Он зашел в ванную и сразу заметил открученный колпачок тюбика зубной пасты. Посередине тюбика глубокая вмятина, немного пасты вылезло на полку. Это почему-то разозлило сильнее, чем бардак внизу.

Войдя в дом пару минут назад, он словно перенесся сквозь дыру во времени в старый телесериал под названием «Эти скверные мужчины» с Мартином Клунсом и Нилом Моррисси, которые изображали живущих под одной крышей придурков-холостяков. И вдруг понял, в чем дело, – такова была одна из немногочисленных привычек Сэнди, которые его раздражали. Она нажимала на тюбик не с конца, а посередине и забывала закрутить колпачок, из-за чего паста вылезала наружу.

Еще действовала на нервы никогда не пустевшая мусорная корзинка на переднем сиденье проржавевшего маленького помятого коричневого «рено», вечно заваленного чеками на покупки, обертками от сластей, пустыми пакетами, лотерейными билетами и прочим хламом. По его мнению, в нем лучше было бы держать кур.

Он до сих пор стоит в гараже. Грейс давно его вычистил, перебрав все клочки в поисках разгадки, но так ничего и не нашел.

– Рано поднялся.

Он оглянулся на Брэнсона, который стоял у него за спиной в белых трусах, с тонкой золотой цепочкой на шее, с массивными часами «Рашн дайверс» на руке. Хотя плечи его сутулились, физическая форма по-прежнему устрашала, мышцы перекатывались под лоснившейся кожей. Однако лицо оставалось страдальческим.

– Пришлось, чтоб прибрать за тобой.

Не поняв или сознательно проигнорировав замечание, Брэнсон продолжал:

– Она хочет лошадь.

Грейс затряс головой, не уверенный, что не ослышался.

– Что?

– Эри хочет лошадь, – пожал плечами Брэнсон. – Веришь – на мою зарплату?

– С точки зрения экологии лошадь чище, чем машина, – рассудил Грейс. – Может быть, и содержать дешевле.

– Очень остроумно.

– Что, собственно, значит: лошадь?

– Она любит ездить верхом, в детстве на конюшнях работала. Хочет снова заняться. Говорит, если я соглашусь купить лошадь, то смогу вернуться.

– Где бы мне купить лошадь? – спросил Грейс.

– Я серьезно.

– Я тоже.

Рой Грейс был прав. При том, что парламент давно ушел на летние каникулы и самым значительным мировым событием последних суток оставалось крушение поезда в Пакистане, на первые страницы газет, особенно таблоидов, выходили такие истории, как шокирующие откровения известного футболиста, застигнутого в компании с двумя геями; пантера, якобы терроризирующая деревушки Дорсета; принц Гарри, скачущий по пляжу с завидно хорошенькой девушкой. Все редакторы страны жаждали крупной сенсации, а что может быть лучше убийства богатой красивой женщины?

Конференц-зал на созванном Грейсом утреннем брифинге для прессы был набит так, что некоторым репортерам пришлось остаться в коридоре. Он говорил кратко, скупо, потому что на данном этапе мало что можно было сказать. За ночь не поступило новой информации, и на состоявшемся раньше инструктаже главным образом уточнялись и распределялись задачи.

Одно Грейс четко и ясно донес до собравшихся в зале сорока с лишним репортеров, тележурналистов, фотографов: полиции необходимо установить, где бывала миссис Бишоп в последние дни, поэтому убедительная просьба ко всем, кто ее видел, сообщить об этом. Прессе были предложены для публикации снимки, которые Грейс отобрал в доме Бишопов. Они изображали убитую в бикини на моторной лодке, за рулем БМВ, в длинном платье и шляпке на крупнейших скачках – в Эпсоме или в Аскоте.

Грейс очень тщательно подбирал фотографии, зная, что они понравятся редакторам новостей, порадуют глаз читателя и зрителя – красивая женщина, светский образ жизни – и, безусловно, заполнят пустые колонки. Широкая огласка может расшевелить память какого-нибудь важного свидетеля.

Не дожидаясь конца брифинга, Грейс смылся, спеша позвонить Клио перед беседой с Брайаном Бишопом, назначенной на полдень, предоставив старшему офицеру по связям с общественностью распространять фотоматериалы. Но у самой двери в кабинет его окликнули. Оглянувшись, он с раздражением увидел спешившего следом за ним молодого криминального репортера из «Аргуса» Кевина Спинеллу.

– Что вы тут делаете?

Спинелла, жуя жвачку, прислонился к стене рядом со щитом, к которому была прикреплена таблица, озаглавленная: «Схема расследования убийства». На плутовской физиономии с острыми чертами дерзкое выражение, в одной руке открытый блокнот, а в другой – авторучка. Сегодня он был в дешевом черном костюме, до которого явно не дорос, в белой рубашке, которая тоже была ему велика, с фиолетовым галстуком, неумело завязанным крупным узлом. Короткие, смазанные муссом волосы подстрижены по моде.

– Хочу лично кое о чем вас спросить, суперинтендент.

Грейс поднес к электронному замку магнитную карточку, услышал щелчок, открыл дверь.

– Я только что сообщил все, что должен был сообщить прессе. На данном этапе больше никаких комментариев.

– А по-моему, вы сообщили не все, – возразил Спинелла, окончательно разозлив Грейса самодовольным видом. – По-моему, вы кое-что упустили.

– Тогда побеседуйте с Дэннисом Пондсом.

– Я хотел задать вопрос прямо на пресс-конференции, – продолжал Спинелла, – только вы меня не поблагодарили бы. Насчет противогаза.

Ошеломленный Грейс круто развернулся, шагнул к репортеру, дверь за ним захлопнулась.

– Что вы сказали?

– Я слышал, на месте преступления обнаружен противогаз… который, возможно, использовал убийца… Для какого-нибудь извращенного ритуала?

Грейс лихорадочно соображал. Пожалуй, не стоит выпускать закипевшую злость. Пару месяцев назад при расследовании другого дела скрытая от прессы важнейшая информация о находке на месте преступления жука скарабея просочилась в «Аргус». Теперь, похоже, то же самое. Кто обеспечивает утечку? В том-то и дело, что любой мог проболтаться. Хотя сведения о противогазе не разглашались, половине полиции Суссекса уже о нем известно.

Вместо того чтобы рявкнуть на Спинеллу, Грейс окинул его пристальным взглядом с головы до ног. Смазливый парень, явно интересуется криминалистикой. Вполне вероятно, через год-другой переберется из местной газеты в какую-нибудь посолидней, может быть в общенациональную, поэтому невыгодно наживать в нем врага.

– Ладно, ценю, что удержались на пресс-конференции.

– Так это правда?

– Наш разговор обязательно фиксировать?

Сообразительный Спинелла захлопнул блокнот:

– Нет.

Грейс поколебался, пока не решив, насколько можно открыться.

– Действительно, на месте преступления найден противогаз времен Второй мировой войны, но для чего он использовался, нам еще неизвестно.

– И вы держите это в секрете, потому что о противогазе знает лишь преступник?

– Да. Вы нам очень поможете, если не станете о нем упоминать в своих репортажах… до поры до времени.

– А что мне за это будет? – тут же спросил Спинелла. Грейс невольно усмехнулся такой предприимчивости:

– Хотите сторговаться?

– Если я вам сейчас уступлю, значит, и вы мне должны уступить. Когда-нибудь в будущем. Положу на депозит. Идет?

Грейс покачал головой и опять усмехнулся:

– Мартышка нахальная!

– Рад, что мы друг друга поняли.

Грейс снова повернулся к двери.

– И еще одно, – сказал ему в спину Спинелла. – Правда, что вы не встречаетесь с глазу на глаз с вашей шефиней Элисон Воспер?

– Разговор по-прежнему конфиденциальный? – уточнил Грейс.

Спинелла кивнул, повторно взмахнув закрытым блокнотом.

– Без комментариев! – ответил Грейс самым язвительным тоном и на этот раз шагнул в дверь, плотно захлопнув ее за собой.

Через десять минут он вместе с Брэнсоном сидел в комнате для допросов напротив совершенно убитого Брайана Бишопа, которого привезла из отеля констебль Мэгги Кемпбелл, оставшаяся снаружи.

Грейс без пиджака, в рубашке с короткими рукавами положил блокнот на кофейный столик, вытер платком пот со лба. Брэнсон в свежей белой футболке, облегавшей торс плотно, как кожа, в синих джинсах и кроссовках выглядел в данный момент не так безнадежно.