Вполне возможно, по крайней мере теоретически, что отказавшись от некоторых фундаментальных свобод, люди достаточно скомпенсируют их социальными и экономическими приобретениями. Общая концепция справедливости не налагает ограничений на то, какого рода неравенства допустимы; она требует только, чтобы при этом положение каждого было улучшено. Нам нет нужды предполагать столь радикальные вещи, как, например, согласие на рабство. Но вообразим такую ситуацию, в которой люди хотели бы отказаться от определенных политических прав, когда экономические доходы значительны. Как раз такого рода обмен и запрещается двумя принципами; будучи упорядоченными, они не позволяют обмена между основными свободами и экономическими и социальными приобретениями, за исключением извинительных обстоятельств

(§§ 26, 39).

По большей части я займусь не общей концепцией справедливости, а скорее, двумя упорядоченными принципами. Преимущество этой процедуры состоит в том, что сначала распознаются приоритеты и делаются попытки найти принципы, которые могли бы им соответствовать. При этом уделяется тщательное внимание условиям, при которых абсолютный вес свободы в отношении социальных и экономических преимуществ, определенных лексическим порядком двух принципов, был бы разумным. С первого взгляда это ранжирование кажется крайностью и слишком специальным случаем, чтобы представлять серьезный интерес. Но оно имеет гораздо больше оснований, чем это представляется вначале. Во всяком случае, я попытаюсь показать это (§ 82).

Далее, различение фундаментальных прав и свобод, экономических и социальных преимуществ означает различие между первичными социальными благами. Последнее различие предполагает важные разделения (division) внутри социальной системы. Конечно, все эти различия и предлагаемое упорядочение будут, в лучшем случае, только приближениями. Существуют, наверняка, такие обстоятельства, в которых они не срабатывают. Но важно отчетливо наметить основные направления разумной концепции справедливости, и во многих ситуациях, как бы то ни было, два упорядоченных принципа могут достаточно хорошо служить.

Тот факт, что два принципа применяются к институтам, имеет определенные следствия. Прежде всего, все права и основные свободы, к которым относятся эти принципы, определены публичными правилами базисной структуры. Свободны люди или нет — это определяется правами и обязанностями, установленными главными институтами общества. Свобода — это некоторая структура (pattern) социальных форм. Первый принцип просто требует, чтобы определенные виды правил, определяющие основные свободы, применялись равным образом ко всем, и чтобы они позволяли наибольшим свободам совмещаться с подобными свободами для всех.

Единственная причина для ограничения основных свобод и для уменьшения их сферы состоит в том, что в противном случае они будут противоречить друг другу.

Далее, когда в принципах говорится о людях или о том, чтобы каждый имел выгоду от неравенства, речь идет о репрезентативных личностях, имеющих различное социальное положение, должность, которые устанавливаются базисной структурой. Таким образом, в применении второго принципа я предполагаю возможность приписывания репрезентативным индивидам, занимающим некоторые положения, ожиданий благосостояния. Эти ожидания указывают на перспективы их жизни с точки зрения их социального положения.

В общем, ожидания репрезентативной личности зависят от распределения прав и обязанностей по всей базисной структуре. Ожидания связаны: увеличением перспектив репрезентативной личности в одном положении мы наверняка увеличиваем или уменьшаем перспективы репрезентативных людей в других положениях. Так как это применимо к институциональным формам, второй принцип (или, скорее, первая часть его) указывает на ожидания репрезентативных индивидов. Как я утверждаю ниже (§ 14), ни один принцип не применяется к выделению (allocation) конкретных благ конкретным индивидам, которые могут быть идентифицированы по именам. Ситуация, где некто думает над тем, как распределить некоторые товары среди известных ему нуждающихся людей, не находится в сфере действия принципов. Принципы призваны регулировать базисные институциональные устройства. Мы не должны предполагать с точки зрения справедливости большого сходства между административным выделением (allotment) благ конкретным личностям и подходящим устройством общества. Наша обыденная интуиция относительно первого может быть плохим гидом для второго.

Второй принцип настаивает на том, что каждый человек имеет выгоду от допустимых неравенств в базисной структуре. Это означает, что для каждого репрезентативного человека, определенного этой структурой, при рассмотрении им происходящего должно быть разумно предпочесть свои перспективы вкупе с неравенствами, нежели перспективы без них. Не позволено оправдывать различия в доходах или власти на том основании, что ущемления репрезентативного человека в одном положении перевешиваются большими преимуществами репрезентативного человека в другом 'положении. Еще менее оправдана компенсация подобного рода при нарушении свобод. Ясно, однако, что есть бесконечно много путей, где все могут выиграть, когда в качестве образца взято исходное соглашение равенства. Как в этом случае выбирать между этими возможностями?

Принципы должны быть специфицированы так, чтобы дать определенный ответ на этот вопрос. Я перехожу сейчас к этой проблеме.

Я уже говорил, что поскольку фразы «преимущества для всех» и «равно открыты для всех» — неоднозначны, обе части второго принципа имеют два естественных смысла. Поскольку оба смысла независимы друг от друга, принцип имеет четыре возможных значения. Предполагая, что первый принцип равной свободы имеет везде один и тот же смысл, у нас есть четыре интерпретации двух принципов. Они указаны в приведенной ниже таблице.

«Преимущества для всех»

«Равно открыт»

Принцип эффективности

Принцип различия

Равенство как карьеры, открытые талантам

Система Естественной Свободы

Природная Аристократия

Равенство как равенство честных возможностей

Либеральное Равенство

Демократическое Равенство

Я по очереди набросаю три интерпретации: систему естественной свободы, либеральное равенство и демократическое равенство. В некоторых отношениях такая последовательность более интуитивна, но если предварить ее интерпретацией природной аристократии, это тоже будет представлять некоторый интерес, и поэтому я кратко остановлюсь на ней. При разработке справедливости как честности мы должны решить, какая из интерпретаций является более предпочтительной. Я приму демократическое равенство, объяснив в следующем параграфе, что это значит. Аргументы в пользу этой интерпретации в исходном положении появятся лишь в следующей главе.

Первая интерпретация (в любой последовательности), с которой я буду иметь дело, — это система естественной свободы. Первая часть второго принципа понимается как принцип эффективности, в применении к институтам, или, в данном случае, к базисной структуре общества. Вторая часть понимается как открытая социальная система, в которой, используя традиционную фразу, карьеры открыты всем талантам. Во всех интерпретациях я предполагаю, что выполняется первый принцип равной свободы и что экономика представляет в общих чертах систему свободного рынка, хотя средства производства могут быть в частной собственности, а могут и не быть. Система естественной свободы утверждает, что удовлетворяющая принципу эффективности базисная структура общества, в котором положения открыты тем, кто способен и желает бороться за них, приведет к справедливому распределению. Приписывание прав и обязанностей таким способом мыслится в качестве схемы честного выделения богатства и доходов, власти и ответственности, каким бы это выделение ни было. Доктрина включает важный элемент чисто процедурной справедливости, который переносится на другие интерпретации.