Следует заметить, однако, что принятие этих принципов не должно считаться результатом психологических законов или вероятностных факторов. Как бы то ни было, в идеале я хотел бы показать, что их признание есть единственный выбор, совместимый с полным описанием исходного положения. Аргумент имеет цель быть строго дедуктивным. Конечно, люди в исходном положении обладают некоторой психологией, поскольку относительно их мнений и интересов делаются различные предположения. Эти предположения участвуют вместе с другими посылками в описании исходной ситуации. Ясно, что аргументы из таких посылок могут быть полностью дедуктивными, как об этом свидетельствуют теории в политике и экономике. Мы должны стремиться к этакой моральной геометрии со всей ее строгостью, которая сопутствует этому имени. К несчастью, аргументы, которые я представляю, лишены всего этого, так как в высшей степени интуитивны. И все-таки важно представлять идеал, к которому надо стремиться.

И последнее замечание. Как я уже говорил, есть много возможных интерпретаций исходной ситуации. Эта концепция варьируется в зависимости от того, как воспринимаются договаривающиеся стороны, каковы их мнения и интересы, какие альтернативы доступны им, и так далее. В этом смысле есть много договорных теорий. Справедливость как честность является лишь одной из них. Но вопрос ее обоснованности решается, если он вообще может быть решен, демонстрацией того, что есть одна интерпретация исходной ситуации, лучше всего выражающая условия, которые весьма многими мыслится как достаточно разумные, чтобы наложить их на выбор принципов. В то же время эта интерпретация приводит к концепции, характеризующей наши обдуманные суждения в рефлективном равновесии. Это наиболее предпочтительная, или стандартная, интерпретация называется мною исходным положением. Мы можем предположить, что для каждой традиционной концепции справедливости существует такая интерпретация исходной ситуации, в которой принципы для концепции являются предпочтительным решением. Таким образом, например, есть интерпретации, которые ведут как к классическому принципу полезности, так и к принципу средней полезности. Эти вариации исходной ситуации будут упоминаться по ходу нашего дальнейшего изложения.

Процедура договорных теорий дает общий аналитический метод для сравнительного исследования концепции справедливости. При этом делаются попытки установить различные условия, учтенные в договорной ситуации, в которой должны бы быть выбраны принципы. На этом пути формируются различные, лежащие в основе аргументации, предположения, от которых зависят эти концепции. Но если одна интерпретация философски наиболее предпочтительна и ее принципы характеризуют наши обдуманные суждения, мы имеем также и процедуру для обоснования. Мы не можем знать с самого начала, существует ли такая интерпретация, но теперь мы, по крайней мере, знаем, что мы собственно ищем.

Давайте перейдем от этих заметок к методу описания исходного положения. Я начну с вопроса об альтернативах, открытых людям в этой ситуации. Идеально, конечно, было бы сказать, что они должны выбираться среди возможных концепций справедливости. Одна очевидная трудность заключается в том, как выявить специфику тех концепций, которые представлены исходной ситуацией. И даже допуская, что эти концепции могут быть определены, нет никакой гарантии, что стороны сделают наилучший выбор; ведь наиболее предпочтительные принципы можно и проглядеть. Наилучшей альтернативы может и не существовать вообще: вполне постижима ситуация, когда для каждой концепции справедливости может найтись другая, еще более лучшая. Но даже если и имеется лучшая из альтернатив, весьма трудно представить интеллектуальные способности сторон, которые наверняка позволили бы им достичь оптимального решения, или просто более или менее правдоподобных концепций. Некоторые решения проблемы выбора кажутся достаточно очевидными, если они являются предметом нашего размышления, но совсем другое дело — это представить себе, как стороны могли бы прийти к этим альтернативам. Таким образом, хотя два принципа справедливости могут и быть лучше концепций, известных нам до сих пор, вполне возможно, что некоторое множество еще не сформулированных принципов может оказаться еще более лучшим.

Для того чтобы приступить к решению этой проблемы, я использую такой прием. Я просто рассмотрю краткий перечень традиционных концепций справедливости, например тех, которые обсуждались в первой главе, вместе с немногими другими возможностями, обусловленными двумя принципами справедливости. Я затем предположу, что сторонам представлен этот перечень, и от них требуется единогласное решение, что некоторая концепция является лучшей среди всех прочих. Мы можем представить, что к этому решению стороны приходят через серию парных сравнений. Таким образом, предпочтительность двух принципов должна оказаться результатом всеобщего согласия относительно того, что сравнение их с другими альтернативами говорит в пользу этих принципов. В этой главе я, по большей части, сравниваю два принципа справедливости с двумя формами принципа полезности (классический принцип и принцип средней полезности). Позднее я приступлю к сравнению двух принципов справедливости с перфекционизмом и смешанными теориями.

Осуществляя эти сравнения, я постараюсь показать, что из всего перечня должны бы быть выбраны именно наши два принципа.

Следует признать, что эта процедура весьма неудовлетворительна. Было бы лучше, если бы мы могли определить необходимые и достаточные условия для однозначно лучшей концепции справедливости, и затем уже выявить концепцию, которая удовлетворяет этим условиям. Когда-нибудь это и можно будет сделать. Но в настоящее время, однако, я не знаю, как избежать приблизительных и готовых методов. Больше того, использование именно таких процедур может привести к общему решению нашей проблемы. Так, может случиться, что в ходе всех этих сравнений стороны выделят определенные особенности базисной структуры в качестве желательных, и что эти особенности имеют естественные максимальные и минимальные свойства.

Предположим, например, что для людей в исходном положении рационально предпочесть общество с наибольшей равной свободой. Далее, хотя они предпочитают, чтобы социальные и экономические преимущества работали на общее благо, они в то же время настаивают на ослаблении роли природных и социальных случайностей в преуспевании или непреуспевании людей. Если две эти особенности являются единственными относящимися к делу, и если принцип равной свободы является естественным максимумом первой особенности, а принцип различия (ограниченный честным равенством возможностей) — естественным максимумом второй, тогда без учета проблемы приоритета два принципа являются оптимальным решением.

Невозможность конструктивного описания или перечисления всех возможных концепций справедливости, или представления сторон так, чтобы они были обязаны учитывать эти концепции, не препятствует такому заключению.

Бесполезно спекулировать по этому поводу дальше. До сих пор никто не приступал к общей проблеме наилучшего решения. Я ограничусь обсуждением в этой книге более слабым утверждением, что два принципа могли бы быть выбраны из следующего перечня концепций справедливости:

А. Два принципа справедливости (в упорядоченном виде)

1.

Принцип наибольшей равной свободы

2. (а) Принцип (честного) равенства возможностей (б) Принцип различия

В. Смешанные концепции. Каждое из нижеследующих подставляется вместо А2 выше:

1. Принцип средней полезности; или

2. Принцип средней полезности, подверженный любому из следующих ограничений: (а) Что должен поддерживаться определенный социальный минимум, или (б) Что всеобщее распределение не должно быть слишком большим; или

3. Принцип средней полезности, подверженный любому ограничению из В2 плюс ограничение равенства честных возможностей