— Брось, ты что! — От смущения я замахала руками. — Донесу как-нибудь! Не стеклянная же.

Но свои силы я, кажется, переоценила. Книги были очень тяжелыми!

Ольга Владимировна, увидела меня в коридоре и нахмурилась.

— Полина, донесешь сама?

— Куда денусь, — улыбнулась я. Слабачкой выглядеть не хотелось.

— Дима! — вдруг крикнула классная. — Дима, помоги Полине донести учебники!

Оказывается, неподалеку шел со своими дружками Барс. Они свои пакеты тащили налегке. Парни же. Сильные.

— Не могу, — отозвался он, смерил меня взглядом, полным отвращения, и ушел вместе с дружками.

— Полина, ты точно донесешь? Может быть, твоему отцу позвонить? — спросила классная руководительница. — Давай, часть учебников оставим в классе, а в понедельник он приедет и заберет.

— Нет! — тотчас ответила я. Просить Андрея ни о чем не хотелось. Он, конечно, сделает, а потом будет выговаривать маме в своей занудной манере, что из-за меня ему пришлось опаздывать на работу. Спасибо, обойдусь.

Я попрощалась с Ольгой Владимировной и пошла домой, таща по два пакета в каждой руке. Время от времени я останавливалась, ставила пакеты на землю и отдыхала.

Пройдя треть пути, я выдохлась.

Господи, да сколько этих учебников нам выдали?! Три тонны? Я откровенно устала тащить эту кипу. Кроме всего прочего я умудрилась оступиться и подвернуть ногу. Не критично, конечно, зато еще и хромать стала. Красота.

В какой-то момент я просто остановилась, поставила пакеты посредине дороги и посмотрела на свои ладони — на них остались отпечатки от ручек пакетов. Мне почему-то вдруг стало обидно до слез. Почему близняшкам помог все дотащить папа, а я тут стою одна посредине дороги и не знаю, как идти дальше? Почему я чувствую себя такой одинокой?

Меня вдруг накрыло чьей-то тенью. Я подняла голову и увидела Барсова. Его руки уже были пусты. Видимо, пока я тащилась, как улитка, он уже успел сгонять до дома.

— Давай, — велел он мне вдруг.

— Что давать? — от удивления у меня округлились глаза.

— Пакеты! — рявкнул Барсов и без спросу взял все четыре. А после развернулся и пошел по дороге.

Сначала я решила, что он украл у меня учебники. И так возмутилась, что вся обида на мир пропала. А потом до меня дошло — он мне помогает.

Я нагнала его и заглянула в глаза.

— Ты что, помочь мне решил?

Барс ничего не ответил — лишь одарил еще одним красноречивым взглядом.

— А почему ты решил мне помочь? Правда, почему? Ну скажи! Денег потом попросишь, да?

— Слушай, завали, а? — грубо ответил он. И я, фыркнув, отвернулась. Домой мы шли молча. Он с пакетами и я с рюкзаком.

К моему удивлению, которому, кажется, не было конца и края, Барс подошел к моему подъезду.

— Открывай дверь! — велел он, сжимая пакеты в сильных руках.

Я спешно вытащила ключи и распахнула перед ним дверь.

— А ты что, до квартиры донести хочешь? — уточнила я.

— Могу и здесь бросить.

— Здесь не надо. Лучше до квартиры.

Если быть в рабстве, то до конца, подумала я. Буду эксплуатировать по полной. Сам ведь захотел! Никто его не заставлял!

В лифте, стоя на опасно близком расстоянии от Барса, я чувствовала себя максимально странно. Будто очутилась в одной клетке с врагом. Я до последнего ждала от Дуболома подвоха, но он ничего подозрительного не делал. Вышел из лифта и поставил сумки рядом с нашей квартирой. А потом, не прощаясь, сунул руки в карманы и направился к лифтам.

— Стой! — окликнула я его.

— Что? — поморщился он.

— Подожди немного, ладно? Я сейчас!

Я ворвалась в квартиру, достала из холодильника оставшуюся шарлотку, переложила ее в контейнер и вынесла на площадку.

— Держи, это тебе, — протянула я контейнер Барс.

— Это что за бурда? — поднял он брови.

— Шарлотка. Я яблоками и корицами. Вкусная! Ее разогреть нужно!

— Не надо, — ребром ладони отодвинул он контейнер.

— Возьми! — настойчиво сказала я. Мне хотелось поблагодарить его. — Это моя мама делала. Она отлично готовит!

Взгляд у Барса будто смягчился. Кажется, он колебался.

— Ладно, — все же сказал он. — Раз мама — это другое.

Барс взял контейнер с шарлоткой и ушел, а я осталась стоять на пороге квартиры и глупо улыбаться. И почему на душе стало так тепло?

Вечером мне удалось сфотографировать Барсикова. Я случайно увидела его на балконе и, как заправский шпион, поползла на свой балкон, чтобы сфотографировать. Зачем — и сама не знаю. Во мне охотничий инстинкт проснулся, не иначе. Да и одноклассницам я уже сказала, что живу напротив Барсова, только близняшки мне, кажется, не поверили. Фото должно было стать доказательством.

Однако едва я только затаилась на балконе, сидя на корточках и осторожно высовывая телефон, как на пороге появилась мама.

— Ты что делаешь? — удивленно спросила она.

— Сижу, — прокряхтела я.

— На полу? На балконе? Зачем?

— Так надо, ма!

Мама взглянула на дом напротив, а потом перевела озорной взгляд на меня. В ее глазах заплясали чертики.

— Ты что, за мальчиком подглядываешь? — громко и весело спросила она.

— Тихо! — возмутилась я. А вдруг услышит?

— Значит, правда поглядываешь, — сделала мама вывод.

— Меня девочки попросили его сфотографировать, — пробурчала я. — Но не хочу, чтобы он видел. Одноклассник мой.

— Тот, с которым ты у помойки торчала? Дай-ка мне телефон, — вдруг сказала мама.

— Зачем?

— Дай, говорю! Сама тебе его сфотографирую!

Мама буквально вырвала мобильник у меня из рук и стала делать вид, будто снимает себя на селфи. Она вообще у меня та еще актриса!

— Держи своего красавчика, — протянула мне телефон мама. — Мальчик милый, папу твоего напоминает.

Я едва не подавилась от возмущения. Папу?! Да Дуболомина и рядом не стоял с папой! Папа был хорошим и добрым, а этот… Тут я вспомнила, что Барс помог донести учебники и захихикала. Мама неправильно это восприняла.

— Что, влюбилась? — все так же весело спросила она.

У меня от возмущения пропал дар речи, и я, сунув телефон в карман бриджей, поползла на коленях с балкона в зал. Мама стояла над душой и весело рассуждала на тему того, какой у меня милый одноклассник. Когда в комнате появился отчим, мы обе не поняли — он как-то совершенно бесшумно вернулся домой. И атмосфера как-то сразу поменялась. Даже будто темнее стало. Андрея явно был не в духе.

— Дорогой, ты вернулся! — радостно воскликнула мама и подбежала к нему, чтобы обнять и он позволил сделать ей это, но затем отстранил от себя.

— День был тяжелый, — сказал он и ушел в спальню. На меня даже внимания не обратил, но не сказать, что это меня огорчило.

После ужина, который прошел в сумрачном молчании, Андрей нагрубил маме и ушел в кабинет — так он называл самую маленькую комнату в доме, в которой он работал по вечерам или на выходных. А мы с мамой решили посмотреть телевизор. Я была рада, что остаток вечера мы можем провести без отчима, а вот мама была огорчена. Иногда мне казалось, что она слишком сильно зависит от этого человека. И готова сделать все, что угодно, чтобы он обратил на нее свое царское внимание.

— Что с Андреем? — спросила я ее тихо, когда началась реклама.

— Неприятности с сыном, — прошептала она. — Он очень расстроен. Кажется, его Руслан — трудный ребенок. Вечно тусовки, девочки, алкоголь, а тут еще и гонки какие-то. Андрею пришлось просить о помощи своих знакомых в полиции, чтобы дело прикрыли.

— Мажор какой-то, — проворчала я.

— Бывшая жена Андрея очень обеспеченная женщина, — поделилась мама. — Он говорит, что детей разбаловала очень. Не следит за ними. Плохая мать.

Мне так и хотелось сказать, что из Андрея так-то тоже отец не очень, раз он бросил своих детей и почти не общается, но я промолчала.

— Главное, что твоя дочь хорошая, — улыбнулась я, а мама обняла меня и поцеловала в лоб. Заснули мы с ней вместе, сидя перед телевизором.