиваясь то вправо, то влево. Пригибаясь и подпрыгивая. Хрип собственного дыхания и звук шагов - единственные звуки в этом мире, сотканном из линий.

Ступень. Первая. Вторая...

Удар сшиб с ног, опрокидывая назад. Вспыхнул и потух щит.

Падение, и острый сноп боли взорвался в затылке и под лопаткой. Лин ухватился за нее, не давая беспамятству утащить за собой. Бросил в погасший щит остатки энергии. Тело болело, по груди расходилось уже знакомое онемение. Подвал подрагивал, сила, разбуженная Анной, ученицей Лесной Ведьмы, пробуждалась.

Тишина была оглушающая, давящая. И оттого непонятный звук на границе слышимости заставил спину покрыться мурашками. Не то всхлип, не то усмешка. Лин замер, колотилось сердце, по груди расползалась тупая боль и жег холод онемения. Он распадался. Медленно, но в этот раз по-настоящему. Навсегда.

А Анна смеялась. Стояла над нам и запрокинув вверх лицо хохотала.

Себастьян

Запах какао, густой и сладкий, щекотал ноздри. Себастьян отхлебывал по чуть-чуть, наслаждаясь моментом, и смотрел из-под смеженных век на Иду. Она, конечно же, чувствовала его взгляд, но делала вид, что не замечает. Или правда так увлеклась мыслями о своем Фрэнсисе, что не видит ничего вокруг? Мысль была неприятной и портила вкус напитка.

Себастьян сидел на краешке круглого декоративного столика, а она на кресле напротив, подтянув под себя ноги. Такая хрупкая, такая домашняя. Пить Ида не спешила, обхватив кружку ладонями, едва не уткнулась туда носом.

В горле першило, все-таки простудился. В голове пульсировала боль, делаясь нестерпимой. Ида отставила чашку и подушечками пальцев потерла висок, поморщилась.

- Чувствуешь? - вскинула на него задумчивый взгляд.

Себастьян не чувствовал. Сначала. Вибрация шла из-под пола, и потоки силы колебались, подстраиваясь под ее ритм. Ида щелкнула пальцами и выбила огненную искру, снова поморщилась.

- Что-то блокирует силу.

Он поднялся, магесса же напротив вдруг наклонилась и опрокинула содержимое кружки на пол. Какао растеклось лужицей, а потом мелко задрожало и повинуясь чужой воле начала выстраиваться в узор.

- Замок, - одними губами прошептал Себастьян. - Узел замка, древний. Тройное плетение. А вот тут видишь, - ткнул в воронку по центру. - Заклятье на крови.

- И что это значит?

Он пожал плечами:

- Кажется, под нами что-то заперто. И это что-то хочет вырваться...

А может быть и нет. Охрум его знает! Он же всего лишь травник, геометрия начертательных заклятий была свободным факультативом, на который он записался ради одной фигуристой блондиночки.

Ида застонала и откинулась на спинку кресла.

- Что случилось?! - бросился к ней Себ.

- Голова раскалывается,- прошептала бескровными губами. - Моя магия точно взбунтовалась против меня.

Она была сильной магичкой, поэтому чувствовала влияние извне сильнее него. Нужно что-то делать!

Себастьян с силой опустил ногу на стоявшую на полу кружку Иды. Тонкий фарфор хрустнул. Осколок рассек кожу на руке легко - самые крепкие заклятья пишутся кровью. А это он помнил отлично, будто еще вчера магистр Форкад выводил его на доске. Двойной крест, пересеченный по диагонали слева направо, символы земли, огня, воздуха и земли. Двойной круг, укрепленной формулой астрального перекрытия.

- Что ты делаешь? - голос Иды был совсем слабым.

- Пытаюсь это удержать, - он потер щеку и ощутил на ней горячую липкость. Нельзя отвлекаться.

Призрачный кот влетел сквозь дверь, Себ увидел это краем глаза, не оборачиваясь.

- Пойдемте со мной!

- Мы тут заняты немного, - процедил сквозь зубы, сдерживая рвущиеся изо рта проклятия.

- Донеллин в опасности, Фрэнсис что-то задумал!.. - только сейчас заметив, чем он занят, Жутиус замолк. Ненадолго. - Сила пробуждатся. Не может быть.

- Может, как видишь.

Краеугольный ромб первой ступени или двойной треугольник равновесия? Если бы он внимательнее смотрел на доску, а не в декольте ветреной кокетки, то точно бы запомнил!

Так ромб или двойной треугольник? Ошибиться нельзя....

- Ромб.

- Треугольники.

Одновременно сказали Жутиус и Ида.

Охрум!

- Себастьян, - Иза стояла на лестнице, бледная, растрёпанная. Она не задавала вопросов, не кричала и не билась в истерике, хоть губы ее и дрожали. Судя по взгляду, как минимум часть разговора она слышала. - Ты же каллиграф.

- И?

- Ты же должен видеть, - ударение на последнем слове. - Не пытайся вспомнить, увидь узор.

- Я. не могу.

- Конечно, можешь. Ты профессионал. У тебя целых два диплома по каллиграфии! Кому как не тебе уметь видеть пропорции, гармонию и общую картину.

Себастьян усмехнулся и прикрыл глаза, пробуждая магическое зрение. Штрихи и линии сплетаются в узлы и контуры, позволяя энергии циркулировать. А замыкающий символ должен их усилить, не замедляя движения.

Когда он выводил ромб, его рука даже не дрогнула.

Мик

Бело-серебристый туман, казался мягким и пушистым, ласковым словно овечка. Туманные края колебались и дрожали, создавая впечатление движения. Жизни. И на краю сознания назойливой мухой зудела мысль, что без магии тут не обошлось. И лучше бы не соваться. Но Мик обойдет странный туман. По краешку.

Или отвлечёт. Если тот, правда, не просто туман.

Непросто. Мик это понимал, но. бегал он быстро. Да и разве может что-то страшное случиться, когда на улице день?

И, толкнув створку, Мик вошел на кладбище. Ничего страшного не случилось. И он сделал шаг. И еще шаг. Дорожка меж кустов и тошнотворно-сладкий запах цветов, а сквозь листву проглядывают шипы, острые и длинные. Захочешь свернуть и не сможешь. Сворачивать

Мик не собирался. Во всяком случае, пока. Кладбище притихло, только чудилось в этом молчании что-то зловещее.

Он обернулся. Калитка была уже далеко. А за ней бледной тенью стояла женщина. Утопленница. Екнула сердце и по спине побежали мурашки.

Она смотрела на Мика, а в огромных мутно-зеленых глазах плескался ужас:

- Вернись! - голос у нее был тонкий, и он понял, что она на самом деле напугана. - Я ничего тебе не сделаю, ну же! Иди сюда.

Движение мальчик почувствовал спиной. На висках выступил пот. Оборачиваться не хотелось.

Да и не пришлось - туман был повсюду. И он шевелился. Длинное червеобразное тело окружало его, отрезая от выхода. Тварь не спешила, наслаждаясь. И вдруг пришло понимание - яркое и ужасающее - так же погиб его отец. Вот здесь, в этом проклятом Охрумом месте. Стало холодно. И холод исходил изнутри. А в носу защипало.