— Ну-у, ведра у меня нет металлического, все пластиковые, а кастрюлю побольше я вам обещаю, — рассмеялась Липочка, радуясь, что не придется напрягаться с ужином.

“И в самом деле, — подумала она, — что это я Ваню своего мясом закормила. Пора бы ему каши поесть, раз ею питались даже богатыри”. Липочка глянула на часы и ужаснулась:

— Уже шесть! Бог ты мой, как быстро летит время! Скоро Ваня придет!

Она наспех прибрала в спальне, прошлась с пылесосом по гостиной и помчалась в кухню.

Роман по-прежнему сидел за столом, напряженно манипулировал сотовым и пейджером, что-то настукивал в ноутбук. Липочка вспомнила, что за день всего один раз его кормила и испугалась: “Голодом мужика заморю!”

— Вы уверены, что успеете убежать, если придет мой Ваня? — спросила она, вскрывая пакеты с молоком и выливая их в кастрюлю. — Может вам лучше перейти в спальню?

— И где я там буду работать? — удивился Роман. — На полу? Там же нет стола.

Липочка подумала, что так рано Ваня обычно домой не приходит и махнула рукой:

— Ладно, оставайтесь. Сейчас и каша будет готова. Голодны?

— Если честно, то да: как собака!

— Ждать недолго осталось, — подбодрила его она.

Вскоре каша была готова, и на кухне воцарилась идиллия. Липочка выбрала тарелку побольше, наполнила ее до краев и торжественно поставила перед Романом:

— Вот.

— Ух ты! — как ребенок обрадовался он и с наслаждением потянул носом. — Аромат какой!

Каша действительно выглядела аппетитно. Она мигом покрылась матовой корочкой, в центре же, в янтарной лужице, тая, плавал огромный кусок сливочного масла.

— Даже слюнки потекли, — сообщил Роман, вооружаясь столовой ложкой.

Липочка, благостно сложив на груди руки, с улыбкой наблюдала за огромным мужчиной, собирающимся, словно младенец, лопать манную кашу.

— Знаете, Олимпиада, — признался Роман, все никак не решаясь воткнуть ложку в янтарную лужицу, — сто лет, кажется, я манной каши не ел. Должно быть забыл и вкус. Жена моя в ресторанах питается, почти не готовит, да и стыдно ее об этом просить. Засмеет, если узнает, что я обожаю манную кашу. Скажет, что не мужчина. А вы меня не осуждаете? — вдруг встревожился он.

— Завидую вашей жене, — искренне призналась Липочка. — Совсем вы не привередливы, нет с вами хлопот. Ну, кушайте, кушайте на здоровье, вы же голодный, — забеспокоилась она.

— Спасибо.

Роман в предвкушении крякнул, занес над тарелкой ложку и…

И Липочка услышала звук проворачиваемого в замке ключа.

— Ваня пришел! Прячьтесь! — испуганно крикнула она, и Романа словно ветром сдуло.

Впервые в жизни Липочка не успела выбежать навстречу мужу. Иван Семенович, измотанный сложными отношениями с недоумевающей секретаршей-Галочкой, был страшно зол. Не увидев в прихожей жены, он сразу прошел в кухню и изумленно уставился на тарелку:

— Каша? Манная? Солнышко, ты же на диете.

— Ванечка, это тебе, — пропела Липочка.

— Мне? — на лице Ивана Семеновича отразилось разочарование всего прошедшего дня, будь он неладен, начиная с ночи. — Каша? Солнышко, а посерьезней разве нет ничего?

— Что может быть серьезней каши? — удивилась Липочка и назидательно сообщила: — Знай, Ваня, кашами питались все русские богатыри: Илья Муромец и Добрыня Никитич.

— А Алеша Попович?

— И он тоже. Откуда еще им было брать свою силу? Не брезговали кашами и наши цари.

— Цари?

“Все, как один, кобелями были”, — мгновенно припомнил Иван Семенович.

Почесав в затылке, он уже с интересом воззрился на тарелку, а, заметив в ней щедрый кусок сливочного масла, решил: “Надо есть, коль цари не брезговали. Может хоть манка мне мужской силы придаст”. И Желтухин уселся к столу и бодро застучал ложкой по тарелке. В два счета расправившись с кашей, он вытер губы и поспешил в спальню. Липочка настороженно посеменила за ним, испуганно приговаривая:

— Ты куда, Ваня? Ты куда?

— На деловую встречу, — важно ответствовал Желтухин. — Потому сегодня рано и пришел, что хочу переодеться. Ты должна помочь мне выбрать подходящий костюм.

Супруги остановились у платяного шкафа.

— А где будет встреча? — полюбопытствовала жена, перебирая за плечики пиджаки.

— В ресторане, — ответил муж, раздвигая рубашки.

— В ресторане? — удивилась Липочка. — Так зачем же, Ваня, ты кашу ел?

— По-привычке. Впрочем, до ужина еще далеко. Сначала будут переговоры. Голубая рубашка пойдет?

— Нет, мой котик, надень кремовую. Я выбрала тебе темно-лиловый костюм.

“Какая умница, — изумился Желтухин. — Будто знает, что сегодня у Ниночки пастельно-лиловое платье. Теперь мы с ней в одних тонах, как Нинок и просила, и будем великолепно смотреться. Она останется довольна”.

Благодаря жене, на “деловую” встречу Иван Семенович отбыл в чудесном настроении. Каша приятно переваривалась в желудке. Желтухин даже почувствовал некоторый прилив мужских сил и подумал: “Восстанавливаюсь прямо на глазах. Теперь буду питаться одной манкой. Если так дело и дальше пойдет, возможно, сегодня уеду-таки в командировку. Если что, солнышку своему по телефону сообщу”.

Провожая его, уже у двери Липочка спросила:

— Когда ты вернешь?

— Часа через два, — ответил Желтухин, но, подумав, добавил: — Или даже через четыре. В общем, скоро.

Закрыв за Иваном Семеновичем дверь, Липочка тотчас порхнула в спальню, заглянула под кровать и огорчилась: Роман лежал на матрасе и сладко спал — сказалась вторая бессонная ночь.

— А как же каша? — прошептала Липочка и решила его не будить, но очень расстроилась: “Муж ушел, гость спит, а мне что делать? Вот она, справедливость: два мужика в доме, а я снова осталась одна. Вечером. Что ж, пойду смотреть телевизор, мне не привыкать”.

Но телевизор на этот раз совсем не увлекал Липочку. Диктор мрачно бубнил: “Показания малочисленных свидетелей очень разрозненны, поэтому фоторобот составляется медленно и с большим трудом. Определенно, пока, можно сказать только то, что у преступника обаятельная внешность, доброе и симпатичное лицо. Он жесток, дерзок и невероятно коварен, но при этом артистичен, изобретателен, виртуозно играет на самых лучших человеческих чувствах, умеет входить в доверие и вызывать к себе особое расположение…”

Далее следовали призывы соблюдать осторожность в общении с незнакомыми людьми, но Липочка их не слушала. Она, рассеянно уставившись в экран, думала о своем.

Из головы не шла жена Романа. Липочка гадала, что он нашел в этой тощей страхолюдине и дурище. Не найдя ответа, Липочка окончательно расстроилась, рассердилась и выключила телевизор. Больше всего ее злило то, что на каждом канале было по сериалу и все главные героини, как близнецы похожи на жену Романа.

Она вернулась в спальню, заглянула под кровать и без всякого удовольствия обнаружила, что Роман все еще спит.

“Вот такие дела, — еще больше опечалилась Липочка, — два мужика в доме, а я снова осталась одна”.

Едва она так подумала, как раздался телефонный звонок. Звонил обожаемый Ваня:

— Солнышко, сегодня меня не жди.

— Что случилось? — испугалась Липочка.

— Срочная командировка!

— Надолго?

— На сутки, в крайнем случае на двое.

— И ты не зайдешь за вещами?

— Зачем? Уезжаю ненадолго. Если что понадобится, на месте куплю.

Липочка со слезами укорила супруга:

— Ах, Ваня, снова ты меня бросаешь.

— Ничего не поделаешь, работа, — строго изрек Желтухин и нежно попрощался: — Я люблю тебя, солнышко.

Он правильно выбрал себе жену: в таких случаях Липочка обычно вяло сетовала, даже не бунтовала. Однако на сердце у него всякий раз будто кошки скребли.

“Сама виновата, — чтобы успокоить разгулявшуюся совесть, подумал Желтухин, — зачем кашей накормила меня?”

Но и эта сентенция не помогла. Наевшись каши и почуяв прилив сил, он решился провести ночь с Ниночкой, но какой ценой? Ценой жутких страданий. Слезы жены разбередили Желтухинскую душу, щедро капнули дегтем на мед измены. После разговора с солнышком Иван Семенович запереживал. Запереживал…