Долгую минуту я взвешивал все за и против. Вглядывался в глаза с вызовом смотревшей девушки и наконец произнес:

— Хорошо, но после сражения ты расскажешь, в чем заключается твоя цель, и мы найдем каким способом достичь ее без большого риска для жизни. Ты согласна?

— Да, господин, — ответила лисица, возвращаясь к своей прежней манере поведения.

— В таком случае запомни. Ты должна выполнять все мои распоряжения. И делать это в тот же миг, когда они прозвучали. В том числе ты обязана будешь бросить меня, если таков будет приказ. Поклянись именем Инари, что сделаешь так, и я позволю тебе сражаться с нами.

— Хорошо, я клянусь именем богини Инари, что буду беспрекословно исполнять ваши приказы господин, все какие вы отдадите, — сказав это, Кацуми «случайно» провела рукой по груди.

— И напоследок, скажи, что я еще должен знать о кицунэ?

— Лишь то, что мы никогда не соблюдали дисциплину, — с улыбкой ответила лиса.

Несмотря на плохие предчувствия, в тыл армии нежити мы пробрались без происшествий. Патрули костяных стражей порой появлялись в нашей видимости, однако отряд не стремился сблизиться с противником и потому оставался в безопасности. Помогали делу острое зрение и слух Кацуми, благодаря которым она заранее предупреждала нас обо всех врагах. Оказавшись в тылу у вражеской армии, мы последовали за противником. А когда нежить стала перегруппировываться вблизи Сторма, отряд пошел на сближение, неторопливо, соблюдая дистанцию с костяными духами.

Кацуми, закутанная в серый плащ, надеюсь не ворованный, пробиралась между зарослей кустарника с невероятной ловкостью и проворством, не тревожа ни веточки. За время короткого пути, она повиновалась моим командам с полуслова, в точности их исполняя, не давая мне повода пожалеть о своем решении. Я наложил на Кацуми заклинание «Буйство жизни», на треть увеличившее очки здоровья лисицы, на случай, если она решит броситься в самое пекло. На мне самом это заклинание тоже было, немного увеличивая шансы на выживание в предстоящем бою.

Ряды нежити становились все ближе. Всего в десяти шагах от нас вился северный тракт и если бы мы сошли на него, то оставшиеся пятьдесят метров до врага смогли бы преодолеть за десяток секунд. Однако я предпочитал не торопиться, осторожно приближаясь к противнику. Ведь еще требовалось выгадать момент для атаки. Сейчас было еще слишком рано, еще не слышалась песнь стали, не звучали стрелы, не чувствовалась мощь магии. Только треск кустарника наполнял окрестности. Приближалась полночь, и это время означало возможность нанять подкрепление. Этим шансов я и воспользовался, ровно в двенадцать часов отдав приказ через командное заклинание. А в следующий миг впереди раздался чудовищный грохот.

— Что, что случилось? — ошеломленно спросила Кацуми.

Впервые на моей памяти она выглядела испуганной. Ее ушки поникли, хвосты плотно обхватили тело, глаза со страхом взирали вдаль.

— Я не видел из-за кустарников, слишком далеко. Ты что-то разглядела?

— Там было заклинание, какое-то заклинание, — пролепетала она, — оно повалило всех некромантов.

Но ответ уже и не требовался. Я и сам увидел деморализованного врага. На миг во мне вспыхнуло нестерпимое желание ударить прямо сейчас, воспользоваться подвернувшейся возможностью, однако пусть и с трудом, но я сохранил неподвижность, а затем продолжил неторопливое сближение. К этому моменту противник стал приходить в себя.

К сожалению, взрыв не смог уничтожить никого из некромантов, только потрепал их, на время дезорганизовал, но спустя короткое время они смогли очнуться и подняться на ноги. К этому моменту мои войска уже крепко сцепились со скелетами и зомби. Сделав короткий рывок до врага, гномы расшвыряли ту нежить, что оказалась отделена от основной толпы и глубоко вклинились в ее ряды. На острие атаки, круша все на своем пути, оказался Громи, как никогда верно воплощающий свое имя. В руках он держал секиру и разрезал ей любую тварь, что подходила на расстояние удара. Плечом к плечу с ним шли кхазад, сомкнувшие щиты, работающие четко и слаженно. Они казались единым механизмом, эффективным в своей смертоносности. Хуже дело обстояло с каз, которые завязли в боях с низшими тварями, постепенно отставая от основного отряда, но пока их положение не было критическим. А еще на головы мертвецам непрерывно сыпались стрелы, посылаемые из-за спин гномов.

Судя по всему, Тельдрен решил отказаться от первоначального плана, предпочтя обороне нападение, и в первую минуту достиг многого в выбранной тактике. Скелеты-лучники не смогли безнаказанно осыпать моих воинов стрелами, в большинстве они вынуждены были схватиться за мечи, с трудом противостоя натиску более умелых гномов. Десятки противников оказались повержены в первые секунды, однако на стороне нежити была магия, и некроманты умели ее применять. Гнилостная зеленая волна поднялась от группы колдунов и пролетев через ряды нежити ударила в гномов. Скелеты и зомби от воздействия магии лишь обрели крепость и восстанавливались, а вот моим воинам пришлось скверно, ведь «жатва», так назывались чары, отняла у них часть жизни, пусть и не убила.

Я в этот момент находился еще слишком далеко, в двадцати метрах, а потому мог только сцепить зубы и упрямо ползти, неотрывно глядя на разворачивающееся сражение и надеяться, что успею вовремя с помощь.

Совсем недалеко от меня, по дороге, пролетел костяной дух, часть охраны некромантов отделилась от них и оказалась брошена в мясорубку сражения. Это произошло потому, что гномы и не думали ослаблять натиск. В ярости они продолжили наступление, желая добраться до магов, и орде нежити все сложнее было им противостоять. Стрелки Тельдрена переключили свое внимание на некромантов. Мертвые маги получили по несколько стрел в тела и оказались подвержены благословению аколита, но противник был слишком крепок, чтобы это его уничтожило. Некроманты сотворили защиту от стрел, и стали готовить новый удар.

Я был от них уже в десяти метрах, и осознал, что именно этот момент являлся самым подходящим для нападения. Нет, моей целью не было сорвать сотворение заклинания. Наоборот, я намерен был позволить врагу ударить, а затем воспользоваться его временной неспособностью к сотворению магии. Только так у меня были шансы победить, так и никак иначе.

— Кацуми, наложи «отвод глаз», — приказал я, подбираясь все ближе к противнику.

Мгновенно теплая, приятная волна достигла меня и окутала, словно уютное покрывало. Она заглушила звуки, дала ощущение безопасности, позволяя двигаться уверенней, подбираясь к врагу.

Некроманты подняли руки и разразились новыми заклинаниями. Лучи энергии ударили во все стороны, в каз, в Громи, в Тельдрена, в замерших на холме девушек. Где-то чары приняли на щиты, где-то они ударили в тела, мгновенно выпивая жизни, но мне некогда было считать потери, я уже бросился в атаку.

Что такое шесть метров? В броне, с щитом и молотом в руках, эту дистанцию можно было преодолеть за несколько секунд. Даже стоящие между мной и некромантами зомби не могли надолго задержать этот прорыв. Я врезался в них всей массой, выставив вперед щит, и они разлетелись будто кегли под моим напором. Кованные сапоги вмяли тела в сухой грунт, молот широким взмахом расчистил мне путь к цели, а затем я оказался перед некромантами. Они все повернулись ко мне. С высушенной, пергаментной кожей, с впалыми глазами, горящими колдовским светом, в старых, некогда нарядных мантиях. Они все были похожи, одинаковые в своем уродстве, за исключением одного. Того, кто полностью лишил себя слабой плоти, в ком огонь магии горел особенно нестерпимо, кто в отличии от остальных не мгновение не задумавшись простер в мою сторону руку, с нанизанными на пальцах перстнями. Это был предводитель армии, лич, а еще тот, кто оказался способен творить магию и мгновенно воплотил эту возможность.

С пальцев мертвеца ударила черная молния, стремительная, неуловимая, от которой невозможно было уклониться, особенно с расстояния в четыре шага. Я и не смог, после чего оказался парализован враждебной силой. Челюсти лича разверзлись в радостной усмешке, вот только она оказалась сразу стерта, когда мое тело окутало сияние «очищения», а затем единым рывком я преодолел оставшееся между нами расстояние. Активация взрывных рун, и молот врезается в тело мертвого мага, кроша его кости и откидывая в сторону. Лич все еще был жив и даже пытался встать, копошась на поваленном им некроманте. Но я не даю ему такой возможности. Подскочив к противнику опуская молот на сухие кости, разнося их в прах. А затем еще раз и еще. Первым гаснут глаза лича, затем приходит очередь оказавшегося под ним некроманта. Но этой победы мало — ведь существуют еще семь магов, которые уже вскоре смогут использовать чары. Подбегаю к ближайшему некроманту, и опрокидываю его на землю, опускаю молот на череп. И в этот момент к противникам возвращается возможность творить чары. Сразу шесть заклинаний ударяет по мне. Часть удается принять на щит, другие ослабляет броня. И потому этого оказывается мало, слишком мало, чтобы со мной покончить!