— Ты серьезно? — прошептала я.

— Да. Хочешь — уеду с тобой.

— Хочу. Очень.

Не выдержав, я подошла к Диме, все так же сидящему у костра, и он обнял меня за талию, прижимаясь щекой к животу. Сразу стало теплее.

Дима снова усадил меня к себе на колени. В его глазах сияли отсветы от костра, а сам он был спокойным и уверенным. Будто вдруг нашел равновесие внутри себя.

— Значит, я лучше, чем она? — лукаво спросила я, едва ли не мурлыкая от удовольствия находиться рядом с тем, кто был мне так дорог.

— Лучше, — ответил Дима.

«Скажи, что любишь меня», — подумала я про себя. Про любовь не говорили ни я, ни он. Дима в самом начале сказали лишь, что сохнет по мне. Запал. А я ему говорила, что он мне нравится.

Оказывается, говорить о любви было тяжело.

Вместо того, чтобы сказать те самые слова, которые я так мечтала услышать, Дима осторожно коснулся моих губ, заставляя их приоткрыться. Провел по ними кончиками пальцев, будто играя со мной. Склонился и поцеловал, заставляя забыть обо всем на свете.

Ласково. Так ласково, что сердце дрожало и было готово разбиться.

Мы целовались, растворяясь друг в друге, а рядом взлетали искры костра. Вдалеке слышался уютный стук колес поезда. А прямо над нашими головами низко рассекал темное небо самолет.

Мы оторвались друг от друга, чтобы проводить его затуманенными от нежности глазами, а потом обнимались, и я шептала Диме слова о том, какой он у меня хороший. Не знаю, верил ли он, но срывал поцелуй за поцелуем.

Несмотря на слезы и боль.

Несмотря на одиночество.

Несмотря ни на что.

Мне так повезло встретить его.

И узнать поближе.

Не уверена, что смогу отпустить этого человека. Своего человека. Родного, близкого, дорогого. Мы лишь в самом начале пути, но я уверена, что впереди будет много всего прекрасного. И я точно знаю, что любовь меняет.

Нашей идиллии помешал женский вопль. Такой громкий, что я вздрогнула. А поняв, что это кричала Дилара, спрыгнула с колен Димы и потащила его в сторону дома, думая, что произошло что-то ужасное.

Мы вломились в нагретую гостиную на первом этаже, в которой горел свет, и на лестнице увидели Дилару в одном топике и легинсах. Лицо у нее было перепуганное, в глазах сверкали слезы. Рядом с ней стоял обнаженный по пояс Леха и что-то вытаскивал из ее волос.

— Что случилось? — хриплым от волнения голосом спросила я у Вала и Риты, которые выскочили из своей спальни. Кажется, они только что проснулись.

— На меня заполз паук, — трагическим тоном известила нас Дилара и шмыгнула носом. — Я спала, спала… А он заполз мне на лицо, потом на волосы… Я проснулась… Попыталась его убрать… Задергалась…

— И раздавила его, — добавил мрачно Леха. — Теперь я его убираю с ее волос то, что от него осталось. А он здоровый, зараза.

Дилару передернуло от отвращения. Она пауков боялась до дрожи. А я вот терпеть не могла бабочек.

— Все хорошо, не переживай, — подбодрил ее Леха. — Дайте влажные салфетки.

— Леша, руки антисептиком обработай, — дрожащим голосом попросила Дилара.

— Зачем? Думаешь, он заразный?

— Ты ведь его касался! Это ужасно!

— Успокойся, — отозвался Леха. — Ничего страшного не произошло. В конце концов, он тебе не в нос залез. И не в ухо.

Парни заржали, а глаза Дилары стали такими огромными и испуганными, что Лехе стало стыдно. Он приобнял девушку свободной рукой.

— Ну все, котенок, ничего страшного не произошло. Я его убрал. Сейчас обработаю руки антисептиком… Он, кстати, у кого-нибудь есть?

Его с готовностью протянула Рита.

— Слушайте, раз вы все не спите, пойдемте чай пить, — сказала она, а остальные согласились. Правда, Вал все время бухтел, что из-за отца не получилось взять алкоголь, но его никто не слушал.

Рита предложила включить на планшете фильм ужасов про какого-то кошмарного маньяка, и парни дружно поддержали ее идею. Мы с Диларой страдальчески переглянулись — такое не смотрели, предпочитая комедии и драмы. Но согласились — решили пощекотать нервы.

Все вместе мы уселись на большой диван в гостиной, Вал вырубил свет и включил фильм, и я тотчас прижалась к Диме, потому что стало страшно. Мы с девчонками вообще то и дело визжали — подозреваю, на всю округу. В какой-то момент к нам пожаловал тот самый сосед, о котором говорил отец Вала. И стал возмущаться, что мы всему дачному поселку не даем спать.

— Вот будет прикол, — ухмылялся Вал. — Батя спросит: «Ну что, они там пили»? А дядя Вася ответит: «Нет, у них только девки орали как ненормальные».

Кошмарный фильм про маньяка мы решили не досматривать — вместо него включили комедию, и под нее я незаметно уснула в объятиях Димы. Проснулась я уже в своей комнате, лежа спина к спине с Диларой. Мы обе были укрыты теплым одеялом — одним на двоих.

Наверное, на кровать меня принес Дима.

Слабо улыбнувшись этой мысли, я снова провалилась в сон.

Утром я проснулась самой последней.

Когда я разлепила глаза, за окном было уже светло, и сквозь щель в шторах в комнату пыталось заглянуть солнце. Дилары рядом со мной уже не было. За окном по-летнему пели птицы, а с первого этажа доносились вкусные запахи. Кажется, кто-то пек блинчики.

Потянувшись, я встала, накинула кофту — за ночь в доме стало прохладнее. И направилась вниз. На кухне играла бодрая музыка и уже вовсю хозяйничала Рита. Как я правильно почувствовала, она пекла блинчики, а Вал сидел за столом и голодными глазами таращился на нее.

— Доброе утро! — поприветствовали они меня хором.

— Привет, — улыбнулась я и налила из бутылки стакан воды.

— А тебя вчера Барс на руках донес до кровати, — сообщила Рита. — Это было так мило. Вы вообще очень милая пара!

Я смущенно улыбнулась.

— Спасибо. А где он сейчас?

— Ему кто-то позвонил, отошел перетереть, — бросил Вал. — Ри-и-ит, скоро там блины?

— Скоро, — отозвалась девушка.

— Дай мне один, а? — заныл он.

— Офигел? Все вместе есть будем!

Оставив их разбираться, я вышла на крыльцо, зябко кутаясь в кофту. Было свежо, и в воздухе, которым я никак не могла надышаться, чувствовался запах хвои и смолы. Димы нигде не было. Может быть, в огород ушел? Я пошла искать его, однако вместо него нашла Дилару и Леху. Они стояли позади дома, рядом с потухшим костром, где мы все вместе сидели вчера. И, кажется, у них был серьезный разговор, а я стала его свидетелем.

— Я не понимаю. Твоя бывшая снова тебе написала, — услышала я взволнованный голос Дилары. — Почему она все время тебе пишет, Леш?

— А я откуда знаю? — раздался раздраженный голос Лехи. — Пишет и пишет.

— Скажи, чтобы не писала. Для чего она присылает тебе свои селфи? И фотки, где в одном лифчике?

— Диля, я же сказал. Не знаю, блин. Я у нее вообще никаких фото не прошу.

— Но ты отвечаешь ей на сообщения! — воскликнула подруга.

— Я всем отвечаю на сообщения! — вскипел Леха. — Мне на бывшую вообще плевать! Я с тобой встречаюсь, не с ней. А вот зачем ты мой телефон взяла, не понимаю. Какого фига ты в нем роешься?

— Я просто взяла посмотреть погоду, — обиженно ответила Дилара. — И на экране всплыло ее новое сообщение.

— Поэтому ты зашла в нашу переписку, да? — спросил Леха с еще большим раздражением. — Не делай так больше. Ненавижу подобное.

— Я же не специально! И вообще, почему ты виноватой делаешь меня? Хотя фотки бывшей получаешь ты?!

Слушать дальше я не стала — нехорошо получилось. Если Дилара захочет, сама расскажет, что у них с Лехой случилось. Правда, почему-то на душе стало тревожно. Я привыкла видеть, как они или смеются, или дурачатся, или держатся за руки, а не ругаются.

Диму я нашла не сразу. Оказывается, он вышел за ворота. А когда вернулся на участок, на ходу запихивая телефон в карман, то сразу меня обнял. Мне нравилось, что Дима тянулся ко мне с той же силой, что и я тянулась к нему.