В этот момент Мелисса возвращается в палату, и даже ее черная подводка выглядит по-прежнему идеально-устрашающей. Она подходит к матери и заговорщически склоняется к ее уху, спрятанному под бинтами:

Представляешь, — шепчет она еле слышно (но я все равно различаю каждое слово), — Юлиан пригласил меня на вечеринку в эту пятницу…

Потом она разгибается, снова смотрит на женщину долгим, пристальным взглядом, а после говорит ей «до встречи, потом я расскажу тебе, как все прошло», и мы с ней выходим из палаты.

На улице Мелисса сразу же достает сигарету и прикуривает ее…

Что, — недовольно реагирует она на мой многозначительно-предупреждающий взгляд, — ты ведь не думал, что я вот так сразу возьму и брошу смолить, да? Дай мне время, о'кей? — она делает три быстрых затяжки, а потом раздавливает сигарету носком своей черной баретки. — Вот видишь, — комментирует она свое действие, — я уже потихоньку бросаю… Блин, сигарету жалко. Знаешь, какие они дорогие, мистер умник!

А, по-моему, экономнее будет совсем бросить курить… Так что переставай ерепениться, хорошо? Ты мне обещала.

Я обещала подумать, — ехидно парирует она и молча топает в сторону автобусной остановки.

Эй, послушай, куда ты собралась? — окликаю ее я — эта ее упрямая самобытность неизменно веселит меня. Наверное, если бы у меня была сестра, то я хотел бы видеть ее именно такой… Нет, не той, что курит и подводит глаза до жуткого черного безобразия, но той, что умеет за себя постоять и ничего не боится. Такой, каким и я сам хотел бы отчасти стать…

Иду на автобус, разве не видишь? — она делает взмах рукой, словно освобождает меня от некой повинности, связанной с ее сопровождением. — Спасибо, что подвез и все такое, но мне пора прикупить продуктов, а потом ехать домой… Вдруг отец снова умотает куда со своими… друзьями, — добавляет она презрительно и снова шарит рукой в карманчике рюкзака с сигаретами, должно быть, это рефлекторное действие в момент стресса. Но она во время одергивает себя, незаметно искоса взглянув на меня, не заметил ли я этого… Успеваю отвести глаза в сторону, и девочка перекидывает рюкзак за спину с видимым облегчением.

Разве он не станет отсыпаться после ночной смены? — решаюсь уточнить я.

О, это как повезет, — хмыкает Мелисса, не останавливаясь, — он, знаешь ли, очень любит своих… друзей!

За всеми этими злобными выпадами против отца определенно что-то стоит, и я с любопытством кошки решаю снова поинтересоваться:

Что все это в конце концов значит? «Друзья» — это такой эвфемизм для чего-то другого, я правильно понимаю?

Девочка так резко останавливается, так что я едва не налетаю на нее.

Ты сам-то хоть всегда понимаешь, что говоришь? — окидывает она парня насмешливым взглядом. — Я и слов-то таких мудреных не знаю… Но в целом друзья — это просто друзья и ничего больше. Вот так.

Она разворачивается, чтобы уйти, но я успеваю перехватить ее руку.

Постой! Куда ты так торопишься?

На автобус, болван, — кидает она разгневанно, и я явно не тому виной. — Из-за тебя я его снова упущу…

Этот несправедливый намек на ее утреннее опоздание, к которому я, как известно, не имел никакого отношения, почти обижает меня, и девочка с неожиданной чуткостью прочитывает это по моему лицу.

Ну хорошо, утром ты не был виноват, знаю. Прости. Но теперь-то я точно опоздала на автобус! — и она машет рукой в сторону мелькающего вдали городского транспорта. — И это точно из-за тебя.

Мелисса, что у вас с отцом? — не поддаюсь я на ее провокацию. — В прошлый раз в больнице ты сказала, что у тебя есть рычаги давления на него… Что это значит?

Ушки на макушке, да, мистер умник!? — девочка решительно вырывает руку из моей хватки. — Ничего это не значит, вот и все. И вообще отстань уже. Ты мне надоел…

Понимаю, что сейчас мне ничего из нее не вытянуть и покорно вздыхаю.

Хорошо, успокойся, маленькая фурия! — говорю я ей. — Пойдем, я отвезу тебя в супермаркет… ты ведь из-за меня пропустила свой автобус, так?

Она смотрит на меня немного более миролюбиво и вдруг признается:

Вообще-то он шел в другую сторону, но за предложение спасибо… Мой сейчас подойдет.

Не глупи, я тебя подвезу.

И тут Мелисса театрально вскидывает руки к лицу и сценическим полушепотом говорит:

Я поняла, — хитрый прищур карих глаз, — у тебя задание на лето — совершить как можно больше добрых дел! Я права, Санта?

Я терпеливо сношу ее ужимки, покачивая головой.

Только ты как-то временем года ошибся!

Перестань паясничать, тебе это не идет, — наконец утихомириваю я Мелиссу и указываю в сторону парковки. — Пошли. Ты же не хочешь испортить мой список добрых дел… — И к моему собственному удивлению, девочка направляется за мной следом.

Стыдно признаться, но я лет сто не бывал в продуктовом магазине: обычно кухней занималась мама, и надобности обременять себя мыслями о покупке продуктов у меня не возникало. И вот я шагаю среди полок с этими самыми продуктами, наблюдая, как Мелисса споро закидывает в тележку пару упаковок молока, столько же упаковок кукурузных хлопьев, пакет яблок и один огурец, потом завершает свой марш-бросок пакетиком с жевательными конфетами — «для Ёнаса» быстро поясняет она, и направляется к кассе.

Это все? — поражаюсь я ее закупочной корзине. — Ты собираешься питаться одними хлопьями?

Представь себе, умник! — девочка снова принимает оборонительную позу. — У меня двадцатка… Думаешь, на это много разгуляешься?

Не знаю, что на это ответить: я никогда не задумывался, сколько стоят продукты в магазине, и мысль, что кому-то приходится выкраивать каждую копейку, по-настоящему поражает меня.

Твой брат не может есть одни хлопья, — наконец произношу я немного смущенно. — Он маленький и должен употреблять большое количество витаминов…

Ага, сказал зануда-доктор! — ерничает девчонка, а потом добавляет: — Я умею только макароны варить да яичницу жарить. Готовила всегда мама…

Мы по обыкновению меряемся взглядами, словно два качка в армрестлинге, а потом я говорю:

Хорошо, пойдем! — и тяну тележку прочь от кассы, по ходу закидывая в нее все, что считаю более-менее подходящим с моей точки зрения.

Ты с ума сошел, — дергает меня за локоть Мелисса. — Мы не едим сыр с плесенью! И вот это тоже не надо, — она выставляет назад бутылку с натуральным апельсиновым соком из холодильника. — К тому же ты явно не разбираешься в маркетинге: посмотри на нижние полки, там всегда лежат те же товары, но на порядок дешевле… Простофиля!

Когда коляска оказывается забитой почти доверху, мы вместе толкаем ее на кассу, и Мелисса смотрит на меня большими, неласковыми глазами. С чего бы ей злиться, недоумеваю я, ведь это я делаю им одолжение, а не наоборот… Но Мелисса все в том же задумчиво-неприветливом расположении духа следит, как я плачу за все про все больше сотни евро, а потом толкает тележку с продуктами к машине. Между нами — ни слова…