Глаза гнома горели странным, пугающим светом, речь была сбивчива, переходя от громкого шепота едва ли не на крик, он постоянно мял короткую бородку, двигался, с трудом сохраняя способность стоять на месте. Килина легко можно было принять за безумца, и с каждой секундой разговора Тельдрен все более склонялся к этой мысли.

— Тан Далин ничего не говорил мне о твоем участии, — настороженно заметил следопыт.

— Он, верно, забыл! — голос Килина повысился, движения стали еще более нервными, дерганными. — Тан приказал мне осмотреть место для рун три дня назад, а я все исполнил, заодно заложив несколько зарядов. Но сказать не успел, думал доложить после праздника. Да только вот что произошло!

— И где же ты их поместил? — ласково, нежно спросил Тельдрен, стараясь не коситься на землю под ногами. Если окажется, что клятый Бездной гном расставил руны на их позициях… Тельдрен лично его пристрелит, даже если за это придется отвечать перед таном.

— Там, у начала северного тракта, — радостно ответил артефактор, не заметивший холодного прищура глаз собеседника. Килину было довольно и того, что его стали слушать.

— В начале северного тракта, говоришь? — спросил следопыт, оценивая расстояние до опасного участка. Выходило более сотни метров, дальше дистанции стрельбы из лука. А значит, что бы там не сделал странный гном, армию это затронуть не сможет. Это успокоило Тельдрена и позволило ему уже мягче ответить настырному собеседнику:

— Если так, то мы сможем применить твои руны, но только не раньше двенадцати часов.

— Но как же так, — едва не плача, вопросил Килин, — а если враги успеют пройти этот участок? Неужели весь мой труд окажется напрасен?

— Пройдут, значит пройдут. У меня приказ тана, по возможности задержать начало сражения до двенадцати часов, и я его исполню, — произнес Тельдрен и на том закончил разговор, более не обращая внимание на насупленного гнома.

Между тем время бежало, словно взбешенный единорог, часы отсчитывали минуты до начала битвы и наконец, когда до полуночи осталось всего десять минут, в поле зрения Тельдрена показалась вражеская армия. Выглядела она страшно и безобразно одновременно. Гладкие, словно отполированные скелеты, с трудом ковылявшие по дороге полуразложившиеся зомби, мрачные, закутанные в полусгнившую ткань костяные духи, и конечно же некроманты. Высокие, обтянутые пергаментной кожей, с глазами, в которых горела магия. Самые опасные их враги.

Армия из-за медлительных зомби двигалась неторопливо, однако спустя несколько минут смогла достичь начала северного тракта, но приказа активировать заряды Килину Тельдрен не дал, было еще рано атаковать. Впрочем, и сама нежить медлила. Не желая перестраиваться под огнем лучников, скелеты и зомби стали растягиваться в стороны, заполняя подлесок, и только некроманты с внушительной стражей остались на дороге.

— Сейчас, ну давайте, сейчас, пока не поздно! — не переставая ныл гном, безмерно раздражая следопыта. Очень хотелось его связать и выставить вон с позиций, но сделать это стоило раньше, сейчас не время. А потому Тельдрен лишь коротко ответил:

— Минута

Между тем армия нежити тронулась в бой. Ломая кусты морела, распугивая со своего пути хисков, втаптывая в грязь красоту этого места. Многие гномы в этот момент до хруста сжали челюсти, глядя на это варварство, и сам Тельдрен невольно крепче сжал рукоять лука. Группа вражеских магов не спешила следовать за своими пешками, она пропустила основные войска вперед и лишь затем, неторопливо пошла следом.

— Пройдут, пройдут же мимо! — в отчаянии воскликнул Килин, раздирая себе бороду.

До полночи оставалось пять, четыре, три секунды…

— Хорошо, используй, — прошипел Тельдрен, выпуская первую стрелу.

Килин не стал медлить ни секунды. На кольце его правой руки засветился синий, явно самоцветный, камень, от которого прошла невесомая волна, широким фронтом охватившая позиции врага. Нежить замерла, настороженная странным явлением. Однако, в первую секунду ничего не произошло. Дымка просто безвредно рассеялась. А затем мир пошатнулся. Место, где располагались некроманты и их охрана, потонуло во взрывах, не столь сильных, сколь оглушающих. Вражеские командиры повалились на землю, на время оставляя свою армию без магической защиты. И Тельдрен, сам ошеломленный произошедшим, не смог упустить этой возможности, скомандовав войскам наступление. Битва за Сторм началась!

Порой четкие и продуманные планы летят псу под хвост из-за инициативы подчиненных. Эту истину мне сегодня предстояло усвоить на множестве примеров. И первым из них стало появление бессовестной лисицы. Она обрушилась на нас как снег посреди лета, внезапно, резко, без всяких причин и совершенно не вовремя. Однако несмотря на то, что кицунэ никто не ждал, она по этому поводу не испытывала и тени раскаянья.

— Кацуми, что ты здесь делаешь? — тихим, рассерженным шепотом спросил я. Приходилось шептать и таиться, ведь я и трое духов камня были уже очень близко от армии нежити.

— Пришла к вам на помощь, господин, — потупив глазки, сказала эта вертихвостка.

— Тебе здесь нечего делать! Эта миссия самоубийственна! Возвращайся в Сторм, я приказываю!

— Простите меня, господин, но я не могу исполнить вашу волю. Как верная слуга, я должна быть неотступно с вами, особенно в час опасности!

И что на это возразить? Ведь чувствую, что Кацуми заранее продумала все ответы. И эту хитрую бестию я посчитал послушной и покорной при первой встрече? Да еще сожалел, что у кицунэ такой характер? Дайте мне машину времени, и я заберу свои слова назад!

— Кацуми, ты можешь принести не мало пользы на поле боя, но здесь ты только без толку погибнешь! — я был зол, действительно зол, особенно, учитывая то, что время до начала атаки стремительно утекало. — Если ты откажешься повиноваться, то я сам тебя свяжу и оставлю здесь до окончания сражения!

— Господин, я не знала, что вам нравится подобное, — проговорила эта чертовка, пряча глаза. — Я бы с радостью подчинилась, но разве у вас есть для таких игр веревки?

Мне показалось или духи камня затряслись от смеха? Я сам судорожно подбирал слова для ответа и не мог их найти! Я, отточивший искусство переговоров за два года! И теперь не в силах был произнести ни единого слова! С другой стороны, за все это время мне приходилось общаться больше с торговцами и воинами, а не с острыми на язычок девушками. И так невеликие навыки заржавели, и этим нещадно пользовалась Кацуми. Но ничего, там, где не поможет слово, спасет грубая сила! Решив так, я потянулся за веревкой, висевшей за спиной, но нащупал на ее месте лишь пустоту. Как так? Я ведь помнил, что брал моток с собой! Куда она могла исчезнуть? Разве что… Посмотрев на скромно сидевшую лисицу, я едва смог сдержать печальный вздох. Эта могла своровать веревку, еще как могла! Ведь то не первое преступление и чую, что не последнее! И что теперь с ней делать?

Не представляю, как Кацуми уловила этот мысленный вопрос, но ответила сразу:

— Мой господин, я владею заклинанием «отвод глаз», и могу быть полезной в бою. Позвольте мне сражаться рядом с вами!

И как следует поступить? Особенно учитывая тот факт, что «отвод глаз» мне действительно пригодится, дабы подобраться ближе к некромантам? А ведь если я откажу этой лисице, она просто пойдет следом и ввяжется в бой.

— Кацуми, зачем тебе это? Зачем рисковать? Я ведь совершаю эту атаку потому, что являюсь бессмертным, а ты? Ты ведь совсем молода, любишь танцы и праздники, разве тебе так хочется расстаться с жизнью?

Этот вопрос, кажется, задел что-то очень важное в душе девушки, по крайней мере она на миг сбросила свою маску и посмотрела прямо и с вызовом. После чего заговорила, чеканя слова:

— Далин, у тебя есть своя цель, к которой ты стремишься, а у меня своя. И для ее достижения я готова рисковать жизнью. Я рисковала ей уже не раз, благодаря этому получив четыре хвоста, поступлю так и вновь. Мне нужна эта битва, я должна принять в ней участие! И отступать не собираюсь. Прими это!