— Кэтэлина, вы решили мне подыграть? Очень мило с вашей стороны. Хотя я и сам бы справился. Я ведь король.

— Я…

Вот черт. Я огляделась, и щеки начала заливать краска. Так стыдно мне давно не было. Сорин наверняка не подставился бы так глупо, если бы ему не нужно было закрыть от огня меня. Но… зачем он это сделал?

Я — деревенская девчонка, вира и пока даже не ношу под сердцем ребенка дракона, чтобы быть ценной. И все-таки Сорин меня спас — от ожога, а может и от чего-то более страшного.

Он поднялся на ноги, бросил меч на брусчатку — звон в тишине показался оглушительным. Король дернул уголком рта. Пожалуй, впервые в его глазах я увидела удовлетворенный блеск — что-то похожее на теплые эмоции. Он был встрепанный, всю одежду его покрывали темные подпалины и оставленные мечом надрезы, на воротнике, на рукавах и на животе виднелись кровавые пятна, красным была заляпана подвеска с коронованным гербом-сердцем. Король тяжело дышал, Сорин же оставался спокойным, как будто даже не запыхался. Почему-то мне казалось, что он улыбается, хоть лица я его не видела, только затылок.

Как там сказал Перс? Сорин проиграет в любом случае, раз ввязался в этот поединок? Это мы еще посмотрим.

Только бы мне дали сказать.

— Ваше величество.

Ноль реакции.

— Ваше величество! — Обогнув Сорина, я выступила вперед. Скосила глаза вправо, на лезвие королевского меча, которое по-прежнему утыкалось Сорину в шею.

— Кэтэлина, отойдите в сторону, — процедил король, небрежным жестом смахнул волосы со лба. — Не хочу, чтобы вы пострадали.

Он улыбнулся и, возможно, это могло бы выглядеть очаровательным, но меня пробрало дрожью.

— Ваше величество, — снова начала я, и голос дрогнул. Отлично, в том же духе и продолжим. — Благодарю вас за то, что дали мне возможность увидеть ваше истинное величие. Девушка, подобная мне, и мечтать о таком не может…

— Сейчас не время, девка, — ухмыльнулся король, неотрывно глядя на Сорина.

— И все-таки, — продолжала наседать я, опустив глаза. При этом говорила я громко, чтобы все услышали. — Величие вашей души воистину неизмеримо. Любой самозванец может править теми, кто слабее, и ограждать себя от по-настоящему сильных соперников, запираться внутри замковых стен с горсткой подпевал. Но только, — на этих словах я еще больше повысила голос, — истинный король мудр настолько, чтобы быть первым среди равных. Только истинный король, носящий корону не по недоразумению, а по праву Огненного, достойный своих предшественников, понимает, что его сила — в силе его подданных. Только истинный король не боится этого. Благодарю, ваше величество.

Договорив, я затаила дыхание. Только бы получилось! Авантюра, конечно, но других вариантов у меня не было.

Когда-то на курсе риторики нас учили находить слабые места оппонента и бить туда со всей силы. Понять, где находятся бреши в броне его величества, было не так уж сложно.

Он не был кровным наследником престола — это раз. Когда факир прикусил монету, его величество подумал, что тот не считает его настоящим королем, и разозлился — это два. Наследников у него нет — это три. Значит, слабое место короля — шаткое положение на троне. Легко понять это и без бабушки Эсмеральды, чтоб старой карге икалось.

Своей речью, которую услышал сейчас весь двор, я загнала короля в ловушку: если он убьет сейчас Сорина, то признает, что все комплименты, которые я наговорила, о величии души и истинном короле, к нему не относятся.

С одной стороны, какое королю дело до слов какой-то девки? С другой — я явно попала в больное место, вон как побледнело лицо его величества, по которому я мазнула торопливым взглядом.

Пауза затягивалась, я разглядывала свою запылившуюся юбку и серую каменную брусчатку.

— Боюсь, мне понадобится лекарь после нашего впечатляющего поединка, — добавил Сорин.

Я скосила на него глаза: если король был весь украшен подпалинами, как будто в него угодил новогодний салют, то на одежде Сорина очевидных повреждений видно не было, а лицо его было неприлично спокойным и вопиюще чистым, без единой царапины.

— Я не чувствую ног, — доверительно сообщил он, понизив голос.

Где-то за моей спиной закашлялся Перс.

— На сей раз ты снова испытал мою милость, Сорин де Драго. — Король описал лезвием меча дугу в воздухе, а затем опустил его. — Кто знает, какой раз будет последним. Надеюсь, ты учтешь этот урок.

— Я прослежу, чтобы больше они не побеспокоили вас, ваше величество, — выступил вперед Перс.

Повертев головой, я охнула.

— Ты куда? — прозвучал голос Перса.

— Кэтэлина! — А это уже Сорин.

Подхватив кошку, которая спряталась под стулом, на руки, я вернулась к Сорину и королю.

Я ожидала очередной порции нападок, тем более, что кошка у меня на руках активно ворочалась и пыталась сбежать, но Сорин ухмыльнулся.

— В благодарность за милость мы избавим вас от этого страшного зверя, ваше величество.

Он отвесил поклон.

— Убирайся. Отсюда, — едва слышно процедил король. Лицо его исказилось, свободная рука сжала заляпанную кровью подвеску-сердце на шее. — Пока я не передумал.

Перс подтолкнул меня вперед, а потом дернул за локоть Сорина.

— Я прослежу, ваше величество.

Сорин сбросил его руку, поднял с брусчатки меч, а затем снова склонил голову.

— Надеюсь, ваше величество, осенью вы почтите своим присутствием Бьертан. Как полагает истинному вассалу, я буду счастлив принять вас.

— Сорин, ради Огненного! — прошипел Перс.

Толпа горожан расступилась перед нами, загомонила, так что дальше его я почти не слышала, до меня долетали только отдельные слова:

— Огненного!.. Не всегда… Подумай… Сорин…

Перс проводил нас до самого трактира и остановился рядом со стволом сухого дерева. Неожиданно поцеловал мне руку, а потом слегка поклонился Сорину.

— Как ты можешь этим заниматься? — спросил тот, и я вздрогнула от его тона. Холодный, препарирующий, как скальпель. С ноткой брезгливости, как будто Сорин говорил не со старым другом, а с насекомым.

— Кто-то должен этим заниматься. Я берегу корону.

— Ты служишь тому, кто виновен в смерти Игрид!

Перс помолчал.

— То же самое его величество говорит о вас, герцог де Драго. Но он, как истинный король, нашел в себе силы простить. С вашего позволения. — Перс кивнул, а затем развернулся и, чеканя шаг, направился в глубь городских улиц

Некоторое время Сорин смотрел ему вслед, а затем развернулся ко мне, опустил глаза на кошку, которая сидела у моих ног. Я так и не смогла с ней совладать, она спрыгнула с рук, стоило нам отойти от королевского стола, и затерялась в толпе. А потом вдруг появилась и сбросила передо мной на землю какую-то ленточку. Поблагодарил, добытчица? Она так и бежала потом следом, как щенок, а сейчас принялась невозмутимо вылизываться, поглядывая на Сорина желтым глазом.

— И что это такое? — Сорин смотрел на нее, как огородник на колорадского жука, который, нажравшись отравы, вальяжно развалился на картофельном листе и просил добавки.

— Это кошка, Сорин, — мирно сказала я. — Она будет жить с нами.

Он поднял глаза.

— Сколько раз я просил тебя обращаться ко мне на вы? Сколько раз я просил меня слушаться? Ты должна была сходить в ателье и тут же вернуться в трактир! А что устроила ты? Попалась на глаза королю, сунула ему под нос кота. Кота! — Неожиданно он засмеялся. — Я давно так не веселился, клянусь крыльями.

Смех сделал его жесткое лицо мягким и молодым. Черные глаза потеплели, в уголках век появились симпатичные морщинки-лучики.

Сорин все смеялся и смеялся, и неожиданно для самой себя я тоже разулыбалась, хоть и мало понимала, что его так развеселило.

— Король не любит котов? — аккуратно спросила я.

— Когда-то у этого хлюпика была на них аллергия, а потом… — Он вдруг посерьезнел. — А потом ему ведунья предсказала, что он падет, когда кошка, прибывшая из другого мира верхом на драконе, появится при дворе.