Элеонора вывела на забрало визора тактическую карту местности, на которой были помечены возможные выходы из всех известных тоннелей. Проклятье! Тоннель номер шесть располагался прямо под гигантским хоботом пушки! До выстрела оставалось всего восемнадцать минут.

— Чарли Квебек три, говорит лидер наземной группы. Обеспечьте точечный ракетный удар по следующим координатам… — связалась она с командной машиной звена «мурен».

В визоре появилось вытянутое и мрачное лицо пилота. Он ощерил свои длинные клыки:

— Ударная волна при применении малого ядерного заряда с вероятностью девяносто три процента повредит опоры орудия. Вы уверены в своем приказе, капитан?

— Отставить. Приказ транспортерам два, четыре и пять. Вернуться и обеспечить уничтожение возможной группы прорыва.

Элеонора прекрасно понимала, что этот приказ для ее бойцов и нее самой означает верную смерть. Ведь именно ее транспортер под номером четыре был одним из ближайших к возможной точке столкновения. Остальные туда попросту не успевали, к тому же прорывов могло быть несколько, и где произойдет основной, было неизвестно. Однако ничего другого в этой ситуации она предпринять все равно не могла. Вернувшись и даже чудом выиграв бой, она, скорее всего, не успеет вновь отлететь на безопасное расстояние и погибнет на поверхности, под прямым залпом орудия. Орудия, чей поражающий импульс был настроен на такую мощность, чтобы прошить многометровый слой грунта под собой. Но победить в открытом бою тарнских десантников для них было невозможно. Они могли только попытаться их задержать до выстрела пушки. И постараться не дать проклятым тварям ее уничтожить. Элеоноре оставалось лишь искренне надеяться, что цель этой операции действительно столь важна и за нее стоит платить такую цену. Никогда еще столько Высших не собиралось одновременно в одном месте и так отчаянно не рисковало собой. Если насекомые прорвутся, то все Высшие, включая и ее, погибнут напрасно и бесчестно. Прожить так долго и погибнуть так глупо! Проклятая война! Проклятое и тупое руководство!

Вышибленная направленным взрывом крышка, закупорившая тоннель, с грохотом вылетела вверх. Где-то среди ее обломков и комьев земли затерялись искореженные корпуса тяжелых «Гиен». И во все стороны, словно жирная стальная волна, выплеснулись полчища закованных в броню шестиногих. Их оказалось на удивление много. Все тарны шли сейчас на прорыв в одном месте! С укрепленных на их спинах ракетных турелей часто забили ракеты. Белые инверсионные следы прочертили пространство под лафетом гигантского орудия, вырвались из-под него и, подобно лепесткам математически безупречно симметричной лилии, смыкаясь, легли на обратный курс. Били они в заранее рассчитанные точки, и тот, кто вводил курс в их электронные мозги, отлично знал математику, баллистику, как и, впрочем, устройство самого объекта атаки. Нейропушка вздрогнула от одновременного взрыва самых различных боеголовок. По ее корпусу сполохами и голубыми молниями побежали когерентные разряды, уничтожающие все установленное вампирами электронное оборудование, включая системы дистанционного управления. В стороны, кувыркаясь, полетели осколки и довольно крупные фрагменты лафета. Сам лафет поехал куда-то вбок, затем стойки, удерживающие конструкцию в горизонтальном положении, с протяжным стоном подломились, и гигантское орудие тяжело рухнуло вниз. Задумано и выполнено просто и элегантно. Пускай пушка успела покалечить и раздавить собой множество оказавшихся под ней насекомых, тарны сознательно шли на эти потери, понимая, что в подобном самопожертвовании их единственный шанс. Простая математика, умноженная на полное отсутствие страха смерти. Те из них, кто остался цел, уже перенесли свой огонь на спешно выпрыгивавших из своих транспортеров, но уже безнадежно опоздавших десантников.

На визор Элеоноры начали поступать данные о первых убитых и раненых, посылаемые телеметрией гибнущих под шквальным обстрелом скафандров. Она едва успела выскочить из своего низко зависшего транспортера и занять место в общем строю, когда сразу несколько самонаводящихся ракет разметали в клочья его кабину и опустевший десантный отсек, а огонь далеких вражеских лазеров отперфорировал остатки бортов навылет. Но в этот момент свой стремительный удар нанесли «мурены». Попадания их ракет подняли мощные столбы пламени, вырубая просеки среди несущихся вперед тарнов, швыряя в воздух и разрывая их тела, отрывая длинные конечности и обрывая подвесное вооружение с их скафандров.

Стремительные силуэты атакующих штурмовиков пронеслись низко над головой Элеоноры, затем машины начали разворачиваться на новый заход, и насекомые сосредоточили свой огонь на них. Что на краткий промежуток времени позволило капитану спецназа заняться проблемами своего подразделения. Хотя она и понимала, что все уже было кончено, и собиралась лишь продать свою жизнь подороже. Ее бойцы не были подготовлены для отражения массированной танковой атаки — а каждого тарна, облаченного в боевой скафандр, можно было смело отнести к этому классу. Другая у их подразделения была функция, другое вооружение. Лишь охранники из стаи Аттилы имели при себе тахионные дезинтеграторы-алебарды вампского производства. Мощное оружие, пригодное и для дальнего боя, и, благодаря выкидным гравированным топорикам затейливой формы, для рукопашной. К тому же они были облачены в сегментные вампские доспехи, намного превосходящие по прочности новейшие «паладины» землян. Остальные воины были вооружены пусть и лучшим, но обыкновенным, человеческим оружием. Непозволительно расслабились они все за последние тысячелетия, потеряли присущую их предкам воинственность и кровожадную отвагу. Словно в насмешку над самим этим понятием, сотворив себе пищу из чужой крови, на чем и остановившись.

Элеонора высунула прицел своего укороченного десантного лучемета из-за импровизированного бруствера — кучи потрескавшихся валунов, за которой лежала. Вырыть полноценные окопы полного профиля они все равно не успевали. В наушниках шлема слышались голоса опытных сержантов, расставлявших бойцов по позициям. Надежной ментальной связи по-прежнему не было. Связи с остальными транспортерами не было. Где-то впереди, в дыму, стремительно перемещались размытые силуэты — тарны тоже перегруппировывались для последней атаки. То ли Элеоноре померещилось, то ли и вправду, но на спине одного из попавших на мгновение в прицел насекомого действительно сидела, подобно гротескной всаднице, тонкая женская фигурка с сияющим мечом в руках. Капитан снова и снова пыталась связаться с звеном «мурен», с незнакомым ей ранее холодом в груди понимая, что поддержки с воздуха у нее уже больше не будет.

Фон Хойзингер ожидал доклад Элеоноры об успешном входе подразделений в обработанные нейропушкой тоннели, наблюдая в виртуальном пространстве за безупречным выходом на позиции торпедного залпа своих эсминцев. Да, эта война многому научила даже пилотов-людишек. Чуть позади стремительных стреловидных корабликов в бой тащился медлительный, как слон, «Могами». «Апокалипсису» предстояло через несколько часов настичь и обогнать этого неповоротливого, но мощного гиганта.

А доклад между тем все задерживался. Хойзингер решил обратиться к оператору связи и самому запросить поверхность, когда один из эсминцев неожиданно взорвался ослепительно белой вспышкой и исчез из объемного изображения системы Надежды.

— Господи, что это было? — вздрогнул адмирал.

— Зафиксирован выстрел, произведенный неизвестным ранее энергетическим оружием. Стрелял флагман противника, — бесстрастно доложил боевой тактический компьютер.

Хойзингер дотронулся рукой до голограммы треугольного вражеского линкора, считал раскрывшиеся перед ним в воздухе данные — с такого расстояния… В этот момент на палубной надстройке этого корабля, по всем признакам являвшейся орудийной башней, вспыхнула новая бриллиантовая вспышка. Голограмма, изображавшая один из оставшихся в строю четырех эсминцев, пошла рябью, пока единая компьютерная сеть анализировала его повреждения, затем корабль начал терять свой ход и вскоре был классифицирован как небоеспособный. И тут уже все звездолеты противника озарились обозначениями торпедных, а затем и ракетных пусков. Пробивая и коверкая возмущенное пространство, эти чертовски умные снаряды осветили космос голубыми сферами гиперпространственных переходов. Канониры ВКФ тут же, не дожидаясь неизбежных потерь, принялись разряжать свои торпедные трубы. Автоматика мощных вычислительных бортовых систем обороны, дождавшись конца этих залпов, отдала приказ на постановку помех и подготовила противоракетные точечные высокоскоростные лазеры и противоракетные комплексы. Неприятель между тем, идя на сближение, играючи, с недоступного для землян расстояния, уничтожил третий эсминец. Обе стороны выпустили из корабельных ангаров свои истребители. И тут прямо перед «Могами» и «Апокалипсисом» вынырнули первые торпеды противника. Скоростные, но не дальнобойные ракеты-перехватчики, предусмотрительно заранее выпущенные с этих крейсеров и летевшие плотной стайкой чуть впереди них, рванулись вперед. Оставшиеся незахваченными цели компьютеры перераспределили между лазерами. Опытный ас, пилот «Апокалипсиса» тут же рванул свой высокоманевренный крейсер вниз и влево. Чудовищная перегрузка тяжело вплющила в саркофаги более совершенные, чем людские, тела вампиров. Крейсер проскочил по краю облака, в опасной близи от взрывающихся, сбитых и детонировавших торпед практически неповрежденным. «Могами» не повезло больше. Бронированная и неповоротливая махина вошла прямиком в мешанину из взрывов, еще не разорвавшихся торпед противника и носившихся за ними перехватчиков на полном ходу. На что, собственно, противник и рассчитывал. Фон Хойзингер мысленно простился и с этим кораблем, и с Аттилой. Однако, к его немалому удивлению, боевой звездолет вновь возник в рамке проектора. Судя по поступающим данным, сильно поврежденный, но еще весьма боеспособный.