Опешивший от подобной дерзости, Грейс парировал:

– Верное замечание. Зато теперь будет легко отличить вас от вашего брата.

– Весь мир всегда мог отличить меня от брата, – с горечью заметил Джекс. – Чего конкретно вам надо?

– Вы готовы с нами побеседовать или хотите сначала вызвать адвоката? – уточнил Грейс.

Джекс улыбнулся:

– Я с удовольствием с вами поговорю. Почему бы и нет. Все время на свете в моем распоряжении. Сколько вам его уделить?

– Сколько можете себе позволить.

Джекс покачал головой:

– Нет, суперинтендент, по-моему, вам этого не надо. Поверьте, вам вовсе не нужно то время, которое у меня в запасе.

Грейс, хромая, подошел к стоявшему у койки стулу, уселся.

– Что вы имели в виду, сказав, будто весь мир мог отличить вас от брата?

Джекс послал ему ту же кривую холодную усмешку, с какой вчера вечером спускался к нему по лестнице в доме Клио.

– Он родился с серебряной ложкой во рту, а я… знаете с чем? С пластмассовой дыхательной трубкой в горле.

– Каким образом это позволяет отличать вас друг от друга?

– У Брайана с самого начала было все. Крепкое здоровье, состоятельные и благополучные родители, обучение в частной школе. А у меня? Недоразвитые легкие, первые месяцы жизни прошли в инкубаторе, в этой самой больнице. Ирония судьбы, да? У меня всю жизнь слабая грудь. И поганые родители. Понимаете, о чем я говорю?

– Не понимаю, – сказал Грейс. – Мне они показались довольно приятными людьми.

Джекс твердо взглянул на него:

– Вот как? А что вы о них знаете?

– Я сегодня с ними встречался.

Джекс вновь усмехнулся:

– Вряд ли, суперинтендент. Мой отец умер в девяносто восьмом году, прокляни Господь его душу, мать двумя годами позже.

Грейс секунду помолчал.

– Прошу прощения, по-видимому, я чего-то не понимаю.

– Чего тут непонятного? – бросил в ответ Джекс. – У Бишопа прекрасный дом, хорошее образование, все возможности, которые можно иметь в жизни, в этом году еще и компания, идею которой он украл у меня, видите ли, она вошла в список ста самых быстрорастущих британских компаний! Он большой человек! Богач. Вы же детектив, и не видите разницы?

– Какую идею он у вас украл?

Джекс затряс головой:

– Забудьте. Не имеет значения.

– Да? А мне почему-то кажется, что имеет.

Джекс откинулся на подушки, закрыл глаза.

– Пожалуй, больше ничего не скажу. Пока, по крайней мере. Дальнейшее в присутствии адвоката. Видите еще одну разницу? Брайан быстренько раздобыл ловкача, лучшего, какого можно купить за деньги! А мне в конце концов придется довольствоваться второразрядным государственным адвокатом. Так?

– Вы можете бесплатно воспользоваться услугами очень хороших адвокатов, – заверил его Грейс.

– Да-да-да, ну-ну-ну, – пробормотал Джекс, не открывая глаз. – Не стоит обо мне беспокоиться, суперинтендент. Никто никогда не беспокоился. Даже Бог. Притворялся, будто любил меня, а на самом деле всегда любил Брайана. Иди, целуйся со своей Клио Мори. – Тон его вдруг стал ледяным, он открыл глаза, широко улыбнулся Грейсу. – Потому что ты ее любишь.

На утреннем инструктаже в пятницу в забитом до отказа конференц-зале царила атмосфера ожидания. Грейс начал:

– Сейчас я кратко изложу основные события, произошедшие вчера после ареста Нормана Джона Джекса. – Он взглянул в блокнот. – Очень важный вопрос для расследования убийства Кэти Бишоп заключается в решительном подтверждении одонтологом-криминалистом Кристофером Гентом, что след от укуса, оставшийся на отрезанной кисти Нормана Джекса, нанесен зубами Кэти Бишоп.

Он помолчал, чтобы важность сообщения была усвоена, а потом продолжал:

– Сержант Батчелор установил, что в течение двух лет до марта нынешнего года некий Норман Джекс, отвечающий описанию нашего подозреваемого, работал в качестве компьютерного программиста в отделе разработки программного обеспечения страховой компании «Саутерн стар». В данном случае существенно то, что он уволился приблизительно через месяц после предполагаемой страховки Бишопом жизни своей жены на три миллиона фунтов. Сейчас мы запрашиваем все банковские счета Бишопа, чтобы выяснить, была ли выплачена какая-то премия. Подозреваю, что обнаружится полная неосведомленность этого джентльмена на сей счет.

Он отхлебнул кофе.

– Памела и Альфонсо перепроверили данные о криминальном прошлом Бишопа, но не сумели найти о них никаких упоминаний ни в местной, ни в общенациональной прессе в примерный период их совершения или вынесения обвинений.

Он перевернул страничку.

– Прошлым вечером при обыске гаража, арендованного Джексом, мы нашли набор номерных таблиц, идентичных табличкам «бентли» Брайана Бишопа. В то же время при обыске его квартиры на Саквилл-роуд в Хоуве обнаружились доказательства нездорового интереса Джекса к своему близнецу-брату. Сюда можно добавить и систему видеонаблюдения, подключенную через Интернет к скрытым камерам, установленным в доме Бишопов и лондонской квартире. Наконец, Джекс нынче утром в беседе со мной и сержантом Брэнсоном признался в ненависти к брату.

Грейс перечислил то, что было обнаружено в квартире Джекса, хотя придержал информацию о трех номерах, набранных на мобильном телефоне с повременной оплатой, поскольку они с Брэнсоном не собирались их проверять, а переслали в отделение «Телекома».

Когда он закончил, Норман Поттинг поднял руку:

– Рой, я знаю, что это, строго говоря, не наше дело, но все-таки обзвонил днем транспортные агентства Брайтона и Хоува и поинтересовался, не справлялась ли Дженет Макуиртер в апреле этого года об авиарейсах в Австралию. Дама по имени Лена из компании «Аосса тревел» нашла бланк заказа Дженет Макуиртер, которая вписала имя и фамилию своего спутника… Норман Джекс.

По окончании инструктажа Грейс прошел к себе в кабинет. Сначала позвонил следователю по делу Дженет Макуиртер, рассказав о том, что выяснил Поттинг. Потом Крису Биннсу из Королевской прокуратуры, изложив полученные на данный момент сведения по делу Кэти Бишоп.

Хотя обнаруженные свидетельства и улики, кажется, снимали подозрения с Брайана Бишопа и указывали на его брата, освобождать подозреваемого было еще слишком рискованно. В понедельник Бишоп должен предстать перед судом в связи со своим арестом. Грейс с Биннсом согласовали стратегию. Биннс побеседует с солиситором Бишопа, проинформирует, что у прокуратуры могут возникнуть некоторые затруднения с обвинением в связи с вновь открывшимися обстоятельствами. Он не будет возражать против освобождения под залог, если Бишоп согласится сообщать полиции о своем местонахождении и сдать паспорт.

Завершив разговор, Грейс долго сидел в молчании. Одного кусочка головоломки по-прежнему не хватает. Причем очень крупного. Он вытащил из папки, лежавшей на столе, документы о рождении и усыновлении Брайана Бишопа и его брата.

В открывшуюся дверь просунулась голова Гленна Брэнсона.

– Ну, я пошел, старик, – объявил он.

– Чему радуешься? – спросил Грейс.

– Сегодня она мне разрешила уложить детей!

– Ух ты! Какой прогресс. Значит, я скоро получу обратно свой дом?

– Нет. Одна ласточка весны не делает.

Грейс снова обратился к свидетельствам. Брэнсон прав. Одна ласточка весны не делает. И двое арестованных не решают загадку.

Норман Джекс сказал нынче утром, что первые годы жизни провел в инкубаторе. И что его родители мертвы. А по словам тех родителей, с которыми встречался Грейс, он сам мертв.

Почему они лгут друг о друге?

Впервые за очень долгую неделю Грейс лег в постель до полуночи. Но спал лишь урывками, стараясь не ворочаться, когда просыпался, чтобы не потревожить Клио, спавшую, как младенец, в его объятиях.

Возможно, только когда Норман Джекс окажется за решеткой, удастся по-настоящему успокоиться. Из Королевской больницы такому изощренному ловкачу слишком легко сбежать, несмотря на полицейскую охрану. Поэтому каждый незнакомый звук в доме представлялся Грейсу шагами Нормана Джекса.