Пока Барс клеил пластыри я даже дышать боялась — казалось, только я сделаю вдох и выдох, как иллюзия рассеется. Магия спадет. И я окажусь возле школы, лежащая на земле перед Малиновской и ее сворой.

— Ты принципиально не дышишь со мной одним воздухом? — вдруг спросил Барс, продолжая осматривать мою руку. — Или ты вампир?

— Что? — вздрогнула я. Вот дуболомина несчастная, заметил! Глазастый какой, а!

— Дыши, — насмешливо посоветовал Барс. — Или ты хочешь, чтобы я тебе искусственное дыхание сделал методом «рот в рот»?

Я раздраженно выдохнула и пробурчала:

— Дурак.

— Ее лечат, а она возникает. Благодарность — он такая, да? — хмыкнул парень, а я вдруг не выдержала и коснулась его волос. Они оказались жесткими, а желание запустить в них пальцы усилилось в несколько раз. Не понимая, что делаю, я погладила Барсова по волосам. Он отстранился от меня и посмотрел, как на ненормальную.

— Руки вытираешь?

— Нет, конечно. Просто убрала листик. — Я сама испугалась своего жеста и спрятала ладонь за спину, сжав ее в кулак.

— Странная ты.

— Не страннее тебя.

Мы замолчали. Я почему-то даже дышать боялась.

— Готово, одевайся, — велел Барс, закончив работу. Я осмотрела руку, на которую было налеплено несколько пластырей и поблагодарила его.

— У тебя еще коленка разбита, — заметил он. — Давай я…

Представив, что он будет касаться моих ног, я смутилась еще сильнее, хотя куда еще, и сама не знала.

— Нет, не нужно, спасибо! Я сама дома наклею пластырь, — скороговоркой ответила я, и Барсов сунул мне в карман куртки оставшийся пластырь.

Мы вышли из аптеки, и он спросил:

— Откуда царапины на руке? Ты получила их не сейчас. Они не свежие.

— В школе упала, — отмахнулась я.

— Сама упала? Или помогли?

— А какая теперь разница?

— Большая, — прищурил глаза парень, и что-то мне в его глазах показалось странным… Не таким, как у всех. Но я не поняла, что, потому что Барс в очередной раз выдал то, что меня потрясло:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Никто не имеет права трогать мою девушку. Скажи, кто это сделал, и я с ним разберусь. Поняла?

— Ты говоришь таким тоном, будто я действительно твоя девушка, — меня почему-то разобрал нервный смех, и Барс криво улыбнулся.

— Я ведь должен достоверно играть свою роль, синеглазая. Если Барс не будет защищать свою подругу, что о нем скажут? Что слабак? Я не собираюсь быть слабаком в глазах этой кучки придурков, которые возомнили себя царями школы.

— Поверь, тебя и так никто слабым не считает! — горячо заверила его я.

Барсов самодовольно усмехнулся.

— Знаю. Но напомнить лишний раз лишним не будет Так, раз ты моя собственность, сейчас пойдем…

Куда он там хотел пойти, я так и не узнала. Поняла вдруг, что опаздываю домой. И опаздываю дико! У отчим случится экзистенциальный кризис, когда он поймет, что я ослушалась его. Да и мама расстроится.

Вытащив телефон, я едва не взвыла — батарея села, а я и не заметила.

— Сколько время? — нервно спросила я у Барсова.

— Половина девятого.

Душа ухнула в пятки. Я опаздывала домой на целый час!

Забывшись, я недобро выругалась. Барсов посмотрел на меня с удивлением. Неужели думал, что я таких слов не знаю?

— Ты чего, Туманова? — спросил он.

— Мне срочно нужно домой!

— Нет. Я же сказал — ты будешь делать все, что я хочу. А сейчас я хочу, чтобы ты пошла со мной.

— Не могу! Понимаешь, я опаздываю домой! Мама с отчимом меня прибьют! — В моем голосе, наверное, было столько отчаяния, что Барс вздохнул.

— Хорошо. На первый раз отпускаю тебя. Но потом ты будешь делать все, что я тебе говорю.

— Отлично, — улыбнулась я и помахала ему рукой, готовая бежать к дому изо всех сил. — Пока! Спасибо тебе за все!

— Я с тобой, — неожиданно решил Барсов. — Вместе домой пойдем. Опаздываешь-то сильно?

— На час.

— Тогда не пойдем, а побежим. Погнали!

Барс схватил меня за руку, и мы действительно помчались вперед по мокрой дороге. Надо сказать, это была плохая идея. Ибо бегал Барсов еще быстрее, чем ходил. Это уже потом я узнала, что Барсов пробегает стометровку быстрее всех парней в классе, а сейчас изо всех сил пыталась за ним угнаться. Иногда он останавливался, давал мне возможность отдышаться и тащил дальше окольными путями по дворам.

В какой-то момент мы остановились перед высоким забором, за которым светили фонари, отчего листья деревьев казались желтыми.

— Это что? — недоверчиво спросила я, уперевшись руками в колени и пытаясь перевести дух после пробежки. Давно я так не бегала…

— Детский сад, — невозмутимо ответил Барс. — Нужно перелезть. Сократим путь.

Я перевела на него веселый взгляд.

— Думаешь, я перелезу?

— Не думаю, а уверен. Я помогу. Давай!

Мгновение — он схватил меня и подсадил. Даже не успев пискнуть, я цепко ухватилась за верхний край забора и залезла на него. А вот перелезть и спрыгнуть не смогла. Будто в ступор вошла.

— Давай, слезай. Ну или прыгай, — услышала я внизу голос Барса.

— Не могу, — ответила я дрожащим голосом, вцепившись в забор. — Я боюсь упасть, Барсов.

— Это нечто, — сам себе сказал он.

Барсов легко перемахнул через забор, оказался рядом со мной и протянул ко мне руки.

— Слезай! Давай, не бойся. Я поймаю.

Что-то мне слабо верилось, что он будет меня ловить. Но как-то же слезать нужно! Не до утра же мне тут сидеть… Я почувствовала себя кошкой, которая забралась на дерево и не знала, как слезть. Видимо, мне остается только жалобно мяукать.

— Это еще что такое? — услышала я суровый голос. Вдалеке замаячила мужская фигура. Сторож! Сейчас он нас поймает и… Что он сделает, даже думать не хотелось.

— Ну же, давай! — прошипел Барс.

— Я вас сейчас поймаю, дебилы малолетние! И такое устрою! — заорал сторож. — Опять бухать на детских качелях решили? Не позволю!

Не знаю, как это произошло. Возможно, во мне были гены мешка с картошкой. А возможно, это был самый несчастливый день в этом году. Я все-таки справилась со страхом и перекинула ногу через забор. Руки заскользили по мокрому железу, и я рухнула. Прямо на Барсова.

Он успел схватить меня и прижать к себе, а сам упал на спину, не дав мне расшибиться. Я лежала на нем, вцепившись в широкие плечи, а сторож, не переставая орать, бежал в нашу сторону.

— Ты просто ходячее несчастье, — потрясенно прошептал Барс, почему-то обнимая меня. Я оторвала щеку от его груди и заглянула в лицо. Странно, но сейчас, в полутьме, когда на него падали отсветы фонарей, оно показалось мне добрым. И нежным, что ли. А может быть, я просто окончательно сошла с ума.

— Что разлеглась?! — рявкнул Барс, и флер моментально развеялся. — Вставай, бежим!

Мы поднялись, он опять схватил меня за руку и поволок в сторону. Сторож — пожилой мужчина — передвигался гораздо медленнее, чем мы, зато орал так, что уши закладывало. Под его вопли и обещания вызвать полицию, мы пересекали детский сад и снова преодолели забор. Сделать это получилось быстро — то ли потому, что забор тут был ниже, то ли потому, что адреналин хлестал по венам. Мы помчались вперед, во двор, и детский сад остался далеко позади.

Когда мы ворвались во двор, что находился между нашими домами, я уже едва перебила ногами — так сильно устала. Зато Барсов держался молодцем, словно и не бегал вовсе.

— Иди, — сказал он, кивнув на мой подъезд. — И помни — завтра ты делаешь все, что я захочу. Так что не планируй ничего.

— У меня репетитор завтра, — вспомнила я.

— Меня не касается, — отрезал Барсов и, не прощаясь, направился к своему дому.

Ну что такое! То становится милым, то начинает вести себя, как идиот. Вздохнув, я помчалась домой, на ходу придумывая отмазки.

Мама и отчим уже ждали меня. Они не появились в прихожей, когда я осторожно зашла в квартиру, но стоило мне заглянуть в гостиную, в которой тихо шел телевизор, как отчим сказал: