Старик закончил разговор и повернулся. Хоть Барс и называл его так, на вид он был совсем не старым. Чуть больше сорока, высокий, подтянутый, с волевым лицом и жестким взглядом, какой бывает у человека, который привык руководить другими. Волосы у него были темные, с проседью, зато размах плеч — широким. Одет он был в шикарный черный костюм, а из-под рукава пиджака виднелись дорогие часы, которые стоили целое состояние.

Барс ненавидел этого человека. Но еще больше ненавидел то, как сильно был на него похож. Если они стояли рядом, то каждому становилось понятно, что это отец и сын. У Барса только глаза были другими — не такими, как у отца. Особенными. Один — карий, второй — зеленый. Только этого никто не замечал. Все считали, что Барс — темноглазый. То ли боялись смотреть ему в глаза, то ли им просто было все равно.

— Садись, — кивнул Старик на одно из кресел напротив своего рабочего стола из натурального дуба. Барс развалился в одном из них, как на троне, и стал жевать жвачку. Знал, что ведет себя вызывающе, но этот урод точно не заслуживал того, чтобы перед ним стелились. Пусть задницу ему лижут замы и Оксана.

— Здороваться не учили? — поинтересовался Старик.

«Учили слать тебя на хрен».

— Что хотел? — вопросом на вопрос ответил Барс.

Старик нехорошо прищурился. Поведение сына ему явно не нравилось.

— Почему меня беспокоят из твоей школы? — спросил он, сложив руки на стол.

— Откуда я знаю? — пожал плечами парень.

— Еще раз — почему меня беспокоят из твоей школы? — медленно и четко произнес его отец. Хоть голос его и был спокоен, Барс напрягся. Старик не в настроении.

— Без понятия.

— Мне повторит в третий раз? — Мужчина встал и, заложив руки за спину, направился в сторону сына. Тот уже знал, что будет. Просто сидел и смотрел в одну точку.

— Мне сказали, что ты пришел в школу без формы, — сказал Старик, встав рядом. — Если по существу, мне плевать, в форме ты ходишь или с голой задницей. Но меня унизили, Дима. Знаешь как?

— Как?

— Спросили, есть ли у тебя деньги на форму, — вкрадчиво поведал отец и положил руку ему на плечо. — Есть ли деньги на форму для сына Владимира Сперанского? Звучит смешно, не находишь?

— Да, забавно, — согласился Барс.

— Да я твою школу всю одеть могу с ног до головы. И купить каждого — с потрохами. А потроха зажарить и псам кинуть! — рявкнул Старик. — Какого черта они решили, что у тебя денег на форму нет?! Что обо мне теперь думать будут в твоей гребанной школе, а? Отвечай, идиот!

— Для человека, который может купить любого и сожрать с потрохами, ты слишком волнуешься о мнении каких-то училок, — хмыкнул Барс.

— Я дам тебе деньги — чтобы завтра был в форме. Ясно?

— Мне не нужны твои деньги, я сам зарабатываю. Как заработаю на форму, так и куплю. — С прошлого года Барс действительно зарабатывал сам. Был грузчиком в магазине, помогал на стройке, скрывая возраст — его считали студентом. Ну и победы на гонках приносили неплохой доход, хоть и были делом опасным. Но на опасность Барс плевать хотел. Ему нравилось жить на адреналине. А деньги брать у Старика больше не мог. Чувствовал себя обязанным этому уроду.

— Вот, значит, как, — сощурился отец. — Самостоятельным стать решил?

— Ну да, — насмешливо подтвердил парень. — Ты радоваться должен. Больше не буду сидеть на твоей шее. Типа исчезну из твоей жизни и все такое. Ты же об этом мечтаешь.

— Уверен? — В глазах Старика вспыхнуло пламя.

— Разумеется. С первого дня нашей встречи ты не знаешь, как от меня избавиться. Тебе вообще не позавидуешь. Сначала от матери не знал, как избавиться, теперь от меня. Но меня доводить до края не надо будет. Я сам ухожу.

— Хватит нести чушь.

— Какую чушь? Мама умерла из-за тебя, — с ненавистью выплюнул Барс, пересекая границу дозволенного. И сам пожалел о сказанном.

— Встал, — велел отец, закатывая рукава.

— Не хочу.

— Я сказал — встал. Или мне поднять тебя нужно?

Барс нехотя поднялся на ноги и получил кулаком по лицу. Удар был не самый сильный, Старик, кандидат в мастера спорта по боксу, сдерживался, но губа все равно оказалась разбита — из-за печатки. Ожидаемо. Иначе он проблемы решать не умел — по крайней мере, с сыном.

— Не смей разговаривать со мной в таком тоне, щенок, — прошипел Старик. Барс облизал окровавленную губу.

— А я по фактам все раскидал, разве нет? Повторюсь еще раз. Бабки мне твои не нужны. Сам заработаю.

На этих словах Барс получил под дых и согнулся пополам. Еще несколько ударов по корпусу — а он даже блоки не ставил. Отец был единственным человеком, которому он не мог дать отпор.

Старик был уверен, что Барс понимает только язык кулаков — считал его уличным щенком, которого пришлось подобрать. После «воспитательной терапии» он кинул ему на колени конверт с деньгами, сухо велел умыться и ехать домой — парня ждала машина с водителем. Деньги Барс все равно не взял, хоть они ему были нужны. Из принципа. Характер у него был такой же твердый, как у отца.

В машине он вспоминал мать. А потом — синеглазую.

Набережная правого берега действительно впечатляла. Это было романтичное и уютное место, из которого открывался чудесный вид на воду. Небо разгладилось, из-за туч выглянуло солнце, и река стала казаться пронзительно-синей. Народу было много — и школьников, и студентов, и мамочек с детьми, и пожилых людей. Кто-то неспешно прогуливался вдоль набережной, кто-то катался на велосипедах, роликах и самокатах — для них была отведена специальная полоса. Всем хотелось захватить последний кусочек лета.

Мы с девчонками закупились кофе, гамбургерами и мороженым, спустились с верхнего яруса на нижний и расположились на ступенях амфитеатра прямо напротив реки. Настроение у меня было отличное. Я слушала болтовню одноклассниц, щурилась на теплом солнышке и думала, что жизнь не так уж и плоха. Мимо проплывали моторные лодки и теплоходы, и мне тоже захотелось прокатиться на одном из них.

— Смотрите, Сокол! — вдруг встрепенулась Милана. Она резко расправила плечи и подтянула живот, чтобы казаться еще стройнее, хотя до этого сидела как попало. Девчонки мигом приняли боевую стойку и хищно уставились на компанию высоких и плечистых ребят, которые что-то весело обсуждали.

— Привет, Женя! — заорала Дирала, и самый высокий парень тотчас обернулся, а следом за ним — и все его друзья. На их лицах расплылись улыбочки. Стало неловко. Кажется, Дилара была из тех, которые все делали для воссоединения подруги и ее краша.

— Привет! — помахал ей высокий парень.

— Дура, — прошипела Милана, почему-то краснея.

— Сама дура, поздоровайся с ним! — прошипела в ответ Дилара. И опять заорала: — Как первый учебный день?!

— Нормально! А у тебя?

— Отлично!

На этом они распрощались, и ребята пошли дальше. Милана надулась, а близняшки стали смеяться. Мне тоже было смешно.

— Зачем ты меня подставляешь?! — рассердилась Милана.

— Я тебя с ним свести хочу! А ты тупишь! — заявила Дилара.

— Ты не с ним меня свести хочешь, а с ума меня свести хочешь!

— Ты должна с ним общаться, если он тебе нравится!

— Я стесняюсь!

— Девочки, а кто это? — спросила я.

— Женька Соколов, капитан школьной команды по баскетболу. Учится в параллельном классе. Он самый высокий среди парней. Говорят, у него будет крутое спортивное будущее, — выдала мне все, как на духу Дилара. — Полин, а у тебя парень-то есть?

— Нет, — покачала я головой. — А у тебя?

— И у меня нет. Мы все тут без них! Клуб одиноких! — расхохоталась она, и остальные поддержали ее. Мы чокнулись стаканчиками с кофе и выпили за наших будущих парней.

— А я бы хотела с Барсом встречаться, — задумчиво протянула Яна, и сестра ткнула ее в бок локтем.

— Много хочешь — мало получишь! Барс встречается только с такими, как Вика или Настя. Ну или с девчонками постраше, — заявила Аня со знанием дела. — Плохие мальчики любят плохих девочек.