Тем временем Томас изготовил себе из ножа и обструганной палки импровизированное копье-острогу и, едва не оттяпав себе им ногу, смог добыть в ручье трех жирных угреобразных местных рыбин. Комп заверил его, что данный вид съедобен и калориен, и вспомнил, что он даже является деликатесным. К сожалению, соль и специи, если таковые и были, взлетели на воздух вместе с аварийным НЗ катера. Но с голодухи и на свежем воздухе копченная на несколько самонадеянно разведенном костре рыбка и так пошла на ура.

За ужином Томас принялся обдумывать планы на будущее. Пикники на природе он любил, но и вечно скитаться по лесам вовсе не собирался. В столице планеты, Керет-эль-Хемеймате, у него имелся солидный счет в банке, куда он благоразумно переводил, обращая в золото, большую часть своей доли за проданные трофеи. Он был уверен, что большинство его прежних знакомых — местных скупщиков и контрабандистов — преспокойно сможет устроиться при любой власти. Оставалось лишь благополучно добраться до столицы да убедиться, что оккупационные власти Диктата не занялись уж слишком рьяно конфискациями подпольных рынков наличности. Пустяки, прорвемся! Томас сыто развалился на свежесрубленном из мягкого лапника ложе и быстро заснул.

Ферму он обнаружил на третий день своих скитаний. Небольшие и аккуратные, с боем отвоеванные у леса и камней поля с неземными культурами, скотный двор, масса других, совершенно незнакомых обитателю орбитальных городов и космолетчику хозяйственных построек. Лесные чащобы в этих местах изрядно редели и расступались, начали появляться широкие поляны, да и сами деревья стали ниже. Впереди явно намечались широкие и открытые пространства.

Томас долго лежал за здоровенным валуном, пристально наблюдая за окрестностями. Он сразу для себя решил, что при встрече с аборигенами лучше особо не завирать, пытаясь выдать себя за местного. Да и любой оккупационный режим свободным фермерам вряд ли был люб. Так что он решил поведать им частичную правду — мол, обычный частный предприниматель (то есть контрабандист), пробираюсь в ближайший большой город. Глядишь, и помогут. Крупного вознаграждения за него все равно никому не светило, а запугать до стукачества привычных к борьбе за жизнь колонистов было ох как непросто. Да и просто в честных людей, как ни странно, Томас до сих пор верил. Оставалось лишь убедиться в том, что на ферме не стояло постоем какое-нибудь фуражирное или полицейское подразделение новых властей.

Однако в процессе пристального наблюдения Томас с немалым удивлением обнаружил, что на этой ферме, похоже, вообще никого нет. Никто не выходил проведать аграрных роботов, поглядеть на садки с рыбой, помещения со скотиной. Да и сама живность, если таковая и имелась, абсолютно ничем себя не выдавала. Никто не мычал и не сновал в вольерах. Полная и настораживающая тишина царила над голубыми куполами построек. А когда поднялся легкий ветерок и Томас явственно различил где-то во дворе хлопанье входной двери, он уже почувствовал, что здесь произошло что-то нехорошее. Местные не могли вот так все бросить открытым и рвануть в районный центр на рынок. Отгоняя от себя холодящие душу непрошеные фантазии (наподобие картины тихо сидящих во мраке неосвещенных домов разложившихся после бактериологической атаки тел), Томас, нервно сжимая рукоять своего ножа, медленно двинулся к ближайшему жилому корпусу. Внутри действительно было темно… Томас споткнулся о какой-то низкий предмет мебели, сдавленно выругался, чем случайно активировал пару осветительных плафонов на стене. Видимо, они все-таки сработали на движение, не на русский мат же их тут программировали!

В просторном холле было чисто. В глаза сразу бросилась тонкая, резная ажурная мебель всякие там длинные кувшинчики, кальяны, и просто невероятное количество ковров. Ковры были на полу, стенах и, кажется, даже на потолке. Все предметы домашнего обихода покрывали обильные растительные и геометрические орнаменты. Томас долго бродил по комнатам, для порядка окликая хозяев, затем не выдержал и заглянул в холодильник на кухне. Плотно перекусив, он, уже совсем осмелев, обыскал оставшиеся недосмотренными помещения. Было похоже, что хозяева покидали родные места без спешки и паники. Следов борьбы нигде тоже не было видно. В таком случае, правда, было непонятно, почему они не закрыли за собой ни одну из дверей. Все электронные замки и вполне современные датчики системы тревожной сигнализации говорили о том, что воровства в этих местах все-таки опасались. Загоны для крупного скота во дворе также оказались распахнуты настежь и пусты. В глубоких искусственных озерах сонно шевелились огромные сомообразные рыбины. Над посевами с визгом носились ярко окрашенные крылатые рептилии, ловя и поедая на лету что-то мелкое.

В одном из гаражей Томас обнаружил работоспособный аграрный автокомбайн, а сразу за ним, что еще лучше — сияющий хромом вызывающего тюнинга, большой и мощный гравиоцикл. Его бортовой компьютер немного посопротивлялся взлому, но флотский наручный комп Томаса все же вышел победителем. С удовольствием расположившись на кожаном сиденье (у Томаса самого до поступления в академию был свой «Харлей»), Томас запустил двигатель. Передняя гравитационная подушка была немного разбалансирована, и форсажный ускоритель не работал, но из гаража байк вылетел легко. Сделав пробный круг, невысоко, в паре метров над двором, он притормозил у входа в жилое здание. «Грабить так грабить», — почему-то стыдливо решил бывший космический пират. Он даже подумывал впоследствии рассчитаться с хозяевами. Прежде всего было необходимо избавиться от летного скафандра. В поисках гражданской одежды Томас забрел в комнату, в которой некогда обитали, судя по койкам, трое хозяйских сыновей. На столе красовался примитивный компьютерный терминал. Размером с коробку из-под конфет, с дурацкой прямой системой интерфейса. Видимо, гравиоцикл принадлежал одному из сыновей фермера — пароль на нем стоял тот же, что и на терминале. Семейные фотографии, трехмерные фотки различных моделей байков, наивно запрятанная порнушка по восточным мотивам Томаса не заинтересовали, а вот подробная карта местности оказалась весьма кстати. Оказывается, что до ближайшего крупного города — Эль-Аламейна — было рукой подать — километров двести. А еще за полторы тысячи километров отсюда начинались пригороды благословенного Керет-эль-Хемеймата, на плиты космодрома возле которого он не раз опускал своего «Звездного песца». Впрочем, космодром как раз ему сейчас нужен не был, там наверняка кишмя кишели силы вторжения Диктата. А вот густые человеческие толпы крупных городов — это было как раз то, что нужно, когда следует затеряться, не имея документов, от оккупационных патрулей.

Переодевшись в один из самых незатейливых костюмов хозяина — мешковатые шаровары, пару халатов и остроносые мягкие сапоги, Томас зарыл свой скафандр под деревом в саду. В багажные сумки байка он уместил немного провизии из холодильника и пару упаковок минеральной воды. Оружия в доме, к сожалению, на видном месте не нашлось.

Пулей вылетев из распахнутых ворот, он помчался над дорогой, с забытым, детским удовольствием поддавая газу и стремительно входя в крутые виражи. Мимо сплошной стеной неслись исполинские хвойные деревья. Через час, впрочем, байк выскочил на солидное, четырехполосное, абсолютно пустынное шоссе. Томас развернул над рулем трехмерную карту и, чуть снизив скорость, принялся читать столбики текстов на краю голограммы. Эль-Аламейн, население — чуть больше пяти миллионов правоверных. Он с сомнением поглядел вперед: шоссе в обе стороны движения было девственно чистым. Ни гражданского, ни военного транспорта. Ни попутного, ни навстречу. Томас настолько был озадачен тем, что все же происходило на этой планете, что вид открывшегося ему с пригорка моста с опущенным поперек дороги шлагбаумом оказался для него полной неожиданностью. Он резко вывернул руль вправо, и байк, черканув дугой по бордюрному столбику, слетел в кювет.

Над пересеченной, заросшей низким кустарником местностью машина тут же начала терять свой ход, гравиоподушки затрясло так, что отличные амортизаторы не спасли его от клацанья зубами. Томас моментально прокусил себе язык. Все его внимание было сосредоточено на том, чтобы облетать встречные деревья и крупные валуны. Байк пропахал, теряя скорость, солидную просеку в придорожном подлеске. Затем он провалился в овраг, выскочил из него, плюхнулся своим брюхом в кустарник, и тут отказала передняя подушка. Поплавок гравиокомпенсатора напрочь отлетел от передней вилки, Томаса перебросило через руль и пребольно швырнуло правым плечом в молодое деревце. Байк еще несколько раз перевернулся, пролетев прямо над головой, затем бортовой компьютер отключил двигатели, и машина застряла в кустах.