— Надо же, — нейтрально откликнулась я.

— Да. Даже распорол на мне камзол перед всем двором, чтобы удостовериться в том, что на моей груди нет шрамов.

Шрамов, которые доказывали бы участие короля в смерти Игрид, не было, об этом я уже знала от Сорина.

— Надо же, — снова сказала я, надеясь, что тема затихнет сама собой.

— Да. Я бы вел себя точно так же, — король пригубил вино, — если бы мне достался рубин вместо жены. Наше счастье с Игрид было недолгим, но страдания, которые я испытал после ее гибели, не смогли приблизиться к ослепительному счастью, которое я испытал, будучи ее мужем.

— Ну конечно, ты же стал королем, — хмыкнул Сорин. — А как был кошаком без роду и племени, так и остался.

Король, вопреки обыкновению, не спешил вызывать Сорина на дуэль. Кажется, он его вообще не слышал, смотрел только на меня своими холодными чернющими глазами.

— Рубин вместо жены? — непринужденно спросила я.

— Тот, который Сорин до сих пор носит на рукояти меча. Его подарила ему Игрид, когда приняла мое предложение о помолвке. А Сорин в ответ…

— Тебе не стоит этого говорить…

— Перс! — воскликнул король, и тот незамедлительно встал из-за стола и приблизился. Между бровей у него четко обозначилась тревожная морщина. — Ты ведь присутствовал там?

— Ваше величество?

— Когда Сорин принес обет принцессе Игрид? О чем он был?

— Боюсь, прошло много лет, ваше величество, — попытался слиться Перс. — Я не могу вспомнить.

Король повернулся ко мне.

— Зато помню я. Там точно звучали слова о верности и о том, что Сорин никогда не женится и не впустит в свое сердце никого другого.

Я уронила вилку в тарелку, но звук удара потонул в общем гомоне. Спустя несколько секунд я встряхнулась и промокнула губы салфеткой.

— Не думаю, что меня это касается, — ответила я и встала. — Прошу прощения, ваше величество. Мне нездоровится, у беременности уже большой срок. Я бы хотела пойти спать.

Перегнувшись через стол, король схватил меня за руку — и тут в зале наступила тишина. Один юный дракон в обтягивающем красном трико продолжал жонглировать кеглями. Только сейчас я обратила внимание на сидящую в углу скрипачку, которая выводила на струнах какую-то веселую мелодию.

— Одно ваше слово, Кэтэлина, — тихо произнес король. — Одно ваше слово, и вы будете свободны.

— Что вы такое говорите? — я попыталась освободиться от хватки короля, но ничего не вышло.

— Вам не обязательно оставаться здесь. С драконом, чье сердце навсегда отдано погибшей принцессе.

— На мне ошейник.

— Для меня это не препятствие.

— Ариан… — рыкнул Сорин.

— И что будет с моим ребенком? — повысила голос я.

— Статус принца-наследника подойдет? — сказал король, и в этот момент тишина в зале стала по-настоящему гробовой.

— Я…

— Вам, кажется, нехорошо, — спохватился король. Вскочил и, обойдя стол, взял меня под руку. — Не хотите ли прогуляться?

— Я… да. Да, пойдемте.

Мы вышли из зала. Сорин, разумеется, направился вслед за нами, буквально наступая на пятки.

— Вот, как это будет, — начал король, когда мы отошли на несколько шагов от двери. — Я признаю вашего ребенка своим.

— Но как? — я повернулась к королю. — На мне — ошейник Сорина. Это его ребенок.

— Вас видели на пиру в Сату, весь двор. Мы объявим, что зачали ребенка той же ночью. Срок беременности совпадает. Уже не в первый раз принадлежащая Сорину женщина выбирает меня. Это никого не удивит.

— Пойдут слухи, — покачала я головой.

— Так пусть ходят, — король взял мои руки в свои и посмотрел в глаза. — Мое королевское слово — против слова пустозвонов и болтунов. А тех, кто не угомонится по-хорошему, всегда можно будет успокоить по-другому.

— Кэтэлина… — начал Сорин.

— Подумайте, Кэтэлина, — перебил король. — Жизнь при дворе, где с вас будут сдувать пылинки, безопасность вашего ребенка, мои рука и сердце — или рабство?

— Рука и сердце? Я же человек…

— Вы — мать моего наследника. И вы мне нравитесь. Я готов предложить вам все, что имею, — а Сорин? Этот солдафон, хранящий верность покойнице?

— Кэтэлина…

Я зажмурилась, ошейник вдруг стал ужасно тесным. Перед глазами предстал рубин на рукояти меча, который Сорин не выпускал из рук, вспомнилась вся его холодность, все пренебрежение и досада, когда он понял, что невольно стал владельцем виры.

Игра короля была шита белыми нитками: ему нужен был наследник, и чем скорее – тем лучше.

Что же выбрать? В голове вертелись сотни за и против, логические цепочки выстраивались одна за другой, но выбирала я все равно сердцем.

А сердце, мое глупое, успевшее полюбить Сорина сердце, болело и кровоточило из-за его безразличия. Как и из-за понимания того, что его любовь к погибшей прекрасной принцессе Игрид не стала с годами меньше. Иначе не таскал бы он за собой украшенный рубином меч, не приезжал к месту ее гибели и не ненавидел короля так сильно. Не спасал бы меня так упорно из того озера, потому что не хочет, чтобы еще кто-то там погиб.

«Слишком преданный», — сказал о Сорине Перс.

Король, видимо, таким недостатком обременен не был. Мне казалось, я вижу его насквозь. Монарх, который изо всех сил цепляется за власть, отсюда мишура и все остальное. Наверное, он бесплоден, иначе двор бы уже кишел разного вида наследниками.

Зачем ему сдалась именно я?.. Тут тоже все просто, желание уесть Сорина. Так что, получив мое согласие, король убивает двух зайцев сразу.

— Кэтэлина, — шагнул ко мне ближе король. — Вы можете мне доверять.

Ну конечно, могу. Короля я, по крайней мере, понимаю. А вот Сорина… В груди снова закололо от обиды и боли.

Бабка Эсмеральда, чтобы ее диатез пробрал, сказала, что я должна выйти замуж за хорошего мужчину, чтобы сохранить ребенка. Король только что предложил мне брак. Я была не такой глупой, чтобы верить в то, что в самом деле стану его супругой, но… сердце болело слишком сильно.

— Я согласна!

Слова гулко отразились от каменных стен, и я зажмурилась. В ту же секунду ошейник на моей шее вдруг нагрелся, затем стал ледяным, а затем — с металлическим грохотом упал к моим ногам.

Все вокруг окутал запах пламенника, я как наяву увидела перед собой Илинку и Тобара, матушку Велку и хижину на самом краю леса. Почувствовала на теле руки Сорина.

Неужели все это в прошлом? Вот так просто?

Я не могла понять, что чувствовала по этому поводу. Опустошение? Радости там точно не было.

— Мы отправимся во дворец завтра утром, — король поцеловал мне руку, и мне захотелось ее отдернуть.

— Да…

— Кэтэлине стоит остаться подольше здесь, — сказал Сорин. — Она нехорошо себя чувствует, перемещение через пламя может быть опасным. Ей стоит остаться здесь на пару недель.

— На пару недель — не надо, — отрезала я и опустила глаза.

Глупо. На что я надеялась? Что он будет уговаривать меня остаться?

Только бы не заплакать. Чертовы гормоны.

— Позаботься о том, чтобы завтра к обеду твои вещи были собраны. А сейчас — время пира! — Король потащил меня в сторону зала, но я уперлась ногами в пол.

— Мне нехорошо. Я лучше отдохну.

Король нахмурился и недовольно дернул уголком губ.

— Хорошо. Но когда мы окажемся во дворце, тебе нужно будет вести себя соответственно. После того, как мы объявим о помолвке.

— Почему не сделать этого сейчас?

— Потому что для этого нужна особенная церемония, глупышка. — Король клюнул меня в лоб и отстранился. — Отдыхай, тебе понадобятся силы.

***

На следующий день провожать нас Сорин не вышел. Вместо него рядом со мной стоял Вириан, и мы оба рассматривали чемодан с моими вещами. Вокруг было снежно и солнечно, ясный зимний день. Кухарка сказала, что это к удачному году.

На руках у меня сидела Уголек, и я надеялась, она никуда не убежит, испугавшись огня и новой обстановки.